Вот уж не предполагал, что придётся поминать словом покойного Станислава Станиславовича Шушкевича. Однако коллеги с портала NEWS.ru обратились, а я не отказался. Такове вот надгробное слово вышло.
Почему Шушкевич оказался в забвении?
Строго говоря, Шушкевич не был в забвении. Он не инициировал собственных авторских политкампаний и перформансов, не проявлял самостоятельной политической инициативы. Однако охотно отвечал на приглашения побыть зицпредседателем и во время белорусского демократического партстроительства, и во время форумов различного масштаба и значения. Но в целом, предпочитал давать сардонические комментарии, которые местная белорусская, и даже московская пресса очень любила.
Это была инициатива с обеих сторон?
Шушкевич, если бы захотел, мог бы много крови попить у белорусских властей. Но он был зело брезглив для этого. Не забывайте, что Шушкевич наполовину был польский шляхтич по крови. И ему, видимо, внутренне претило дуэлировать с теми, кого он считал «быдлом».
Ведь президент мог бы его использовать, когда пытался налаживать отношения с Западом?
Шушкевич не был любимцем Запада, и вообще, как и любой другой современный ему белорусский политик, в «западе» понимал как физик в лирике, не больше. Шушкевич не имел жертвенного ореола «короля в изгнании», а был смещён в результате примитивной парламентской интриги. То есть по чисто западной схеме. Потому он для условного «запада» не был ценной фигурой, контактов высокого уровня не имел, значит, не имел и внешнеполитической ценности в глазах Лукашенки.
И почему при этом Шушкевичу позволялось открыто хамить в адрес Лукашенко?
Станислав Станиславович, будучи академически образованным интеллектуалом, умел так подпускать шпильки, что «оскорбляемые» часто просто не понимали, что их только что оскорбили, по сути, в самой хамской форме. И потом, Шушкевич чтил уголовный кодекс. Самые «резкие» его инвективы никогда не подпадали под статью 368 УК РБ («Оскорбление президента»).
Почему его не постигла судьба Козулина и др.?
Шушкевич всегда считал себя и в интеллектуальном смысле, и в научном, выше прочих белорусских политиков-выходцев из университетско-академической среды. И того же Козулина, служившего в Белгосуниверситете комсомольским и партийным функционером, ни в грош ни ставил. И остальным белорусским оппозиционерам Шушкевич лепил ярлыки похлеще, чем даже официальная пропаганда Минска. Но главное, он никогда больше не хотел стать белорусским лидером. Тем и спасся.
Шушкевич полностью отвергал вертикаль Лукашенко? Или давал намёки на возможное сотрудничество?
Про намёки такого рода, исходившие от Шушкевича, мне ничего неизвестно. Но, повторюсь, в силу своего «шляхетства» потомственного и с высоты своего научного авторитета, Станислав Станиславович Шушкевич перемены, произошедшие в Беларуси в 1994 году, не принял. И прожил при Лукашенко почти тридцать лет в состоянии гордого презрения. По принципу «Всё потеряно, кроме чести».