«24 июля Жолкевский уже стоял в 7 верстах от Москвы на лугах Хорошовских, а с другой стороны самозванец уже начал добывать Москву. Во время сражения с ним Мстиславский, чтобы завязать сношения с гетманом, послал спросить его: «Врагом или другом пришел он под Москву?» Жолкевский отвечал, что готов помогать Москве, если она признает царем Владислава. В то же время в стан к гетману явились послы от Лжедимитрия. Последний, желая отстранить соперника, дал Сапеге запись, в которой обещал тотчас по вступлении на престол заплатить королю польскому 300000 злотых, а в казну республики, в продолжение 10 лет, выплачивать ежегодно по 300000 злотых, сверх того, королевичу платить по 100000 злотых ежегодно также в продолжение 10 лет, обещался завоевать для Польши у шведов всю Ливонию и для войны шведской выставлять по 15000 войска. Касательно земли Северской дал уклончивое обещание, что он не прочь вести об этом переговоры, и если действительно будет что-либо кому следовать, то почему же и не отдать должного? Однако лучше каждому оставаться при своем. С этою записью из стана Сапеги отправились послы под Смоленск уговаривать короля принять предложение самозванца. Приехав сперва в стан к гетману, они объявили Жолкевскому о цели своего посольства к королю и сказали, что Лжедимитрий хочет послать и к нему, гетману, с подарками, но Жолкевский, давши свободный путь к королю, сам уклонился от всех сношений с вором.
Между тем сношения с Москвою продолжались. Когда Мстиславский прислал письмо к гетману, то письменного ответа не получил, Жолкевский велел сказать ему, что письменные сношения только затянут дело, которому не будет конца. Начались съезды, но дело и тут затянулось, потому что прежде всего надобно было отстранить самое могущественное препятствие, иноверие Владислава; патриарх объявил боярам относительно избрания королевича: «Если крестится и будет в православной христианской вере, то я вас благословляю; если же не крестится, то во всем Московском государстве будет нарушение православной христианской вере, и да не будет на вас нашего благословения». Бояре настаивали, чтобы первым условием Владиславова избрания было постановлено принятие православия, но гетман без наказа королевского никак не мог на это согласиться. Личные переговоры Мстиславского с Жолкевским, происходившие 2 августа против Девичьего монастыря, были прерваны известием, что самозванец приступает к Москве: вор был отбит с помощию русского войска, пришедшего с Жолкевским и находившегося под начальством Ивана Михайловича Салтыкова, сына Михайлы Глебовича. Покушения самозванца, с одной стороны, а с другой — ропот польского войска, не получавшего жалованья и грозившего возвратиться, заставляли гетмана ускорить переговорами: он объявил, что принимает только те условия, которые были утверждены королем и на которых целовал крест Салтыков с товарищами под Смоленском, прибавки же, сделанные боярами теперь в Москве, между которыми главная состояла в том, что Владислав примет православие в Можайске, должны быть переданы на решение короля. Бояре согласились; с своей стороны гетман согласился тут же внести в договор некоторые изменения и прибавки, которых не было в Салтыковском договоре. Эти изменения очень любопытны, показывая разность взгляда тушинцев, заключавших договор под Смоленском, и бояр, заключавших его теперь в Москве. Так, в Салтыковском договоре внесено условие свободного выезда за границу для науки; в московском договоре этого условия нет. Салтыковский договор, составленный под сильным влиянием людей, могших получить важное значение только в Тушине, требовал возвышения людей незнатных по их заслугам; в московский договор бояре внесли условие: «Московских княжеских и боярских родов приезжими иноземцами в отечестве и в чести не теснить и не понижать». Салтыковский договор был составлен известными приверженцами первого Лжедимитрия, которые не могли опасаться мести за 17 мая 1606 года; но составители московского договора сочли необходимым прибавить, чтобы не было мести за убийство поляков 17 мая. Прибавлены были также следующие условия: Сапегу отвести от вора; помогать Москве против последнего, и по освобождении столицы от него Жолкевский должен отступить с польскими войсками в Можайск и там ждать конца переговоров с Сигизмундом; Марину отослать в Польшу и запретить ей предъявлять права свои на московский престол; города Московского государства, занятые поляками и ворами, очистить, как было до Смутного времени; о вознаграждении короля и польских ратных людей за военные издержки должны говорить с Сигизмундом великие послы московские, наконец, гетман обязался писать королю, бить ему челом, чтоб снял осаду Смоленска».