Новость или вброс? Мифы и реальность интернета

Должен ли священник давать комментарий СМИ, если от любого неосторожного слова может вспыхнуть новый информационный конфликт? Что делать, если ваша епархия оказалась втянута в неприятную историю с участием прессы? Для того чтобы грамотно действовать на медийном поле, нужно знать, как оно устроено. О том, как рождается и функционирует информация в интернете, говорили на фестивале «Вера и слово» участники круглого стола «Чем новость отличается от вброса?»

 Фото Алексея Юшенкова

 

Интернет под микроскопом

В последнее время об информационной ситуации интернете говорят, используя военную терминологию. Как же выглядят «военные действия» с точки зрения специалиста?

Игорь Ашманов, специалист в области искусственного интеллекта и интернет-технологий, рассказал, что его компания осуществляет является мониторинг СМИ с использованием современных технологий, которые, позволяют обнаружить появление новой темы и дают возможность следить за ее развитием. Делается это с помощью продвинутых поисковых систем, дающих возможность не только анализировать огромные массивы информации, но и распознавать ее эмоциональную составляющую, проще говоря, понимать, как оценивают в интернете определенную персону или событие — ругают, или хвалят.

Под властью ментального вируса, или Как отличить вброс от новости [2]

Ругают не только политиков

По наблюдениям специалистов в интернете гораздо чаще ругают, чем хвалят. Среднее соотношение комплиментов и критики обычно 1:2. Так что, если вас в два раза чаще ругают, чем хвалят, радуйтесь — вы человек среднестатистический.

Когда речь заходит о политике, критические суждения встречаются в соотношении 7:1. Единственная область обсуждений, где комплименты преобладают над критикой —шоу-бизнес.

Большие данные

Игорь Ашманов

Специалист рассказал гостям фестиваля «Вера и слово» о том, что такое «большие данные» и выводах, которые можно сделать с их помощью. Анализ значительных массивов информации позволяет увидеть гораздо больше, чем видно обычному пользователю. При таких исследованиях как с высоты птичьего полета, открываются новые подробности и соответствия.

Например, изучая «творчество» отдельного блогера в контексте информации всего интернета можно, узнать о его склонности к рекламным постам, которая совершенно незаметна «невооруженным глазом». Можно увидеть оригиналы и копии, сообщений, найти источник информации и выяснить периодичность ее появления.

Игорь Станиславович заметил, что когда сотрудники его компании начали заниматься изучением блогосферы, они с удивлением заметили, что изнутри Интернет выглядит несколько иначе, чем представляется снаружи.

В твиттере — не общаются?

Read More

Андрей Санников. Чисто белорусское убийство

«Был уже вечер, и мягкая тень спускалась вокруг.   N. закурил пахитосу, и легкий запах табаку «Наш Кепстен» примешивался к  душистому дыханию сада.   N. вспоминал, как жизнь бросала его  из  стороны  в  сторону,  как много приходилось ему голодать, бродить, как он принимал рискованное участие в политической борьбе и как бросил это дело, когда оно ему надоело».

В жизни всегда есть место арцыбашевщине, ЕВПОЧЯ. Публика это чувствует. Оттого и все комментарии на тему обращения А.О.Санникова за убежищем, на собственном ресурсе Андрея Олеговича «Хартия-97» свелись к краткому «всё правильно сделал».

При всей внешней комплиментарности, более уничижительную оценку деятельности главного оппозиционера синеокой™ представить вряд ли возможно. Сурово ли это, товарищи? Сурово! Зато власть может более не опасаться атлантов и кариатид этого оголтелого антипрезидентского рупора пятой колонны, по двум причинам.

Первая причина банальна до безобразия. Костяк атлантов и кариатид «Хартии», как выяснилось, составляют туземцы, желающие свалить из синеокой™ хоть тушкой, хоть чучелом. На улицу они не выйдут ни в каком случае.

Вторая причина блистательно прооперирована доктором М.А.Булгаковым:

«Прежде всего, этот проклятый Санников Вар-равван вас не тревожит?

— Надо думать, что Санников Вар стал теперь безопасен как ягнёнок. Ему неудобно бунтовать теперь. 

— Слишком знаменит?». Ну и всё такое.

Кстати, само слово «беженец» в отношении современной белоэмиграции мне не очень нравится. Вот в чешском языке для обозначения беженца есть замечательное слово uprchlík. Вероятно, от корня «упорхнуть».

