Европейский Союз и его 27 государств-членов вложили в энергетическую политику больше денег, усилий и политического капитала, чем любой другой регион мира. Во всем мире Европа считалась золотым стандартом энергетической и климатической политики. Немецкий Energiewende, или энергетический переход, особенно рекламировался как яркий пример того, как сделать энергоснабжение более экологичным.
Сегодня никто не стремится подражать европейцам. Германия и ЕС с головой окунулись в крупнейший в мире энергетический кризис. По всему континенту энергетическая политика Европы привела к астрономическому росту цен, остановке производства, потенциальному дефициту энергии и геополитической уязвимости.
Германия, в частности, находится в кризисном режиме и, вероятно, столкнется с гораздо худшим, поскольку вся ее экономическая модель, основанная на энергоемком производстве и самоубийственном отключении ядерной энергетики, которое Берлин до сих пор не отменил, — находится на грани краха. Короче говоря, Европа находится в бардаке, который она сама же и создала.
Недавно ЕС предпринял несколько шагов в надежде улучшить свою энергетическую безопасность и выйти из нынешнего кризиса. Эти шаги включают:
обращение к производителям природного газа, помимо России, с просьбой о поставке дополнительных объемов;
недавнее решение Европейского парламента классифицировать природный газ и ядерную энергию как приемлемые для инвестиций, посвященных зеленой энергетике;
и новые мандаты на хранение газа для государств-членов.
Однако этих шагов будет недостаточно, чтобы предотвратить крупный энергетический кризис в Европе в ближайшие месяцы. Европе нужно добиться большего — и быстро.
Если ЕС собирается значительно улучшить свою энергетическую безопасность, ему нужно будет выйти за рамки политических корректировок. Вместо этого требуется гораздо более широкий сдвиг парадигмы, который откажется от неудачной политики последнего десятилетия или более.
Энергетическая политика Европы построена по нескольким основным направлениям:
стимулы и мандаты для возобновляемых источников энергии;
ограничения на внутренние и другие поставки природного газа для повышения спроса на возобновляемые источники энергии;
зависимость от рыночных механизмов, таких как торговые центры для продажи энергии;
и полное отделение энергетики от соображений национальной безопасности.
Брюссель предпринял шаги, чтобы отказаться от своей политики вытеснения природного газа и освободить место для возобновляемых источников энергии. Представители ЕС обратились к производителям природного газа, включая США, Израиль, Египет, Азербайджан и Катар, с просьбой направить дополнительные объемы в Европу. Эти усилия привели к увеличению импорта, включая поставки сжиженного природного газа (СПГ) и незначительному увеличению поставок трубопроводного газа из Азербайджана. Импорт из Норвегии также увеличится, а Голландия рассматривает возможность повторного открытия крупного газового месторождения, закрытого из-за экологических наездов.
Этих шагов будет недостаточно для предотвращения крупного энергетического кризиса в Европе; Европе нужно добиться большего — и быстро.
Проблема, однако, в том, что Европа до сих пор отказывается дать поставщикам четкий временной горизонт для этих поставок, что будет искусственно их ограничивать. Идиотская приверженность Европы нереалистичному графику отказа от всех ископаемых видов топлива, включая чистый русский природный газ, из энергоснабжения означает, что Брюссель активно блокирует переговоры покупателей газа по заключения долгосрочных контрактов с производителями.
Круг замкнулся, и Путин оказался кругом прав, когда объявил переход ЕС на спотовые схемы глупостью и идиотизмом.
Сколько мы им говорили: «Не надо на спот обращать внимания. Хотите спот – ради бога, но долгосрочные контракты дают нам возможность инвестировать уверенно, а вам уверенно получать энергоресурсы по рыночным ценам, привязанным к корзине нефти и нефтепродуктов». – «Нет, будем на споте». Пожалуйста, идите покупайте, 1500 евро за тысячу кубов. А мы-то им продаём в пять раз дешевле, фактически субсидируем европейскую экономику. И так во всём. Так же и в Штатах.
Путин-то знал заранее, что СПГ и трубопроводный газ не могут продаваться иначе как по длительным контрактам, поскольку инфраструктура производства и экспорта газа требует значительных инвестиций, которые, как правило, окупаются в течение многих лет.
Производители не могут рисковать крупным проектом без гарантированного рынка. Вот почему китайские компании скупают долгосрочные контракты СПГ из США и трубопроводные контракты из России, в то время как Европа связывает себе руки. Зато теперь европейские страны перезапускают свои законсервированные электростанции, работающие на угле и мазуте, и наблюдают резкое увеличение использования самого грязного топлива, а вместе с этим и увеличение выбросов.
