1) Самостоятельные военные действия.
2) Руководство толпой.
Отряды могли бы быть всяких размеров, начиная от двух-трех человек.
Отряды должны вооружаться сами, кто чем может (ружье, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка с керосином для поджога, веревка или веревочная лестница, лопата для стройки баррикад, пироксилиновая шашка, колючая проволока, гвозди (против кавалерии) и пр. и т.д.). Ни в каком случае не ждать со стороны, сверху, извне, помощи, а раздобывать все самим. Read More
Внешнеполитические шаги США в 1947 году были беспрецедентны, что диктовалось сложившимся по итогам Второй Мировой положением в мире, «новым мировым порядком», который позже стали называть двуполярным миром.
Беспрецедентность внешнеполитическая означала и беспрецедентность внутриполитических действий, в первую очередь в области идеологии, так как государству следовало каким-то образом «объяснить» избирателю почему оно поступает так, а не иначе.
И сделать это было не очень легко, так как тогдашнее американское общество полагало, что его государство выходит из изоляции и принимает участие в мировых делах только в таких экстраординарных случаях, как мировые войны. А 47-й год был годом послевоенной эйфории и действительность проговаривалась в исключительно мирных терминах. «Силовые» действия заведомо исключались, о них и речи не могло идти, и даже вмешательство в европейские дела в форме экономической и финансовой помощи требовало «встряски» массового сознания. Именно эту цель преследовала декларированная доктрина Трумана. Впервые в своей истории Соединённые Штаты предпринимали пусть и не посредством вооружённых сил, но тем не менее интервенцию в мирное время.
«Поможем Европе подняться с колен, чтобы она могла противостоять коммунистической угрозе.» Так выглядела причинно-следственная связь в газетных заголовках. Для более «продвинутой» части общества проблема вербализировалась немного по-другому и обрастала деталями — «послевоенные Европа и Япония являются для нас естественными рынками сбыта и чем лучше у них будут обстоять дела, тем больше они смогут у нас покупать, стимулируя уже нашу экономику, а потому в наших национальных интересах как можно быстрее восстановить покупательную способность европейцев и японцев.»
Ни высокая политика, ни вопросы геополитики не затрагивались, государство играло на других струнах, в одном случае оно взывало к эмоциям, в другом к вполне естественному желанию граждан и гражданок жить не только весело, но ещё и хорошо.
Однако кроме идеологического фундамента требовалась ещё и «физика», требовалось нечто материальное, словами делу не поможешь и если решение было принято ещё до того, как началась идеологическая кампания, то после слов следовало перейти к делам. Для помощи нужны были деньги, много денег. Очень много.
Труману было необходимо заручиться поддержкой Конгресса и он начал с того, что встретился с Сэмом Рейбёрном, спикером Палаты Представителей и попросил его о поддержке. Рейбёрн ответил, что он не видит возможности получить одобрение Конгресса. «Господин президент, мы не можем финансировать восстановление Европы, мы просто не можем себе этого позволить, мы разорим страну.» Труман ему сказал: «Сэм, если мы этого не сделаем, в Европе начнётся худшая в её истории депрессия, сотни тысяч людей умрут от голода, там разразится катастрофа и если мы позволим Европе пойти ко дну, то депрессия начнётся и у нас тоже. Мы оба жили во время депрессии, мы знаем, что это такое и я не думаю, что мы захотим пережить это ещё раз.» «Во сколько это нам обойдётся?» — спросил Рейбёрн. «В пятнадцать или шестнадцать миллиардов долларов» — ответил ему Труман.
Сценка эта изложена в мемуарах Трумана и с его слов Рейбёрн, услышав сумму, побледнел. «Мне будет трудно их уговорить, но я сделаю всё, что могу, вы можете на меня рассчитывать» — сказал он.
История с «планом Маршалла» свидетельствует об умении просчитывать на много шагов вперёд и учитывать множество факторов, отнюдь не очевидных даже и для занимающих высокие государственные посты людей.
Read More
В Китае существует одна из самых сложных в мире систем цензуры интернета. Её работа куда более изощрённа, чем принято думать о цензуре. Цензура в Китае не занимается глушением критики властей.