Read More

Загадочный мир российской политической оппозиции

Если Россия, как сказал Уинстон Черчиль, является загадкой, окутанной тайной, внутри головоломки, то пришло время добавить ещё один слой. За последний год в стране возникла параллельная вселенная, которая обслуживает десятки тысяч россиян, собравшихся вместе, чтобы выступить против продолжающегося правления Владимира Путина.

У них есть свои СМИ. Они читают еженедельный журнал «Большой город», смотрят модный независимый телеканал «Дождь» и слушают либеральную радиостанцию «Эхо Москвы». Они ходят в свои кафе, заполняя столы в бистро во французском стиле «Жан-Жак». Вечером в пятницу их можно найти в «Маяке», прокуренном богемном оплоте, а вечером в субботу они идут в «Завтра», чтобы послушать друг друга, как они диджействуют со своих iPod-ов.

А теперь у них есть своя мини-демократия. Вечером в понедельник оппозиция завершила три дня голосования в состоящий из 45 членов «координационный совет», новый орган, который должен вывести движение за пределы обычных протестов. Он будет помогать выдвигающимся кандадатам на местных выборах, поддерживать политзаключённых и помогать распространять послание о «жуликах и ворах», которые сидят в Кремле, если использовать фразу, введённую в обращение наиболее известным лидером движения, Алексеем Навальным.

Это был длившийся несколько недель эксперимент по построению демократии с нуля и попытка расширить оппозицию до чего-то, что выйдет за пределы нескольких московских кафе. В рамках голосования оппозиция организовала дебаты 16 дней подряд на «Дожде» — платформе для более чем 200 кандидатов, на которой они могли продвигать свои взгляды.

Частично смыслом этого эксперимента было «легитимизировать оппозицию», сказал мне Навальный на прошлой неделе. У оппозиции есть свои «звёзды», включая Навального, а также известную телеперсону и российскую «тусовщицу» Ксению Собчак и бывшего вице-премьера Бориса Немцова. И у неё есть тысячи безымянных других людей, некоторые из которых также появились на дебатах.

Познакомьтесь с Василием Крюковым, который называет себя бывшим депутатом из уральского города Ижевска и «репрессированным в четвёртом поколении» — весьма русская фигура речи, обозначающая длительную борьбу его семьи с властями. Или с Константином Янкаускасом, экономистом и муниципальным депутатом, который пришёл на дебаты в футболке с улыбающимся Сталиным, к которому прислонились две восторженные женщины. Его намёк на Сталина выглядел ироничным, но вот у Антона Конганова он таковым не был. Молодой кандидат назвал себя «сталинистом, активистом и сторонником легализации оружия». Это не были дебаты в стиле Обама против Ромни.

Кандидатов выбранили за их убеждения. Но они добились большего, отвечая на общие вопросы, которые задавали ведущие Юрий Сапрыкин и Демьян Кудрявцев, оба известные журналисты. «Что является самым большим позором России?» — спросили кандидатов. «Телевидение!» — сказал один кандидат. «Нашим самым большим позором является то, что великий европейский народ, которым являются русские, позволяет, чтобы им правили по-азиатски, как Туркменистаном», — сказал другой, ультра-правый националист Николай Бондарик. Третий, бизнесмен Игорь Овдиенко, сказал: «Нашим большим позором является то, что эта страна не привлекательна для проживания. Я часто бываю за границей, и никогда не бывает ощущения, что Россия создана для жизни».

Для чего Россия создана, так это для поэзии, и на дебатах проследили за тем, чтобы это было отражено. «Процитируйте или назовите свою любимую поэму о свободе, политике, правах», — попросил Кудрявцев в какой-то момент.

Но вот вопросы о политическом курсе вызвали больше проблем. Верите ли вы в президентскую или парламентскую республику? Нужно ли России отменить фиксированный подоходный налог? И как насчёт реформы судебной системы?

Максим Кац, кандидат, ставший чем-то вроде героя оппозиции в декабре после того, как его выбрали в местный парламент, под конец расстроился: «Судебная реформа? Это не в моей компетенции. Я не знаю. У меня нет позиции».

