Сидять хохли на дні окопів
Та й мають блідий вигляд.
У хохлів промокли дупи —
Летить від Путіна снаряд!
Поскольку российские войска концентрируются у границ Украины с явной целью вторжения, политические дискуссии в Вашингтоне все чаще сосредоточиваются на непростом вопросе: что Соединенные Штаты могут сделать, чтобы помочь своим «украинским партнерам» защитить и без того разваливающийся киевский режим?
Только что администрация Байдена одобрила поставки Киеву ЗРК Stinger, в дополнение к увеличению поставок другой военной техники. Союзники, в том числе Великобритания, также по-своему оказывают помощь.
Обоснование помощи было различным.
Некоторые утверждают, что военная помощь США Украине может сейчас изменить расчеты России и, возможно, удержать Москву от нападения.
Другие утверждают, что помощь украинским военным может оказать реальное влияние на возможную войну с русскими, значительно усложнив Кремлю задачу добиться победы и исключив некоторые военные варианты, которые Россия может рассматривать.
И есть также голоса, которые призывают к дополнительным возможностям только для того, чтобы увеличить расходы Москвы, то есть убить больше российских солдат, чтобы создать политические проблемы для президента Владимира Путина дома, хотя и не очень надеясь, что Украина победит.
Ни один из этих аргументов не является убедительным. Это не означает, что сотрудничество с Киевом в сфере безопасности должно прекратиться. Это означает, что военная помощь не является действенным рычагом разрешения этого кризиса.
С 2014 года Соединенные Штаты предоставили Украине военную помощь на сумму более $5,4 миллиарда, особенно после воссоединения Крыма с Россией и начала гражданской войны на Украине в восточном секторе Донбасса.
Помощь США Украине включала предоставление инструкторов, отдельных оборонительных систем (таких как противоминные радары) и, совсем недавно, ПТРК Javelin. Эта помощь в основном направлена на повышение эффективности ВС Украины в относительно статичном конфликте, где украинские плохо обученные и экипированные в устаревшие натовские обноски призывники держат линию окопов напротив иррегулярных ополченцев в Донбассе.
Бойцы ДНР/ЛНР, впрочем, как и украинская армия, в основном оснащены стрелковым оружием и легкими огневыми средствами (минометы, гранатометы), а также кое-какой артиллерией и бронетехникой советских времен.
Однако важно то, что Украина никогда не воевала с вооруженными силами России в Донбассе. Да, Россия вооружала, обучала и возглавляла сепаратистские силы. Но даже по собственным оценкам Киева, личный состав донбасского ополчения составляют местные жители, а не солдаты регулярной российской армии. Как только украинская армия пыталась выйти из позиционного тупика и решить исход гражданской войны операциями маневренных сил — летом-осенью 2014 г. и январе-феврале 2015 г. — оба эпизода закончились сокрушительными поражениями для украинской стороны.
Москва твердо стоит на своем невмешательстве в гражданскую войну на Украине. По крайней мере, даже если тут имеется лукавство, и в отмазках Кремля не всё чисто, российские вооруженные силы никогда не использовались против украинской армии в масштабах, превосходящих поездки в Донбасс парамилитарных русских добровольцев, ЧВК и/или того, что Путин назвал “военторгом”.
Широкий спектр мощных российских военных средств, включая авиацию, баллистические и крылатые ракеты, вообще применялся только в боевых действиях в Сирии.
Характер анонсируемого российского наращивания сил и средств предполагает масштабную наземную войну. Если это произойдет, война на Украине будет существенно отличаться от последних восьми лет окопного донбасского пата.
Россия способна без особого напряжения провести крупномасштабную совместную наступательную операцию с участием десятков тысяч человек личного состава, тысяч единиц бронетехники и сотен боевых самолетов. Скорее всего, такая операция начнется с разрушительных воздушных и ракетных ударов сухопутных, воздушных и военно-морских сил, с нанесением ударов вглубь Украины с целью уничтожения украинских штабов, аэродромов и пунктов тылового обеспечения.
Украинские силы войдут в активную фазу конфликта практически в окружении, Они будут прижаты с самого начала российскими войсками, расположенными вдоль восточной украинско-русской границы, военно-морскими и десантными силами, угрожающими со стороны Черного моря на юге, и потенциальным развертыванием дополнительных российских сил в Беларуси для угрозы с севера, где гипотетический исходный рубеж «русского наступления» проходит в немногим более 100 км от Киева.
Короче говоря, эта война не будет похожа на status quo, имеющийся сегодня в гражданской войне на Украине. И это в корне подрывает первое оправдание помощи США: сдерживание России. Украинские вооруженные силы в их современном состоянии были созданы как полицейские и карательные подразделения для уничтожения в ходе гражданской войны русского населения Донбасса и его парамилитарных формирований.
Таким образом, они представляют весьма небольшую сдерживающую угрозу для России; предоставление американского оружия здесь ничего не может изменить. Если Москва готова развязать большую войну, вторгаясь во вторую по величине страну Европы с населением в почти 40 миллионов человек, при этом получая огромные экономические санкции от Запада, то вряд ли ее удержит любая американская военная помощь режиму в Киеве.