В начале Арабской весны я писал о борьбе в интернете между революционерами и режимами в Тунисе, Египте и Сирии. Хитроумные техники цензуры не смогли остановить революции ни в одной из этих стран. Однако, когда говорят о мировой революции, то всегда незримо присутствует самый главный и загадочный мировой игрок – Китай. Дело не только в китайской внутренней политике. Современная неолиберальная свободно-рыночная модель корпоративного капитализма полностью зависит от благосостояния Коммунистической партии Китая.
По известному выражению Уинстона Черчилля, советская политическая жизнь выглядела как драка под ковром. Видно, что что-то происходит, но становится понятно, что именно, лишь когда выбросят труп. Китайская жизнь, с точки зрения внешнего наблюдателя, тоже напоминает драку под ковром. В Китае понимают, что народ получил новые, необыкновенно мощные средства для организации, что технологическое развитие даёт людям невиданные ранее возможности эффективно действовать против системы. Месяц я назад разговорился с Ли (имя изменено) – знакомым журналистом, работающим на англоязычный китайский официоз в Нью-Йорке. Выведенный из равновесия моими вопросами, он разразился гневным монологом на тему, что китайский народ не нуждается в революции, и вообще, китайцы – народ гениальный и изобретательный, и им не нужны западные технологии; мол, если китайцы захотят устроить революцию, то изобретут что-то своё, оригинальное.
Китайская цензура не пресекает диссидентских разговоров. Её главная цель – пресечение коллективных действий людей для любых несанкционированных целей
Нуждается ли китайский народ в западных технологиях для революции, пока невозможно выяснить. Тем не менее, в Китае существует одна из самых сложных в мире систем цензуры интернета. Силы китайской интернет-полиции насчитывают, по разным источникам, от 20 до 50 тысяч человек. Их работа куда более изощрённая, чем принято думать о цензуре.
Группа исследователей из Гарвардского университета под руководством Гэри Кинга, директора Гарвардского института квантитативных социальных наук, занята мониторингом китайских социальных сетей. Они не могут не чувствовать руки цензуры, однако их выводы весьма неожиданны. Цензура в Китае не занимается глушением критики властей. Китайские социальные сети полны критики властей, порой весьма и весьма острой, рассказал профессор Кинг. Открыто критикуют там правительство, политику и начальников всех ступеней, вплоть до самого высшего.
Read More
Если серьезно рассмотреть некоторых представителей
нашей интеллигенции, то можно будет увидеть,
что они еще не вышли даже из неорганического состояния…
Преподобный Иустин (Попович)
Недавно один английский писатель (не помню его имени) по каналу Ren TV делился своими впечатлениями от происходящих в мире событий. Мне писатель показался симпатичным, и я решил прислушаться к тому, что он говорит. Англичанин поразительно точно оценивал действия Запада по отношению к тем, кого он, т.е. этот самый Запад, считает своими врагами. Например, писатель однозначно резко осудил убийство натовцами ливийского лидера Муаммара Каддафи. Он подчеркнул абсолютную аморальность подобных действий. Я тогда подумал: удивительный какой англичанин. Не боится ничего и режет правду матку, словно он давний автор РНЛ. А ведь за такие речи на Западе можно весьма сильно поплатиться, и если не сесть в тюрьму, хотя и такое возможно, то уж точно стать изгоем цивилизованного общества. Я был заинтригован и стал слушать еще внимательнее. И тут я понял, что не перевелись еще юродивые на нашей грешной земле.
Судите сами. Английский писатель с обаятельной улыбкой стал давать свое объяснение аморальной политике Запада. Оказывается все политические вожди западного мира вовсе не люди, а рептилии, да-да, именно рептилии, очень неприятные существа, покрытые пупырчатой чешуйчатой толстенной шкурой, на коротких и крепких когтистых лапах, с отвратительными желтыми глазами и омерзительным похотливым языком. В качестве доказательства писатель предложил сравнить глаза Джорджа Буша и какого-то ящера. И, действительно, на представленном фото глаза американского президента и рептилии оказались совершенно одинаковыми. Подобных фотографий писатель представил множество. Но дальше еще интереснее. Оказывается, что кровь представителей древних правящих кланов Запада, всех этих Рокфеллеров, Ротшильдов и прочих, действительно имеет голубоватый цвет, точно такой же, как и у рептилий. Английский писатель сделал на этом особый акцент.
