Усилия России по снижению степени зависимости от мировой валютной системы сделали ее более подготовленной к тому, чтобы спокойно пережить «сокрушительные санкции», которые, как предупреждают США и Европа, будут введены в случае «нападения на Украину».
Аналитики утверждают, что относительный успех изоляционистской политики Москвы в рамках модели «осажденной крепости» может привести к тому, что западные угрозы не смогут оказать того сдерживающего эффекта, на который они рассчитаны. В то же время, Европейский Союз не может обходиться без российских энергоносителей, что делает любые ограничения на экспорт топлива безусловно саморазрушительными и оставляет Москве возможность принять ответные меры, ограничив поставки нефти и природного газа европейским потребителям.
Обсуждаемые в настоящее время западные санкции против России могут выйти далеко за пределы тех мер, которые были введены после аннексии Крыма в 2014 году. Они могут быть скорее похожи на карательные ограничения, применяемые в отношении Ирана и Северной Кореи, которые, впрочем, сводят к минимуму изоляцию этих стран от мировой экономической системы.
Впрочем, Министерство финансов России, которое на протяжении многих лет проводит стресс-тесты на случай наихудшего развития событий и создало специальное подразделение, работающее над противодействием любым возможным акциям Управления по контролю за иностранными активами (OFAC) при Министерстве финансов США, утверждает, что экономическая система России может выдержать даже такие неприятности.
«Разумеется, это неприятно, но тем не менее, не катастрофично. Я полагаю, что наши финансовые институты смогут справиться, если возникнут подобные опасности», – заявил на прошлой неделе министр финансов Антон Силуанов.
Вероятность российской агрессии в отношении Украины и последующего монетарного возмездия со стороны США и Европы возросла, после того как переговоры в Женеве и Брюсселе относительно соглашения о гарантиях безопасности были сочтены Кремлем «безуспешными».
Президент России Владимир Путин развернул более 100 тысяч военнослужащих вблизи границы с Украиной и пригрозил задействовать военно-морской флот, если Запад не выполнит комплекса требований Москвы в сфере безопасности.
«Когда Путин спросит, что мы можем сделать, если нас накажут санкциями за действия на море, его подчиненные могут ответить: «Владимир Владимирович, мы все точно знаем, что делать». И это дает им уверенность в том, что санкции – это не повод для беспокойства», – заявил старший научный сотрудник Московского центра Карнеги Александр Габуев.
С 2014 года Россия неуклонно наращивает свои зарубежные валютные резервы и стремится запустить «дедолларизацию» своей экономической системы. Согласно данным, опубликованным на прошлой неделе, за период с 2015 года золотовалютные запасы Центрального банка выросли более чем на 70 процентов, и в настоящее время их объем превышает 620 миллиардов долларов. При этом доля резервов, номинированных в долларах, составляет примерно 16,4 процента, в то время как в середине 2020 года этот показатель составлял 22, 2 процента. Около трети ЗВР приходится на европейскую валюту, 21,7 процента в их общем объеме составляет золото, и еще 13,1 процента – китайские юани.
В 2017 году Россия еще раз увеличила свои резервы, включив в их состав недавно созданный Фонд национального благосостояния (ФНБ), в котором аккумулируются излишки доходов от продажи нефти и жидкого топлива. Растущие цены на нефть, которые значительно превысили бюджетную точку безубыточности на уровне 43 доллара за баррель, привели к увеличению фонда до 190 миллиардов долларов по состоянию на конец третьего квартала 2021 года.
Минфин России ожидает, что к 2024 году этот фонд вырастет до 300 миллиардов долларов. В то же время, государственный долг России составляет всего около 20 процентов по отношению к ВВП, и, согласно прогнозам рейтинговой компании Fitch, к концу 2023 года он снизится до 18,5 процентов ВВП.
Россия также осознала целесообразность минимизации зависимости от зарубежных держателей государственных облигаций. Доля суверенного долга, принадлежащая иностранцам, сократилась до двадцати процентов после того, как в прошлом финансовом году Вашингтон запретил американским инвесторам приобретать недавно выпущенные государственные облигации. Эти меры снизили объемы финансирования из-за рубежа, но одновременно они сделали страну гораздо менее уязвимой перед возможными потрясениями или внезапным обвалом финансовой системы.
Министерство финансов выкупило большинство последующих выпусков гособлигаций после запрета на подобные действия для банков, принадлежащих государству. Российские компании усвоили урок первых санкций, когда многие из них оказались лишены возможности привлечь средства для погашения кредитов, полученных у западных банков: объем кредитной задолженности иностранным субъектам упал со 150 миллиардов долларов в марте 2014 года до 80 миллиардов в 2021 году.
Санкции 2014 года и ответные меры по защите от их влияния возымели свое действие: в период с 2013 года экономика России росла со скоростью всего 0,8 процента в год, в то время как среднемировой показатель роста составлял около 3 процентов. Жесткая фискальная политика ограничила социальные расходы и финансирование развития инфраструктуры. Фактические доходы населения за тот же промежуток времени резко сократились. Путин оказался израсходовать Фонд национального благосостояния на борьбу с пандемией, отдав предпочтение более скромным мерам стимулирования, чем это было в большинстве западных стран, а также более раннему ослаблению ограничений, связанных с Covid-19, которое, по словам некоторых эпидемиологов, привело к одному из самых высоких в мире показателей смертности на душу населения.
Неприступность крепости под названием Россия – «это модель постсоветского образца, в рамках которой развитие приносится в жертву финансовой стабильности», сказала Мария Шагина, научный сотрудник Финского института международных отношений.
В то время как Россия стремилась снизить свою зависимость от зарубежных источников финансирования, Европейский Союз мало что сделал для ослабления своей зависимости от российских поставок энергоносителей. Таким образом, существует опасность того, что санкции против Москвы приведут к крайне неприятным последствиям для самой Европы.
ЕС импортирует более 40 процентов топлива и около 25 процентов нефти из России, что делает его незащищенным в случае потрясений. «ЕС не извлек уроков из своих ошибок за период с 2014 года, – заявила Шагина. – Европа намеревалась снизить свою зависимость от России в области поставок топлива. Она стремилась стать более стрессоустойчивой и геополитически стабильной. Однако, этого мы не видим». Вдобавок, Запад зависит от России в отношении жизненно важных материалов, таких как, например, титан. Это может остановить любые санкции против корпорации ВСМПО-Ависма, крупнейшего поставщика титана для самолетов Boeing.
Эта взаимозависимость может даже затруднить введение более широких санкций в отношении денежно-кредитного сектора России. Соединенные Штаты и ЕС обсуждают возможности запрета на некоторые операции с основными российскими государственными банками или отключение страны от платежной системы SWIFT, однако эти санкции могут быть успешными лишь в том случае, если они перестанут импортировать российские товары, сказал Габуев.
«Вы должны оставить канал открытым, чтобы платить России за нефть и газ. Санкции не заставят Путина изменить свою политику. Любой потенциальный ущерб может быть терпимым, и Кремль считает, что у него уже сейчас есть решение», – добавил эксперт.