В конечном счёте показать, как делаются дебаты, предоставили "звёздам". «Мне 36 лет и в последний раз, когда у меня была возможность голосовать на как бы свободных выборах, мне было лет 18-19», — сказал Навальный с подиума. «Я принимаю теперь участие в свободных выборах в координационный совет, потому что я верю в демократию, я верю в силу людей, что люди должны решать свою собственную судьбу. Выборы, соревнование, дебаты — даже с неприятными людьми — это то, что делает нас сильнее, что поможет нам победить».

Каждый вечер кандидаты, их сторонники и любопытные комментировали дебаты в социальных сетях. Фразы «Хороший вопрос!», «Что за ответ...», «Я проголосую за неё!» заполняли ленты.

В онлайне была эйфория. На аккаунтах оппозиции в Фейсбуке и Твиттере даже было выложено видео с интервью с рабочими с московской фабрики, которые по большей части не понимали, что происходит, и большинство из которых заявили, что никогда не слышали об онлайн-голосовании. И было добавлено сообщение: «Если вам кажется, что все слышали о голосовании в координационный совет, то посмотрите это видео».

В конечном итоге только 97500 человек зарегистрировались для голосования (регистрация требовала указания их паспортных данных — потенциальный подарок спецслужбам, как отметили некоторые с беспокойством) и около 80000 человек проголосовали. Это немного больше, чем сотня людей, которые могут поместиться за столами в «Жан-Жаке» и «Маяке».

Источник

РУСЬ В ОЖИДАНИИ ВАРЯГОВ

Для начала несколько аксиоматических утверждений: Правыми, согласно «классическому» определению барона Ю.Эволы, следует считать не только тех, кто отвергает «великую революцию» 1789 г., и всё то, что ею «вызвано к жизни», но главным образом тех, кто стремится сохранить «совокупность принципов, идей и духовных ценностей, берущих свой исток в Изначальной Традиции»… В политико-государственной сфере «настоящие Правые», утверждает Эвола, есть «стражи идеи подлинного государства», отстаивающие в политике «связанные с понятием иерархии и качества аристократические и традиционные ценности». С точки зрения Традиции, «основой подлинного Государства является трансцендентальность его принципа» (Ю.Эвола, «Люди и руины»). Парадигматическим событием не только русской истории, но и истории практически всех государств «старой Европы» является «призвание варягов», т.е. усваивание правящей Династии и высшему аристократическому сословию «иноземного» происхождения (будь то «галлы и франки», «кельты и англо-саксы», «англо-саксы и норманны», «славяне и варяги» и т.п. ). Историческая «достоверность» подобных (повторимся общераспространённых в Европе) национальных мифов, не представляется существенно-важной: важна символическая их значимость – «иноземность» происхождения Династии символизирует вышеозначенную «трансцендентальность» Принципа Господства… В случае Русской истории можно постулировать, что Традиция, Империя, Иерархия «держались» за счёт «варяжского ядра» в высших слоях Русского Царства. Причём, речь не идёт только лишь о «русских немцах»; русские варяги – это и «русские шведы» и русские нордической крови. Потому-то иудо-большевицкая Революция, имевшая своей целию уничтожение всех традиционных принципов и ценностей, была по сути своей, по афористически-чёткому определению культур-философа Владимира Вейдле«изгнанием с Руси варягов»… Русского европейца В.Вейдле дополняет русский немец А.Розенберг: «В 1917 году с «русским человеком» было покончено. Он распался на две части. Нордическая русская кровь проиграла войну, восточно-монгольская мощно поднялась, собрала китайцев и народы пустынь; евреи, армяне прорвались к руководству, и калмыко-татарин Ленин стал правителем. Демонизм этой крови инстинктивно направлен против всего, что ещё внешне действовало смело, выглядело по-мужски нордически, как живой укор по отношению к существу, которого Лотар Стоддард правильно назвал «недочеловеком»… Смердяков управляет Россией» («Миф ХХ века»). А.Розенберг имеет устойчивую репутацию «русофоба», но никакой «русофобии» в процитированном пассаже нет, а есть абсолютно точный расово-политический диагноз того, чем обернулось для Руси-России «изгнание варягов»… A propos выскажем, что Альфред (Александр во Св. Крещении) Вальдемарович вовсе и не был «русофобом», так, например, в письме ген. В.Бискупскому от 30 декабря 1931 г. он утверждает, что «знал в России многих прекрасных людей и оглядывается в прошлое лишь с самой большой симпатией к ним и ко многому в русской жизни»… Но:«русский человек распался на две части». И ежели и имеет смысл говорить о какой-то «русофобии», то лишь в отношении «евразийских недочеловеков», смердяковых и шариковых (в таком смысле и мы «русофобы»!). Для советских патриотов всё сказанное онтологически-враждебно (ибо совпатриоты – генетические и «идейные» наследники шариковых), но для Русских людей – это правда, пусть и максимально горькая правда о Русской трагедии… Как абсолютно-точен и правдив (именно с Русской точки зрения) ещё один русский немец, соратник А.Розенберга по раннему НС-движению, барон фон Мантойфель-Катцданге, писавшей о революции в России: «Еврейский комиссар (Швондер, пестующий шариковых! – и.Р.Б.) безраздельно управляет как когда-то татарский хан. Ленин сам был татарином и во многом напоминал великих монгольских завоевателей, таких, как Чингисхан и Тамерлан… Под этим углом зрения весь большевизм представляется новым монгольским нашествием, возвращением к монгольским набегам, которые однажды уже потрясли арийскую расу и арийско-германскую культуру, угрожая полным уничтожением» (цит. по: Д.Жуков, И.Ковтун. Русские эсэсовцы. М., 2010). Что нового, спрашивается, добавили к сему расово-политическому анализу «евразийцы»: они лишь объявили сие «новое монгольское нашествие» величайшим «благодеянием», да на научно-философском языке, выработанном европейской арийской культурой, прогорланили этой культуре своё «проклятие»…