Молодец англичанин. Не мог же он напрямую обвинить западный истеблишмент в педерастии. Хотя, если посмотреть на рассуждения английского писателя с метафизической и духовной стороны, то получится, что он совершенно прав. Ведь человек, согласно святоотеческому учению, может подняться выше своего человеческого естества, обожиться и превзойти ангелов, став сыном Божиим по благодати. Но человек так же может и пасть ниже своего естества, осатанеть и стать даже хуже и страшнее демонов.
Преподобный Иустин (Попович) говорит в этой связи: «Безбожник – всегда неминуемо и без-человек, а тем самым и не-человек…Возводя себя на высоту человек исчезает в божественной беспредельности; низводя в пучину, тонет в демоническом беспределе». Рептилия у английского писателя – замечательная художественная метафора падения человека ниже своего естества.
Но я хотел бы дальше развить мысли замечательного английского писателя, чем-то напоминающего моего любимого Честертона.
Read More
Пока я разминался красненьким, до завершения календарного лета осталось пять дней. Впору призадуматься о том, какие формы политической жизни разовьются в Беларуси синеокой™. Туземный shit-парад, деликатно именуемый выборами в Палату представителей Национального собрания Республики Беларусь, продлится 4 недели. Механизм назначения депутатов давно разъят мною, как труп. А что потом?
Потом надо думать о выборах президентских, а до них всего-то года два. Не Кремль, не Брюссель, и не «Беларуськалий» определяют текущую agenda. Кем предстанет перед публикой Президент Республики Беларусь А.Г.Лукашенко для получения пятой каденции – вот в чём вопрос. И ответа на него в Дроздах сегодня нет.
Некий философ, большой любитель парадоксов, перефразировав афоризм Монтескье: «Счастливы народы, чьи летописи производят скучное впечатление», сказал: «Счастливы народы, у которых отсутствуют летописи». И в том, и в другом случае суверенная держава в центре Европы равноудалена от идеалов Просвещения. От тех летописей, что хранятся в музее современной белорусской государственности, уж точно не заскучаешь. Причём, летописи эти полны горестных замет, однозначно.
Откроем раздел «Как я провёл этим летом» за текущий год. Так, что тут у нас? Ну, натурально, – провалы в военном строительстве (педики-медведики), в дипломатии (Лондон, Стокгольм), в спорте высших достижений (Лондон, опять же) и даже в производстве хорошеньких девиц (Внутренняя Монголия). Эти обидные и унизительные для синеокой™ красавицы оплеухи позволили досужим гадателям на картофельной шелухе заговорить о провале «белорусской модели» в целом и гибельности избранного курса в частности. Однако это не что иное, как тяжёлый случай так называемого вранья. Не надо нас утрировать, страна уверенно смотрит в будущее!
Только вот конструирование будущего застопорилось. Политический штаб Президента Республики Беларусь А.Г.Лукашенко, несмотря на участившиеся сеансы жесточайшей анальной дарсонвализации, превратился в ЦК КПБ послепутчевых дней августа 1991 года. И если через месяц на трибуну Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь вскарабкается проскочивший депутат-оппозиционер, заботливо снаряжённый чемоданами компромата на первых лиц синеокой™, то «скрадзеныя» гвозди С.С.Шушкевича покажутся невинной детской игрой в крысу.
Игнорировать такую возможность я бы не рекомендовал, поскольку категория возможности есть парафраз понятия перспективы. Увидеть перспективы мешает предельная узость туземного политического горизонта и полное отсутствие штабной культуры политического планирования.
Воля есть – нет триумфа воли. Стране нужна Л.Рифеншталь, а туземная пропаганда предлагает обывателю пронафталиненных репликантов Саманты Смит и клонов американского бездомного Джо Маури. Как следствие, ура-патриотизм и шапкозакидательство официозов проигрывают на раз простенькому фоторепортажу из жизни белорусских алкоголиков в центрально-европейских ЛТП.
В чем была сила идеологических структур прошлого?
Read More
История вокруг судебного преследования основателя WikiLeaks Джулиана Ассанжа вышла на первые полосы мировых СМИ, едва не став поводом для масштабного дипломатического скандала. Очевидно, что в контексте глобальной «информационной войны» она дает плодотворный материал для контрпропагандистской кампании, не воспользоваться которым было бы большим упущением для заинтересованных структур.
