Черная дыра русской истории
В субботу, 4 февраля, на Поклонной горе в Москве прошел «антиоранжистский» митинг, в котором участвовало больше сотни тысяч человек. Одним из выступающих был писатель, публицист, главный редактор газеты «Завтра» Александр Проханов.
Почему вы пришли на митинг, решились в такой мороз выйти на улицу и что-то сказать людям?
Я пришел туда, так же, как и еще сто тысяч других людей, которые в тот же мороз пришли на Поклонную гору, а так же, видимо, и потому, почему и другие сто тысяч людей пришли на Болотную площадь – по той причине, что страна возбуждена, и в стране началось то, что принято называть «оранжевой революцией». Запущены технологии, которые проходят фазу за фазой, ритм за ритмом и имеют своей целью свержение существующей власти.
И что изменит поход на митинг?
Когда в стране происходит революция и сметается власть — а сама категория власти государства Российского является для меня религиозным понятием, это религия, которую я исповедую, — и когда в результате этой катастрофы власти в стране происходит война, распри, кровь, разрушается пространство, как это было в феврале 1917 года и в августе 1991 года, для меня это огромная личная драма, и я пытаюсь предотвратить эту драму всеми имеющимися у меня средствами. Пока что у меня нет ни воздушных армий, ни танковых подразделений, ни спецслужб. У меня есть мое имя, голос, моя страсть…
Вы полагаете, что речи на митингах могут изменить представления людей, которые пришли на митинг? Ведь если люди уже пришли туда, то они, видимо, и без речей думают так же, как и вы.
Что изменят 15 томов моих произведений, которые были изданы в прошлом году, что изменят мои выступления на «Эхе Москвы», что изменит моя газета «Завтра»? Да ничего. Солнце все так же будет светить. Но у людей есть сознание, есть информационная сфера, есть участие в этой сфере тех или иных идей, идеологов. Я один из этих идеологов, я иду на митинг для того, чтобы изменить эту сферу.
И, между прочим, я изменил за это время довольно много человеческих представлений: благодаря мне в наше унылое политологическое пространство была введена категория империи. Это слово перестало быть бранным. Благодаря мне возникло понятие мистический метафизический сталинизм. Благодаря мне возникла философия русской победы. Благодаря мне и моим представлениям люди стали апеллировать к такой политической, а уже не религиозной категории, как русское чудо, и так далее. Я вышел на трибуну для того, чтобы сказать свое слово, и я убежден, что это слово так или иначе отзовется.
На ваш взгляд, люди пришли на Поклонную из искренних побуждений или, все-таки, хотя бы часть из них оказалась там, скажем так, не совсем добровольно или не совсем бескорыстно?
Нет-нет, я точно знаю, что за каждым из этих людей был прислан полицейский, я даже слышал гул полицейских автомобилей. Полицейские врывались в дома, выхватывали из теплых постелей отцов и матерей, сажали их в грузовики и везли на митинг. По дороге людей били плетьми. Они пришли на митинг исхлестанными, в кровоподтеках, рыдали, был слышен звон кандалов. Сто тысяч невольников на Поклонной горе под автоматами и дулами слушали меня. А еще вы заметили, что за моей спиной тоже стоял офицер и тыкал мне под лопатку наган?
А мои свидетельства, которые я добывал на Болотной площади, говорят о том, что среди «болотников» был переодетый в дамские платья корпус американских морских пехотинцев, а также из Южной Африки туда привезли стадо павианов, и часть этих павианов танцевала на трибуне. Read More