Впрочем, вернёмся к «нашим варягам». 
Read More

У камелька или Портрет в отблесках бутафорского камина

Во времена теперь почти былинные, ныне бывший руководитель президентской администрации, фамилия которого слишком известна, чтобы я её называл, за стаканом Талламор Дью сморкался и плакал в кашне жаловался мне на тяготы и лишения государственной и дипломатической службы.

«Да вы хоть знаете, Александр Леонидович, что одно интервью первого лица западному СМИ – это годы кропотливой работы МИДа коту под хвост? Впрочем, откуда вам знать, у вас ведь, кажется, собака... – горестно констатировал он. – Верите ли, эти интервьюеры всю душу вымотали. Приедет... и или нашпионит, как последний сукин сын, или же капризами замучает: и то ему не так, и это не так!..». Он ткнул наманикюренным пальцем в стопку бумаг на столе и неожиданно зло хлопнул по ней ладонью. Я согласно кивнул и немедленно выпил.

Признаюсь, я не слишком ему поверил, потому что эти  страдания юного Вертера были мне глубоко похуй. Ну какую опасность для многовекторной дипломатии может представлять разговор первого лица с заезжим щелкопёром? Не то чтобы я был слеп и наивен, более того, сам, случалось, деликатно обращал внимание заинтересованных на разницу в текстах интервью, публикуемых на Западе и в местной печати. И, если память мне не изменяет, тогдашний госсекретарь даже кого-то потом за эти проколы ебал. Но ведь синеокий™ белорусский народ этого один хуй никогда не увидит и не прочтёт, утешали мы друг друга.

Шли годы...

В какой-то момент стало очевидным, что поступательное развитие молодой синеокой™ демократии не находит своего признания в кругу мировых держав, а её политических фронтменов во внешнем мире держат за мудаков представления о нашей стране становятся всё боле и более искажёнными. Натурально, этому способствовала глухая политическая изоляция, в которой долгие годы находится центр Европы. Но ведь известно, что капля камень точит, и активизация процесса интенсивных обменов на уровне правительств (для начала) могла бы слегка перебить устойчивый привкус говна, наложенного санкциями.

А ведь интерес к стране есть, и весьма неслабый. Вы скажете, что это сродни интересу к фрикам, но ведь лиха беда начало. В общем, для того, чтобы синеокая™ заняла свой пачэсны пасаг мiж народамi, требовался проект создания нового образа страны в глазах мирового сообщества, основанный на программно-целевом методе и современных технологиях массовой коммуникации.

И вот намедни кто-то в раздумье почесал жопу, и предложил руководству начать покорение Европы с Великобритании. Тем более что пепел от лондонского олимпийского факела, увиденного в ходе прямой телетрансляции, всё ещё стучит в сердце каждого беларусА. Ну и тут, откуда ни возьмись, появился Е.А.Лебедев.