Я прошу президента Обаму сделать верный выбор. США должны прекратить преследование WikiLeaks, напоминающее «охоту на ведьм», отказаться от преследования создателей портала и его сторонников. Штаты должны пообещать, что не будут преследовать журналистов, проливающих свет на преступления власть имущих. (Джулиан Ассанж, основатель WikiLeaks)
Это было решением суверенного, достойного и демократического государства, которое не приемлет угрозы, очевидным образом нарушающие международное право. Времена колониализма ушли в прошлое. Международные нормы поведения обязывают все государства мира независимо от их экономической, политической мощи или их ядерных арсеналов исполнять эти правила без исключений. Правительство Эквадора уверено, что правительство Великобритании сумеет оценить справедливость и честность эквадорской позиции, и верит в то, что Великобритания как можно раньше предложит необходимые гарантии для перемещения, необходимые лицу, которому предоставлено убежище. (Рикардо Патиньо, глава МИД Эквадора)
Происходящее не может не давать повода задуматься о соблюдении духа и буквы Венской конвенции о дипломатических сношениях, в частности, ее статьи 22, закрепляющей неприкосновенность помещений диппредставительств. Но здесь возникает и другой вопрос. Общеизвестно, что в Великобритании нашли пристанище и чувствуют себя в безопасности десятки подозреваемых в тяжких преступлениях, выдачи которых добиваются другие государства, включая Россию. Как тогда быть с правом убежища для Дж.Ассанжа, коль скоро соблюдение данного права для этой категории лиц возводится Лондоном в абсолют? (Ответ заместителя директора Департамента информации и печати МИД России М.В.Захаровой на вопрос СМИ по ситуации вокруг Дж.Ассанжа)
Я надеюсь, что британские власти поступят разумно и не будут проникать на территорию посольства без соответствующего разрешения, так как этот шаг поставит под угрозу дипломатические отношения во всем мире. (Кристин Храфнссон, официальный представитель WikiLeaks)
Все больше и больше проникаюсь уважением к Джулиану Ассанжу. Человек имеет крепкий характер и мужество выступать против мирового правительства. (Мы и не заметили, как из научно-фантастических романов мировое правительство перебазировалось в нашу с вами реальность). Ассанж отличный тип современного героя. И правительство Эквадора показало себя молодцами. Чем бы ни кончилась эта история, да хоть штурмом, я вижу, как возрождается в мире гордая независимость. (Эдуард Лимонов, политик, публицист)
Я считаю, что Ассанж, публикуя подлинные документы, работал в интересах общества. Я считаю, что преследование Ассанжа связано с его деятельностью в «Викиликсе». Я считаю, что Ассанж абсолютно правомерно просит политическое убежище в стране, которая, скорее всего, его не выдаст. (Алексей Венедиктов, главный редактор радио «Эхо Москвы»)
Речь о британских властях, которые на некоторое время позволили себе забыть фирменную английскую почти театральную чопорность в дипломатии …. Все-таки штурм иностранного посольства представителями официальной королевской власти представляется вариантом не только беспрецедентным, но вообще плохо умещающимся в самом искушенном политическим постмодерном сознании. ... Политика двойных стандартов – это стихия, в которой «развитые страны» живут как рыбы в воде. (Виктор Мартынюк, КМ.ру)
В 1903—1904 гг. РСДРП в основном продолжает вариться в собственном соку. С одной стороны, будущее лидерства Ленина в ней уже очевидно, так как альтернативы ему в этом качестве нет. С другой, многие, даже большевики оспаривают и саму модель лидерства, и авторитет Ленина в этом качестве, ведя бесконечные дискуссии, вроде той, что вспыхнула уже, правда, в 1908 году между Лениным и его бывшим другом Богдановым по вопросу эмпириокритицизма.
В этом состоянии партия и встречает 1905 год, ставший точкой отсчёта драматических изменений в России.
Две войны, русско-японская и русско-немецкая (Первая мировая) предшествовали в России двум революциям 1905 и 1917 гг. соответственно, вызвали к жизни их. За обеими ими, бесспорно, стоял могущественный внешний заговор, опирающийся на пятую колону внутри России – либеральное лобби в правящих кругах.
