Новые российские средства доставки ядерных боеприпасов на территорию наших вероятных партнёров обнуляют переговорные позиции Запада.
Одна из главных проблем стратегического планирования — отсутствие объективных мер оценки вооруженных сил противника. Из всего набора оценок нам ближе всего количественная. Вес залпа, число пусковых установок, общая мощность ядерных боеприпасов etc.
Манипуляция этими данными составляет основу военной дипломатии и военной же пропаганды. И в конце концов мы пришли к тому, что сведения о количественном характере сил и вооружений любой конкретной страны стали широко доступны. Их даже сознательно предъявляют публике. Заголовок «Страна N закупит и поставит на вооружение 100500 единиц крылатых ракет, кораблей, самолётов, танков, пусковых установок, винтовок Мосина» (ненужное зачеркнуть) появляются в СМИ ежедневно. И не вызывают никакой реакции. Ну, закупит и закупит.
«На это у них деньги есть», — поморщится задроченный мейнстримом обыватель, и перескочит к следующему кликбейту.
И я тоже не стану на этой теме задерживаться. И перехожу к теме технологического прорыва.
С 1957 года, когда СССР испытал первую в мире баллистическую ракету, прогресс в этой сфере приостановился. Вес боеголовки увеличивался, дальность полёта росла, совершенствовались двигатели и средства управления. Всё новые страны обзаводились собственными ракетными программами. И на сегодняшний день процесс дальнейшего развития баллистических ракет зашёл в тупик. Пример — прекращение лунных программ и вообще отказ от межпланетных полётов космических кораблей с экипажем.
С военной точки зрения боевые возможности баллистических ракет были резко ограничены построением разнообразных систем противоракетной обороны. Пат!
Пат — это только в шахматах ничья. В системе realpolitic пат любая из сторон может толковать (и толкует, как правило) в свою пользу. Как следствие — расширение НАТО на восток, выход США из договора по ПРО, наращивание численности американских и натовских вооружений на границах с Россией, фактическая денонсация ДРМСД, это уже из новейшего. Ну сколько ж можно?
Путин: Поэтому нам нужно было дать адекватный или асимметричный, но серьезный ответ.
И ответ нашёлся. В сфере высоких технологий. Россия смогла осуществить разработку ядерного ракетного двигателя, который можно ставить в массовое производство. Вы же понимаете, что ядерный ракетный двигатель — это штука одноразовая. Упадёт — всё. По новой не запустишь. Отсюда цена вопроса. Себе дороже. Но вот как только в России технологическое решение было найдено, его сразу применили в военных целях.
Путин: Каким ответом можно считать именно такой? То, что из себя представляет «Авангард». Это движение крылатого планирующего блока в плотных слоях атмосферы, раньше трудно было себе такое даже представить, со скоростями свыше 20 махов. Да, и это с точки зрения обороноспособности для нас то же самое, абсолютно то же самое, как запуск первого спутника. Потому что там речь шла о баллистических ракетах, а здесь – о новом виде стратегического оружия, которое идет по настильной траектории в плотных слоях атмосферы.
Наличие такого оружия в корне изменило не то чтобы соотношение сил, нет. Атомная бомба осталась атомной бомбой (здесь мы тоже не сильно продвинулись со времён Курчатова-Оппенгеймера). Изменилась цена вопроса в случае принятия нашими партнёрами головокружительных необдуманных решений. Что самое интересное, никаких изменений в основных принципах ядерной стратегии России не произошло.
В.Путин: У нас есть своя стратегия, концепция применения ядерного оружия, она не предусматривает превентивного удара. Мы говорим о сопоставимых величинах, связанных с угрозами для нас, сопоставимых величинах, прежде всего, по времени. А, может быть, если у нас будет больше времени, то и превентивных ударов не нужно. В этой связи и именно поэтому я и обратился к нашим партнерам, когда сказал, что считать-то вы умеете? Считать-то они умеют, пусть посчитают скорость наших перспективных комплексов, дальность их возможного применения. Но есть еще один параметр. Специалисты должны это понять. Я не сказал, но могу вам сказать, не еще раз, а сказать впервые. Они должны посмотреть, где будут находиться носители. Я же сказал, что это морские носители: подводные лодки либо надводные корабли. И их можно поставить – при таких скоростях и при такой дальности их нет необходимости ставить в территориальных водах или даже в исключительные экономические зоны определенного государства – в нейтральных водах, просто в океане, в нейтральных водах. Никто не запрещает двигаться военным кораблям и подводным лодкам. Плюс, они еще не на территории, они же двигаются, их еще обнаружить надо. Да, это, может быть, не так сложно, но и не так просто, может быть. Поэтому вы посчитайте, девять махов – тысяча с лишним километров. И у нас в соответствии с современным морским правом исключительная экономическая зона – 400 километров, 200 миль. Посчитайте. Вот посчитайте: тысяча километров – девять Махов.
Как быстро, за сколько минут это изделие может достигнуть той цели, которая будет для нее поставлена? Вот и все. И сравните: 10–12 минут – подлетное время до Москвы и сколько будет до центров принятия решения, которые создают для нас определенные угрозы? Это будет не в их пользу, во всяком случае, сегодня. Это уже точно совершенно. Вот именно это я имел в виду. Пусть посчитают. Это же не угроза. Если они нам создают такие угрозы, они должны знать, что за этим последует, чтобы потом не говорили, не обвиняли нас в излишней агрессивности или еще в чем-нибудь. Они объявили об этом – мы понимаем, что дальше может быть. А мы им говорим: «Ребята, а вы посчитайте. Считать умеете? Посчитайте, прежде чем принять такое решение, которое создало бы для нас дополнительные угрозы». Вот и все. Кстати говоря, в закрытом режиме мы, по сути, им по-честному это уже давно сказали.
С военной точки зрения это означает, что партнёры всегда могут выстрелить первыми, и они демонстративно к этому стремятся. Поэтому и норовят так настойчиво пододвинуть свои пусковые установки вплотную к границам России.
Путин же, в данном случае, предельно откровенен. Он даже лапидарен в своих объяснениях. Да, мы понимаем, что наши партнёры могут, хотят и готовы начать первыми. При этом они исходят в своих расчётах из устаревших данных.
А новейшие данные теперь такие. В случае, когда партнёры начинают первыми, их преимущество первого хода уже обнулилось. Просто потому что ракеты России, стартовавшие в силу ответного хода, долетят до своих целей быстрее.
Конечно, не хотелось бы начинать этот обмен вообще. Но увы.
Такова наша дислокация.