• 27.06.2012
• Комментарии к записи Еврей Зюсс и Слава Шадронов отключены
• Тексты

У зала стояла толпа, перед дверью — двойной кордон билетеров, усиленный «карателями»: внешний признак ажиотажа: киноведы, прочие спецы и примкнувшие к ним маньяки вперемежку с обычной публикой, впридачу к наушникам бравшей также попкорн. Отправляться на «Еврея Зюсса» с попкорном — такое недомыслие, что по-своему даже стильно. Маньякам же не хватало только транспарантов в духе "мы идем смотреть «Чапаева», таким они горели энтузиазмом. Но когда все расселись, в относительно небольшом зале остались свободные места. Сначала какие-то глупости говорил представитель Гете-института (показ проходит в рамках ретроспективы «Немецкое кино от десятилетия к десятилетию»), затем выступал Разлогов, и его речь была намного содержательнее. Начиная с заявления «по образованию я эротик» — Разлогов, по образованию историк, сам посмеялся над своей оговоркой, но дальше задал сурьезный тон. Предыстория показа сопровождалась прелюбопытными подробностями — например, против него категорически возражал лично Михалков, объясняя, со слов Разлогова, так: «Скажут, что я антисемит» (да как Никита Сергеевич мог про себя такое подумать, а про русский народ — тем более?), Кириллу Эмильевичу пришлось взять всю ответственность и за сам сеанс, и за его форму: перед фильмом Харлана — документальный фильм о Харлане, длиннее, чем собственно «Еврей Зюсс», а после еще и «дискуссия». Когда Разлогов сказал, что сначала будет документалка, потом игровая картина, в зале дружно закричали, и я готов был присоединиться: «А нельзя наоборот?» Разлогов объяснил собравшимся, как студентам-двоечникам, что наоброрт нельзя, что у нас вообще ничего нельзя, а это нельзя даже и не только у нас, потому что кино такое — его можно в сопровождении дискуссии и соответствующих киноматериалов показывать исключительно. То есть как в советском анекдоте про лекцию о любви со слайдами, но Разлогов выразился еще острее: «Вы хотите посмотреть клубничку, не приняв перед этим таблетку». Объяснил, почему выбрал представлять 1940-е годы именно одиозного «Зюсса», а не антифашистский «Убийцы среди нас» (при том что фильмы связаны — будущий режиссер «Убийц» играл в «Зюссе»), добавил, что занимался сопоставлением советского, нацистского и итальянского кино, но пришел к выводу, что при многих сходных моментах, в частности, на спорт, общий посыл принципиально различается — советские фильмы воспитывают ненависть к классовому врагу, а нацистские — ненависть по этническому признаку (в чем именно принципиальность такого «различия», Кирилл Эмильевич не уточнил, а сам я его, признаться, не вполне улавливаю). Но, в общем, решение о порядке показа фильмов было связано с простым соображением — «чтобы не сбежали с документалки». А на вопрос, можно ли будет увидеть «Еврея Зюсса» в прокате (! — но у нас и не такие еще вопросы задают) или еще где-нибудь, Разлогов решительно ответил «нет», поскольку по закону фильм считается «экстремистским», сказал Кирилл Эмильевич, и добавил: «А экстремистскими являются все великие произведения мирового искусства», и совсем уж напоследок пожелал «неприятного просмотра».

Документалка, между прочим, оказалась на удивление интересной и, при всех обычных закидонах на тему вины немцев перед евреями, намного более содержательной, чем показанные несколькими днями ранее «Дети Гитлера». Преследование Харлана после войны, например, у Меллера рифмуется с преследованием его героя в «Еврее Зюссе» — это смело и любопытно. Важно, неигровой фильм Меллера очень информативный. В нем выстраивается мудреная генеалогия семьи Харланов — начиная от его отца-драматурга, заканчивая многочисленными детьми и внуками, в отличие от потомков Геринга, никому из них, по счастью, не пришло в голову себя стерилизовать. Вину отца они искупали иными способами: все его дочери выходили замуж только за евреев (одним из этих евреев, кстати, был великий, вот уж по-настоящему великий без всякого экстремизма, Стэнли Кубрик), а сын Томас по тогдашним законам выйти замуж за еврея не мог, поэтому стал коммунистом. Вместе с сыном Харлан в 50-е написал сценарий к фильму, который упрекали уже в прокоммунистических мотивах — это тоже забавно, учитывая, что незадолго до этого его судили как нациста. В целом же фильм Меллера строится как заочный диалог, точнее, спор потомков Харлана, и с ним самим посредством архивных записей в том числе: один говорит одно, другой другое, кто-то считает отца очень сильно виноватым, кто-то просто виноватым, но не сильно, некоторые объясняли антисемитизм Харлана тем, что первая жена Харлана была еврейкой и ушла от него к еврею, остальные вовсе не считают его антисемитом (хотя выходить замуж за еврея из покаяния перед евреями и жениться на еврейке из антисемитизма — одно стоит другого), а режиссер как бы намекает: мало покаялись, мало, надо дальше каяться. Но в целом "В тени «Еврея Зюсса» более вменяемая, чем помянутые уже израильские «Дети Гитлера», сделанные на аналогичную тему и в сходном формате, не говоря уже непосредственно про «Еврея Зюсса» Харлана.
Read More