Англия и Америка сознательно и усердно подталкивали Японию к войне с Россией, но причина того, что Япония пошла на её развязывание заключается в слабости России и её неготовности к этой войне, безошибочно просчитанной иностранными разведками. Например, в сороковые годы, будучи даже формальной частью коалиции стран Оси, Япония не рискнула напасть на мобилизованную до предела, но при этом истекающую кровью на западном фронте Россию Сталина, а на Россию Николая II напала почти без колебаний. У Сталина и коммунистов была другая история – они никогда не жалели русских сил, чем и брали внешних врагов, тогда как последние Романовы эти силы, если и жалели, то явно не просчитывали. Расхлябанная капиталистическо-бюрократическая Россия не могла вести успешную борьбу одновременно на тихоокеанском и балканском направлениях, поэтому враг сперва ударил по наиболее слабому первому, отправив набирающего силы, но ещё незрелого соперника в нокдаун, а потом, не дав ему толком восстановиться, спровоцировал «рубку» на втором, нокаутировав его окончательно.
Практически синхронно с развязанной против России войной в неё переносит свою деятельность уже упоминавшийся нами не раз бывший марксист Струве, чья ставка на прагматичный либерализм, а не доктринёрский марксизм показывает себя в этот момент более оправданной. Он возвращается в Россию из Швейцарии в 1904 году и разворачивает деятельность своего «Союза Освобождения», который получает активную поддержку со стороны либеральных кругов и русского масонства.
«Союз Освобождения» и становится ведущей силой революции 1905 года, опирающейся на поддержку либеральных кругов внутри истеблишмента, вполне себе «оранжевой», если учесть не только либерализм, но и декларируемый национализм Струве («я западник, а значит, националист», – говорил он о себе). Под эти задачи, в Париже в 1904 году при открытом участии японских покровителей (полковник Мотодзиро Акаси) формируется широкая «оранжевая коалиция», куда входят национал-либеральные (Струве, Милюков), лево-социалистические (эсеры) и сепаратистские партии и движения.
РСДРП не входит в эту коалицию по двум причинам. Первая и наиболее вероятная заключается в том, что на тот момент она не представляет собой сколь либо значимой силы, необходимой для участия в революции. Вторая, однако, также заслуживает того, чтобы быть отмеченной – принципиальная позиция руководства РСДРП, особенно Плеханова, о недопустимости сотрудничества с военными противниками России с целью борьбы с царским режимом.
Социал-демократы, будущие коммунисты, таким образом показывают себя более принципиальной патриотической, несмотря на свой интернационализм силой, чем русские национал-демократы, не гнушавшиеся откровенного сотрудничества с врагом своей воюющей страны. Конечно, можно возразить, что это было заслугой исключительно старой закалки русского патриота Плеханова, тогда как пораженческая позиция Ленина в первую мировую войну, немецкий генштаб и «запломбированный вагон» кардинально изменят эту ситуацию.
Не готов с этим согласиться. Социал-демократы и, в частности, большевики, очевидно, получали ту или иную материально-техническую помощь со стороны внешних врагов царского правительства, однако, на фоне многих других партий, включая и «русско-патриотические», всегда были достаточно щепетильны к своему реноме в данном отношении. Это проявилось и в публичном отмежевании Ленина от Парвуса, о котором мы ещё будем говорить, в том числе уже после прихода к власти, и в том, что при своей эвакуации в Россию в 1917 году в пресловутом «запломбированном вагоне» он настоял на открытом формате этого мероприятия, конечно, при содействии немецкого правительства (интересы сторон совпадали, в конце концов), но под эгидой публичной организации русских политических эмигрантов и дистанцируясь от всяких связей с немецким Генштабом.
