Ниже приводится выжимка из интересной статьи о роли старообрядцев Ковенской, Виленской и Витебской губерний в подавлении польского восстания 1863 г., что также может служить достойным ответом на хамские и безграмотные претензии к Древлеправославию, высказываемые, например, тем же Галковским. Несмотря на дикий террор Романовых, старообрядческие анклавы Белоруссии и Литвы, будучи по совместительству великорусскими островками среди белорусского (тоже русского, но нововерческого или униатского), польского, литовского и латышского населения, на практике доказали свою верность Отечеству и приняли на себя первый удар иудо-папистских мятежников. Но как и ожидалось, правительство отплатило этим мужественным русским людям чёрной неблагодарностью. Зачему, что столь же бескомпромиссно национально-русскую позицию заняли старообрядцы Полоцкой области в годы советско-германской войны, что проявилось в создании автономной «Зуевской Руси» и вооружённых сил в несколько тысяч человек, успешно противостоявших как советским партизанам, так и немецким реквизиционным отрядам. Белорусских сепаратистов старообрядцы не принимали. После прихода большевицких войск партизанская война на территории «Зуевской Руси» продолжалась ещё несколько лет.
"Пока духовное и светское начальство размышляло о том, как следует поступить с непокорными старообрядцами, в губернии начались вооруженные выступления поляков. 13 апреля 1863 г. отряд сепаратистов под предводительством графа Л. Плятера численностью в 50 человек напал на воинский транспорт с оружием, шедший из Динабургской крепости в Дриссу. Нападавшие застрелили трех солдат и, захватив оружие, попытались уйти в Литву. Между тем до старообрядцев, селения которых располагались по пути следования мятежников, дошли слухи о нападении поляков на транспорт. Реакция их была незамедлительной. Вооружившись дубинами и кольями, старообрядцы в течение дня дважды нападали на отряд графа Плятера и, в конечном итоге, отбили у них повозки с оружием, а самих захватили в плен. Пленных привели на станцию Дубна, откуда они были отправлены в Динабургскую крепость[35].
На следующий день толпа старообрядцев направилась громить имения польских помещиков, которых подозревали в поддержке мятежников. Комендант Динабургской крепости спешно телеграфировал в Петербург: «Раскольники сел Межвиды и Малиновки более 1000 человек, двинулись массами на помещичьи дворы, грабят, жгут»[36]. Примеру старообрядцев последовали остальные крестьяне – белорусы и латыши, которые стали ловить мятежников, собиравшихся в Ликсненских и Бересневских лесах. Одновременно последовали многочисленные поджоги и грабежи имений польских дворян в качестве мести за нападение на военный транспорт и убийство русских солдат. Владельцев имений, которые представлялись крестьянам пособниками и участниками восстания, связанных по рукам и ногам, доставляли в Динабургскую крепость.
Крестьянские погромы, направленные против польских помещиков, подозреваемых в сочувствии к мятежу, перебросились и на Режицкий уезд той же губернии[37]. Только вмешательство властей смогло остановить этот старообрядческий и крестьянский самосуд, начатый «снизу» в защиту единства империи. Виленский генерал-губернатор М. Н. Муравьёв, в отличие от некоторых представителей правительственных «верхов», события в Динабургском и Режицком уездах Витебской губернии однозначно трактовал как исполнение русскими крестьянами своего верноподданнического долга, а не грабежи и разбой пьяных мужиков[38].
Read More