Натурально, для меня не секрет, что за аргументы были приведены в пользу выбора для интервью именно газеты The Independent. Они стереотипны – «влиятельная», «популярная», «прорыв информационной блокады», хуё-моё, все дела...

На самом деле тираж The Independent даже по белорусским меркам невелик, где-то под 85000 экземпляров. По шутливой классификации британских медиа The Independent читают те, кто не знают, кто именно управляет страной, но уверены, что страна управляется не так.

И это неплохо, поскольку и самый дремучий пиарщик знает, что лучше синица в руках, чем утка под кроватью. Добавим сюда, что г-н Лебедев прибыл в Минск в тандеме с Би-Би-Си-2, которое включило фрагменты интервью Президента Республики Беларусь А.Г.Лукашенко в свой репортаж про синеокую™. Материал выйдет сегодня поздно вечером в программе Newsnight, в промежутке между двумя развлекательными шоу. Глядя из Минска, прогресс очевиден.

Но, как и говорил бывший шеф администрации,  что-то пошло не так. Сначала неожиданный «слив» в London Evening Standard про судьбу белорусской революционной валькирии И.В.Халип. Белорусская сторона полезла, было, в залупу, но материалы всё равно вышли в свет. Кстати, залупались синеокие™ пиарасты совершенно напрасно. London Evening Standard – это бесплатная газета, типа Metro, и раздаётся она в столице туманного Альбиона безвозмездно, то есть даром. Зато полуторамиллионным тиражом, то есть эффект мог быть значительным.

А затем внешнеполитическая беда пришла, откуда не ждали. Тема воссоединения собкора «Новой газеты» в Минске И.В.Халип с пребывающим ныне в Лондоне А.О.Санниковым всплыла отнюдь не случайно. Семья гг. Лебедевых владеет 39% акций  русской «Новой газеты», с удовольствием обсирающей на своих страницах белорусскую модель и её доморощенных кутюрье. Только за последние несколько лет гг. Лебедевы закачали в эту редакцию более полумиллиарда рублей. «Новая газета» — рупор жесточайшей оппозиции Президенту Российской Федерации В.В.Путину, сам г-н Лебедев-старший находится в фазе ликвидации бизнеса в России и по здешним меркам считается «опальным олигархом». Казалось бы, какие из них друзья белорусского народа?

Внезапно... Г-н Лебедев-младший радушно встречен в Минске и получает высочайшую аудиенцию, где ведёт разговоры на самые разнообразные и щекотливые темы. И это в то самое время, когда Карл Маркс Тридцать Восьмой бьётся в истерике, стоит только туземным оппозиционным вождям смотаться в Москву и остановиться покурить где-нибудь возле мавзолея В.И.Ленина. Вопросы, вопросы...

Натурально, Кремль затребовал объяснений. Из Минска последовало невнятное бормотание насчёт «прорыва» (см. выше). 14-й корпус отреагировал холодно – не там у вас, дескать, прорвало, берегите себя... Это, так сказать, эффект в первой аппроксимации.

Что до непосредственного «прорыва» на информационное поле Соединённого Королевства, то я бы не рекомендовал создавать у Главы государства атмосферу завышенных ожиданий. Понимаете, как журналист Е.А.Лебедев показал класс, беспесды.

Дело даже не в том, что он покоцал оригинал интервью Президента Республики Беларусь А.Г.Лукашенко. Это норма для англо-саксонского журнализма – давать подобные материалы в пересказе, с лирическими отступлениями и реминисценциями интервьюера.  Но вот эта его странная фраза про «падающие на лицо президента отблески света от бутафорского камина» в минуту обозначила тамошним аборигенам всё величие и место Беларуси синеокой™ в координатах Британской империи, над которой никогда не заходит солнце.