Read More
Вторая мировая война и ее последствия повергли многие восточноевропейские страны в пороговое состояние между победой и разгромом. Страны, социально и экономически изможденные войной, легко перешли под контроль СССР, но несмотря на все отчаяние и безнадежность, опыт поражений преодолевался надеждами на национальное освобождение, изначально выражаемыми через символическую принадлежность к другому типу цивилизации. Идеологическое разделение между «либеральными демократиями» и «народными демократиями» исходило из культурно детерминированных воззрений, согласно которым западная демократия индивидуалистична и свободна, а коммунизм есть коллективизм и тоталитаризм. Вопрос не в том, насколько это верно эмпирически. Политический антагонизм между коммунизмом и демократией во время Холодной войны отвлек внимание от того факта, что враждующие блоки одинаково были одержимы стремлением пересоздать не только институциональный, но и символический порядок. Обе стороны заявляли, что их политические и экономические системы универсальны, так как находятся на самом гребне современности. Точно также и либеральные, и народные демократии были равно убеждены, что именно они — лучшая из существующих, а то и наилучшая из всех возможных форм демократии. Западные демократии, особенно США, обратили политический конфликт в жизненное сражение между добром и злом, что достигло своего пика в моралистическом крестовом походе эпохи Рейгана (Gleason 1995: 190–210). Концепция тоталитаризма превратилась, по словам Дж. Кеннана, в «доктрину» — в неразложимый миф (Rossbach 1999: 213). Более того, во времена Холодной войны само понятие демократии расширилось: демократия стала пониматься не только как конституционная форма управления, но и как социальная реальность. Особенно после смерти Сталина западная демократия была распропагандирована как морально более высокая форма «правильного» общества.
Соответственно, народные демократии утверждали свою верность демократическим принципам через собственное противопоставление якобы состоявшимся на Западе историческим преемникам фашистских режимов. Всеобщая пропаганда централизованного государства, сплотившегося перед лицом фашистских врагов, стала излюбленным делом новых народных демократий после 1945 года. Антифашистский миф в Восточной Европе после 1945 года не отменял стремления к национальной независимости, к формам умственного, культурного сопротивления, символизма народного суверенитета. Антифашистский миф, позволявший идентифицировать врагов, сам становился главным символом, наделявшим новые народные демократии смыслом существования и ощущением стабильности. Сама история Второй мировой войны рассматривалась селективно, что поддерживалось постоянными чистками элит и отсутствием всякого упоминания, например, о судьбе евреев.
Советский коммунизм был не просто антидемократическим в смысле установления монополии на политику — он таил в себе потенциальную угрозу устойчивости западных либеральных демократий. В этом отношении агрессивный антикоммунизм США при отсутствии реального военного конфликта с СССР был основан на паническом страхе соприкосновения с «заразой» коммунизма (Wydra 2007: 291). Не следует забывать, что в конце Второй мировой войны позиция стран в других частях Европы вовсе не была «консолидированной», если можно ее с чем-то сравнивать. Позиции коммунистических партий во Франции и Италии были очень сильны, и угроза гражданских столкновений между коммунистами и некоммунистами была вполне реальной. А вероятность «заразиться» коммунизмом становилась еще более очевидной, если учитывать восхищение советским коммунизмом и его поддержку, которую выказывали многие западные интеллектуалы и писатели.
Конечно, советский коммунизм имел свою витрину для тех, кто разочаровался в капиталистической системе.
Read More
То, что население западных стран живет не по средствам,- давно известный факт. Но что же помогает и дальше вести подобный образ жизни, невзирая на все ухудшающееся как кредитное, так и морально-этическое отношение к США остального мира?
Для ответа на вопрос необходимо рассмотреть целый комплекс объективных причин, технологий и механизмов, призванных отстаивать интересы Pax Americana. Технологический портрет гегемонии США можно изобразить в виде Пантеона американского могущества.
I. Мировое лидерство.
Первая причина, которая и является двигателем дальнейшего развития влияния США на мир. Ведь первенства добиться легче, чем удержать. А для того, что бы не утратить уже приобретенное могущество, необходимо постоянно наращивать мышечную массу. Без работы над собой долго удержаться на верхушке пальмы не получится. Поэтому и необходимо или самому постоянно придерживаться вектора прогресса и развития, что в условиях послевоенной демобилизации невозможно, или заставить деградировать окружающих. Эти противоречия и начали проявляться уже в ближайшие послевоенные десятилетия, достигнув апогея в 70х.
После окончания Второй мировой войны США стали центровым и объединяющим государством западного мира против безбожных коммунистов. Послевоенный Бреттон-Вудский «новый мировой порядок» был заточен под лидерство США и всячески его обеспечивал. Созданная система была основана на первенстве Вашингтона в мировой политике за пределами «железного занавеса». Международные организации создавались при непосредственном участии и во многом благодаря США, учитывая не то, какую пользу штаты смогут принести организациям, а то, какую пользу штаты смогут из организаций извлечь.