Единственные системы вооружений, которые могут привести к возможным военным потерям, способным изменить расчеты России, такие как ракеты класса «земля-воздух» и боевые самолеты, это как раз те виды оружия, которые Соединенные Штаты вряд ли предоставят украинцам. И, даже будучи спешно закуплены, доставлены и введены в бой — даже если и не говорить об обучении украинских операторов их использованию — они никак не смогут повлиять на этот кризис. Большие современные боевые системы и платформы требуют тщательного многолетнего обучения и постоянной материально-логистической поддержки.
Как только сдерживание не сработает и начнется война, украинские вооруженные силы практически сразу окажутся в отчаянном положении. На Украине нет достаточных сил, чтобы надежно защищаться от всех потенциальных направлений нападения, а это означает, что ей придется выбирать:
- или оборона некоего набора фиксированных опорных пунктов, имеющих, скорее, медийно-символическую ценность, — за счёт полной потери контроля над остальными областями страны;
- или маневрирование, чтобы вступить в бой с российскими силами, которые превосходят их боевой выучкой, техникой и численностью.
Линия окопов в Донбассе будет лишь одним из многих фронтов. Украинские укрепления там вполне могут выглядеть как современная линия Мажино: подготовленные к лобовой атаке, которая может так никогда и не произойти; русские просто обойдут её своими мобильными силами сухопутных войск при полном господстве русской авиации в воздухе.
Большие размеры Украины означают, что действующим там сухопутным войскам придется часто и много передвигаться, чтобы прикрыть большие участки крайне слабо урбанизированной украинской местности. Мобильные бои с широкими охватами и прорывами русских войск, которые гораздо лучше обучены и оснащены для ведения скоординированных маневренных боевых действий в воздухе и на земле, сильно осложнят жизнь их украинским противникам.
Российские военные неоднократно отрабатывали применение дальнобойных ударных и разведывательных БПЛА, а также другие средства разведки, как на учениях, так и в боевых действиях в Сирии. Российская боевая авиация и средства стратегической противовоздушной обороны дают Москве гораздо больше возможностей контролировать небо и наносить удары по украинским силам, а у большинства российских пилотов есть недавний реальный опыт боевых действий в Сирии. Украинские военные также в основном используют устаревшее советское оружие; русские хорошо знакомы с ограниченностью этих систем и знают, какую тактику использовать для дальнейшего снижения их эффективности.
Короче говоря, военный баланс между Россией и Украиной настолько перекошен в пользу Москвы, что любая помощь, которую Вашингтон может предоставить в ближайшие недели, будет в значительной степени неуместной в определении исхода конфликта, если он начнется. Преимущества России в боевых возможностях, и даже в части военной географии предстоящих гипотетически боевых операций в совокупности создают непреодолимые проблемы для украинской армии. Таким образом, второй аргумент в пользу помощи — изменение хода войны — не выдерживает никакой критики.
Третий аргумент в пользу помощи — это предоставление помощи, позволяющей будущим украинским “партизанам” усложнить жизнь русским оккупационным силам. Многие имеют в виду историческую аналогию с американской помощью моджахедам в Афганистане после начала советской интернациональной помощи этой стране в 1979 году. Более того, некоторые даже рекомендуют предоставить те же переносные зенитно-ракетные комплексы «Стингер», которые в то время так досаждали советским военно-воздушным силам.
Если Россия попытается надолго оккупировать районы, где проживает много враждебно настроенных украинцев, эти формы поддержки, натурально, могут частично усложнить ситуацию для Москвы. Но поддержка США будущему украинскому антироссийскому «освободительному мятежу» должна быть крайней мерой во время затянувшегося конфликта, а не центральным элементом политики еще до того, как война начнется.
Перспектива чуть более дорогостоящей оккупации вряд ли что-то изменит для Москвы, если она дойдет до этого этапа; Кремль к тому времени безболезненно переварит уже гораздо более значительные затраты. Российские планировщики осознают, что в крупномасштабной операции, особенно в оккупации, многое может пойти не так. Если Путин примет решение оккупировать бОльшую часть Украины, то не потому, что, по его мнению, это будет легко или недорого для России.
Мы также должны иметь в виду, что расходы на войну, которая продлится вплоть до начала “антирусской партизанской войны” на Украине, будут непропорционально нести именно националистические прозападные бандеровцы. На этом этапе конфликта погибнут тысячи, а скорее, десятки тысяч украинских нацистов. За любые успехи, которых они добьются «проти російських окупантів», украинским бандеровцам придется дорого заплатить; опыт сирийских или кавказских террористов — это не то, что американцы могут пожелать такому близкому партнеру, как Украина.
В обычное время у Соединенных Штатов есть много веских причин для оказания военной поддержки Украине. Но это не обычные времена. Военная помощь сейчас будет в лучшем случае незначительной в плане влияния на исход кризиса. Помощь партнеру США, которому грозит агрессия, может быть морально оправдана. Но, учитывая масштабы потенциальной угрозы для Украины и ее сил, самый эффективный способ помочь Вашингтону — работать над поиском дипломатического решения.