Контрдемократия: политика в эпоху недоверия

Введение

В наши дни торжество демократического идеала по-прежнему неоспоримо, однако режимы, претендующие на звание «демократических», повсеместно подвергаются жесткой критике. В этом парадоксе кроется важнейшая политическая проблема современности. Действительно, иссякающее доверие граждан к политическим лидерам и институтам на протяжении двадцати лет остается в ряду феноменов, наиболее пристально изучаемых политологами. Исследования, проводимые как в отдельных странах, так и в мировом масштабе, ставят неутешительный диагноз. Исключительно обильна литература, посвященная электоральному абсентеизму и низкой явке на выборы. Показательно, что этот порок затронул даже новые демократии – если судить по восточноевропейским странам бывшего социалистического лагеря и прежним азиатским и латиноамериканским диктатурам. Как же понимать эту ситуацию, вариативно описываемую как «кризис», «болезнь», «расстройство», «упадок»? Бόльшая часть объяснений ссылается на ряд факторов, среди которых расцвет индивидуализма, уход в частную жизнь, упадок политической воли и расширяющаяся пропасть между правящей элитой и массами. Мы все чаще слышим о «деградации политики», причем вина за это возлагается как на правителей, неспособных качественно выполнять свои обязанности или отказаться от них, так и на народ, разочаровавшийся в политической жизни или безразличный к ней. Нам чего-то не хватает, заявляют критики, у нас что-то сломалось. Нынешние демократии каким-то образом отклонились от исходной модели, предав ее заветы. Подобные суждения стали сегодня общим местом. Безрадостное или горькое восприятие современности смешивается с ностальгией по изрядно идеализируемому гражданственному прошлому. В некоторых случаях из этого разочарования рождается приглушенная или вообще едва скрываемая ненависть к демократическому строю.

Подход, используемый для понимания демократии в настоящей работе, принципиально иной. В частности, я предлагаю расширить диапазон анализа, включив в него изучение того, каким образом разные общества отреагировали на дисфункции представительных режимов. Исторически подъем демократии содержал в себе не только надежду, но и проблему. Надежда возлагалась на то, что демократическое общество сможет примирить равенство и автономию; проблема же заключалась в том, что эти благородные упования очень сложно было воплотить в жизнь. Где бы ни внедрялась демократия, она оставалась незавершенной: в одних местах ее грубо извращали, в других – искусно ограничивали, в третьих – систематически попирали. Если говорить о дословном понимании термина, то подлинно демократического режима история вообще никогда не знала. Реальные демократии нигде не сумели развиться в полной мере, а некоторые вообще были уничтожены. Но это разочарование всегда соседствовало с надеждами на освобождение от зависимости и деспотии. Идея о том, что в основе политической легитимности должны лежать свободные выборы, практически всегда шла рука об руку с недоверием граждан к власть имущим. Знаменитое «Соглашение свободных людей Англии», обнародованное в Лондоне 1 мая 1649 года и ставшее первым демократическим манифестом современности, демонстрирует в своем тексте дуализм доверия и недоверия. Гарантии гражданских и религиозных свобод, суда присяжных, всеобщего избирательного права, ограничения срока властных полномочий, строгого подчинения военных гражданским властям и всеобщего доступа к государственной службе – все принципы, которые отстаивались в революциях XVIIи XVIIIвеков, уже можно найти здесь. Примечательно, однако, что одновременно с этим документ говорит о «горьком опыте господства корыстных интересов» и о том, что иногда, несмотря на все предосторожности, корысть частных лиц может взять верх над общественным благом, обратив представительное правление в новую разновидность угнетения. Таким образом, даже в то время, когда основы легитимного властвования только закладывались, определенный «резерв недоверия» уже напоминал о себе.

Общество недоверия

Истории реальных демократий всегда сопутствовали напряженность и конфликт. Теория демократического и представительного правления пыталась посредством электорального механизма сопрягать друг с другом легитимность и доверие, но эти феномены по-прежнему существуют по отдельности. Предположительно сливающиеся воедино в избирательной урне, они на самом деле имеют разную природу. Легитимность есть правовой признак, строго процессуальный факт, чистейший и непреложный результат голосования. Доверие же представляет собой гораздо более сложное явление. Это, используя знаменитую формулировку экономиста Кеннета Эрроу, своего рода невидимый институт, выполняющий как минимум три функции. Первая из них есть расширение легитимности: доверие сообщает процедурному атрибуту моральное измерение, делая его целостным в широком смысле слова, и содержательное измерение, ориентируя его на заботу об общем благе. Доверие обладает также и временным смыслом: оно подразумевает, что легитимность простирается в будущее. Еще Георг Зиммель отмечал, что доверие по сути является «предположением о будущем поведении». Наконец, доверие обеспечивает институциональную экономию, избавляет от необходимости применять всевозможные процедуры верификации и проверки. Пропасть между легитимностью и доверием всегда оставалась центральной проблемой в истории демократии. Наличие такого перепада было правилом, а его отсутствие, скорее, исключением. (Иногда, описывая непродолжительный период, непосредственно следующий за выборами, говорят о «состоянии благостности», в котором два интересующих нас атрибута сливаются в один, но это нетипичный случай.) Отзываясь на подобное положение вещей, демократические системы развивались в двух направлениях. Первое предполагало реализацию мер, направленных на укрепление процедурной легитимности. К примеру, выборы становились все более частыми, а для ограничения независимости выборных лиц использовались различные схемы прямой демократии. Все подобные инициативы были направлены на повышение качества «электоральной демократии». В то же время, однако, разрабатывался и применялся изощренный арсенал практических средств, сдержек и противовесов, формальных и неформальных ограничений, призванных компенсировать иссякающее доверие посредством организованного недоверия. Более того, невозможно размышлять о демократии или вдаваться в ее историю, не обсуждая этих организованных форм недоверия.