1) Политическое первенство
Как уже говорилось выше, роль США в международных политических (и не только) организациях занимает передовые позиции. Большинство решений, принимаемых НАТО, выдвигаются или по инициативе США, или под ее давлением. Доля финансовой составляющей США в бюджете НАТО достигает 70%, а звания Верховного главнокомандующего объединенных вооружённых сил НАТО за более чем полвека существования организации так и не удостоился ни один представитель стран-членов, кроме США. Это отражает влияние последних не только на политическую, но и на военную составляющую НАТО.
2) Военное преобладание
Read More
Гитлер обратил внимание на хорошенькую актрису и танцовщицу, когда ей еще не было тридцати. В мае 1932 года Рифеншталь пишет ему письмо. Сразу после прихода к власти, в начале 1933 года, Гитлер пригласил ее к себе и заказал ей как бы пробный документальный фильм “Победа Веры” („Der Sieg des Glaubens“) о 5-м Конгрессе партии рейха. Фильм Гитлеру понравился, но весьма скоро был снят из проката — в нем рядом с ним все время торчал нахальный Рем. Дело, впрочем, оказалось легко поправимым: Рема застрелили, фильм убрали с экранов.
Гитлер не доверял своим грубым нацистским костоломам такое тонкое дело, как искусство. Ребра сокрушить, голову проломить, застрелить-утопить — это их работа. А эфемерные движения души — нет. Можно ли себе представить тупое рыло штурмовика и гомосека Рема в роли инженера человеческих душ? Ни боже мой. А тут такая воздушная грациозная Гретхен. Она сумеет. Сам Гитлер себя считал художником, человеком искусства. Политика — это вынужденность. Просто он видит политические проблемы лучше всех прочих. Как раз потому, что художник. У него гениальная интуиция — и он все понимает. Сейчас он обязан заниматься политикой, кроме него рассчитывать не на кого. Но как только восстановление величия германской нации и арийской расы осуществится (он верит, что скоро), так он сразу же вернется в искусство и поразит мир художественными открытиями еще больше, чем своими политическими и военными победами. Это Гитлер не раз говорил Альберту Шпееру во время долгих часов проектирования величественно-мрачных зданий рейхсканцелярии, трибуны стадиона в Нюрнберге и прочих свершений германо-тевтонской архитектуры. “Они (иностранцы) уже при входе, по дороге в зал, ощутят мощь и величие германского рейха”, — записал Шпеер пожелание фюрера при вычерчивании им галереи, ведущий к рейхсканцелярии. Сам же Гитлер тщательно планировал (лично чертил с рейсшиной в руках) свое поместье Бергхоф, а также графику германского флага и фюрерского штандарта.
На отношении Гитлера к искусству и к идеологии стоит остановиться чуть подробнее. Известно, что Гитлер определил трех внутренних врагов рейха: рабочее движение, евреев, церковь. Первые два врага к нашей теме отношения не имеют. Но вот церковь — имеет. Гитлер не раз на своих совещаниях вопил, что он уничтожит всякого, кто станет у него на дороге. Поэтому церковь как некая моральная сила, противостоящая Гитлеру должна быть уничтожена. И он, действительно, безжалостно расправлялся с каждым священником или патером, который позволил бы себе в проповеди сказать нечто неодобрительное о антисемитской политике или любой его иной инициативе. Самый характерный пример — пастор Нимеллер, герой Первой мировой войны, капитан подводной лодки. В первые месяцы поддержал нацистов, видя в них возрождение Германии. Но очень скоро отшатнулся. А ведь к тому времени был очень авторитетен и мог бы возглавить церковную протестантскую общину Германии. Сколько его не предупреждали, он все свое: эта власть нарушает все божественные заповеди, она антигуманна и противостоит божественным установлениям. Гитлер приказал посадить его в концлагерь бессрочно, как неисправимого смутьяна. Других священников сажали тысячами, ко многим из них применяли самые унизительные и мучительные способы казни. Например, закапывали в землю, вокруг головы делали лунку, вдоль шла череда заключенных и каждый должен был в эту лунку мочиться до смерти пастора.
Read More