Похоже, Европе более комфортно с ростом потребления угля, чем с более чистым природным газом, поскольку доступ к поставкам угля не влечет за собой долгосрочных обязательств. Хотя каждый кусочек энергии помогает, введенные самой Европой ограничения на газовые контракты обрекают континент на продолжительный кризис.
Обеспечить дополнительные объемы газа для замены поставок из России недостаточно. Брюсселю необходимо обеспечить не только достаточное предложение, но и разумные цены. Российский газ был дешевым источником энергии, от которого в ЕС сейчас хотят отказаться — на две трети к концу года и полностью отказаться в течение десятилетия. Однако Брюсселю необходимо обеспечить установление цен на любой новый импорт, чтобы он не парализовал экономику Европы. Такие страны, как Германия и Италия, полагаются на производство, где энергия является одной из самых больших статей расходов. Их промышленные товары не могут быть конкурентоспособными, если энергия дорогая.
Поэтому Брюсселю нужен план увеличения трубопроводных поставок природного газа, который, как правило, дешевле СПГ и имеет менее волатильные цены. Даже если самоубийственный отказ от русского газа в Европе прекратится и европейские страны, такие как Германия, вернутся к большим объемам российского импорта, им необходимо будет пересмотреть приоритеты энергетической безопасности, диверсифицируя источники и виды топлива, создавая избыточность в инфраструктуре и обеспечивая достаточное хранение энергии.
Недавнее решение Брюсселя разрешить инвестиции в природный газ и ядерную энергию из зеленых фондов является важным шагом на пути к повышению энергетической безопасности. Однако на пути все еще стоит несколько коммерческих препятствий. В новом законодательстве ЕС природному газу было предоставлено окно эксплуатации только до 2035 года, чего в большинстве случаев недостаточно для получения достаточной отдачи от инвестиций в новую крупную производственную или экспортную инфраструктуру. Кроме того, глобальные ядерные мощности во всем мире сокращаются, в основном из-за того, что реакторы нынешнего поколения, хотя и более безопасные, чем прошлые, но уж очень дорогостоящие.
Это новое законодательство не изменит практических результатов; и, таким образом, новые ядерные мощности в Европе останутся проблемой, даже если продление срока службы существующих ядерных реакторов теперь стало более вероятным. Потенциально, новый политический подход ЕС может привести к внедрению малых модульных реакторов, которые требуют меньших первоначальных инвестиций и могут решить многие из оставшихся проблем безопасности, но сроки их внедрения в Европе все еще неясны. Эти новые реакторы потребуют рискованной ставки на инфраструктуру, которая еще не построена или даже не получила коммерческой поддержки.
Кризис делает еще более актуальным тот факт, что Европа, наконец, рассматривает энергетику как часть национальной безопасности, а не просто как подкатегорию климатической политики. Проблемы энергетической безопасности Европы порождённые разрушением европейского рынка долгосрочных газовых контрактов, возникли задолго до специальной военной операции РФ на Украине. Европа зарекомендовала себя как уязвимая и уже пережила энергетический кризис за последние две зимы. Тем не менее, большинство стран ЕС не изменили своего курса, например, диверсифицировав поставщиков газа или расширив хранилища.
Безусловно, новые требования ЕС по увеличению объемов хранения газа помогут уменьшить его уязвимость. Однако Европе также необходимо будет изучить последствия многих разработанных ею правил энергетического рынка.
Пример А — механизм установления цен на газ в хабах вместо продвижения двусторонних долгосрочных контрактов между поставщиками и потребителями. Хаб-трейдинг фактически усилил контроль Кремля над европейскими ценами на газ:
Кроме того, Брюсселю следует пересмотреть свою политику разделения в энергетическом секторе, которая требует, чтобы поставка, хранение и распределение газа принадлежали разным организациям.
В ближайшие недели сотни европейских коммунальных предприятий столкнутся с неплатежеспособностью, и правительства европейских стран должны подготовить ответные меры своей энергетической политики. Германия, кажется, поддерживает финансовую помощь, в то время как Франция уже решила национализировать ЖКХ. Европейским странам нужны коммунальные предприятия, чтобы продолжать снабжать население энергией, и им необходимо будет разработать модель, которая позволит этим компаниям продолжать работать в условиях нестабильности цен.
По иронии судьбы, начинающаяся рецессия и снижение экономической активности, вероятно, снизят цены на энергоносители и ослабят нехватку поставок в Европе. Поскольку системные проблемы энергетической безопасности ЕС все еще не решены, любое временное ослабление кризиса не должно быть предлогом для того, чтобы вернуться к своей прежней нереалистичной зелёной политике в области энергопроизводства и энергопотребления.