Желая постичь многообразие демократического опыта, мы должны, следовательно, учитывать оба аспекта этого феномена: с одной стороны, функции и дисфункции выборных представительных учреждений, а с другой стороны, и организованный характер недоверия. До сих пор историков и политологов беспокоил главным образом первый аспект. Я сам занимался им в работах, посвященных институтам гражданственности, представительства и суверенитета. Но сейчас пришло время обратиться и ко второму из упомянутых измерений. Разумеется, всевозможные пути выражения демократического недоверия уже разбирались в бесчисленных публикациях. Среди прочего не раз рассматривалась, например, история гражданского сопротивления расширению публичной власти и последствия такого сопротивления, или социология форм гражданского недовольства и неприятия политической системы. Различные действия и установки, имеющие отношение к данной сфере, становились предметом самого пристального изучения, но при этом их никогда не пытались вписать в более широкий контекст – за исключением, вероятно, довольно расплывчатых попыток рассматривать подобные явления в качестве составляющих борьбы за более свободный и справедливый мир. Я же, напротив, намерен рассмотреть все разносторонние проявления недоверия в рамках целостной системы, вскрывая тем самым глубинные характеристики указанного феномена. Словом, мне хотелось бы осмыслить проявления недоверия в качестве составных элементов политической системы. В дальнейшем полученное знание будет использовано как основа для более полного понимания того, как работает демократия и более глубокого постижения ее истории и теории.
Read More

Моральное вырождение Америки

Пытка водой – репродукция гравюры на дереве из книги И. Дамхудера «Praxis Rerum Criminalium», издание ин-кварто, Антверпен, 1556. В ходе так называемой «войны с терроризмом» США применяли средневековый метод пытки утоплением.

В понедельник 31 мая 2010 года правое правительство Израиля отправило армейские подразделения на незаконный абордаж в международных водах сектора Газа кораблей «Флотилии свободы» с гуманитарной помощью на борту, организованной движением «Свободная Газа» и турецким Фондом за права человека, свободы и гуманитарную помощь. Израильтяне хладнокровно убили восемь граждан Турции и одного гражданина США. В результате действий сил «единственной демократии на Ближнем Востоке» многие другие участники акции получили ранения.

Несмотря на убийство своего гражданина, Вашингтон незамедлительно принял сторону сошедшего с ума израильского правительства. Реакция турков на события была иной. Премьер-министр Турции Эрдоган заявил, что следующий караван судов с помощью пойдёт под защитой турецкого военно-морского флота. Но Вашингтон связался со своей марионеткой и заплатил ей, чтоб она заткнулась. Когда-то давно турки были свирепым народом, но сейчас они – марионетки Вашингтона.

Мы были тому свидетелями на прошлой неделе. Правительство Турции позволяет организованным ЦРУ и Израилем исламистам несирийского происхождения атаковать Сирию с турецкой территории. В ряде случаев, если верить информационным сообщениям, мины падали на турецкой стороне. Военные Турции воспользовались этим как предлогом для ведения артиллерийского огня по сирийской территории.

Люди, которые, имея на то достаточные основания, больше не верят Штатам, западным правительствам и западным СМИ, считают, что мины были выпущены агентами США или Израиля, либо поддерживаемыми ими «повстанцами» с тем, чтобы дать Турции повод начать войну НАТО с Сирией. Санкционированному ООН вторжению сил НАТО или ударам с воздуха, как в Ливии, помешали русские и китайцы. Но если Сирия и Турция ввяжутся в войну, то НАТО будет обязана прийти на помощь своему члену, Турции.

И снова мы видим, как легко страны Запада подчиняют своей воле мусульман и гонят их на бойню, потому что страны ислама неспособны держаться вместе. Вместо того, чтобы поддерживать друг друга, их правительства соглашаются на отступные за поддержку христиано-сионистских сил западного блока.

Вашингтон об этом знает, почему и начал утверждать свою мировую гегемонию на мусульманском Ближнем Востоке.

На Западе Министерство пропаганды продолжает говорить о «сирийской революции». Нет никакой революции. Произошло то, что США и Израиль вооружили и направили в в Сирию исламистов, стремящихся свергнуть светскую сирийскую власть. Вашингтон знает, что если ему удастся уничтожить сирийское правительство, страна распадётся на враждующие между собой группировки, как в Ираке и Ливии.

Естественно, марионеточные государства Америки в Европе и Японии являются частью реализуемого Вашингтоном плана, и от них не будет никаких жалоб. Но почему с вмешательством Вашингтона во внутренние дела суверенных государств, доходящим до вторжений, рейдов беспилотников и ликвидационных команд, а также бесчисленных убийств гражданского населения в семи странах, мирится остальная часть мира?

Означает ли это молчаливое согласие, что мир признал притязания Вашингтона на статус незаменимой страны, обладающей правом господствовать над миром?

Почему, например, Россия и Венесуэла разрешают правительству США финансировать свою политическую оппозицию?

В однопартийном американском государстве нет политической оппозиции. Но даже если бы она была, стал бы Вашингтон терпеть её финансирование со стороны России или Венесуэлы? Конечно, нет. Те, кто на иностранные деньги пошёл бы против интересов Америки, были бы арестованы и брошены в тюрьму, но не в Венесуэле или России, где измена, судя по всему, не считается наказуемым деянием.

8 октября Уго Чавес, набрав 54 процента голосов, нанёс поражение своему оппоненту с американским финансированием, Энрике Каприлесу, получившему 44 процента.

На выборах президента США победа с таким перевесом была бы оглушительной. Однако при своём предыдущем переизбрании Чавес вырвался вперёд на 27 процентов. Очевидно, что деньги Вашингтона и пропагандистская деятельность финансируемых США неправительственных организаций сделали своё дело, повлияв на мнение венесуэльцев и сократив отрыв Чавеса до 10 процентов. Вмешательство Вашингтона представляет собой массивное препятствие на пути к лидерству в других странах. Целых 44 процента народа Венесуэлы подверглись слишком мощной идеологической обработке или были слишком глупы, чтобы проголосовать за кандидата, представляющего интересы их собственной страны, и вместо этого отдали свои голоса кандидату Вашингтона.

Уму непостижимо, что 44 процента венесуэльских избирателей проголосовали за то, чтобы их страна превратилась в марионетку Америки, вроде Турции, Англии, Франции, Германии, Италии, Испании, Ирландии, Португалии, Словакии, Чехии, Польшии, прибалтийских и скандинавских стран, Канады, Японии, Южной Кореи, Австралии, Мексики, Бельгии, Тайваня, Колумбии, Пакистана, Йемена. Может я и пропустил кого.

Как в своё время сказал мне один высокопоставленный чиновник в правительстве, «империя стоит нам больших денег».

Вашингтону приходится платить своим марионеткам, чтобы они представляли его интересы, а не интересы своих собственных народов.

В своём высокомерии Вашингтон забывает, что его правление держится не на любви, а на деньгах. Марионетки Вашингтона продали свои принципы и честь своих стран за презренный металл. Когда закончатся деньги, придёт конец и империи.

К тому времени американский народ будет таким же развращённым, как и иностранные «лидеры». В своей рецензии сборника «Соединённые Штаты и пытки» под редакцией Марджори Кон (профессор права Юридической школы им. Томаса Джефферсона и бывший президент Национальной гильдии юристов; прим. mixednews.ru) Энтони Грегори пишет:

В рейгановской Америке общим местом риторики холодной войны было то, что Советы пытали людей и беспричинно их задерживали, выбивали из них нужные показания и творили неописуемое с задержанными, бессильными что-либо противопоставить бездушной махине коммунистического государства. Как и любое другое зло, пытки позволяли отличить плохих парней, комми, от хороших – американского народа и его правительства. Какой бы несовершенной ни была американская система, в ней действовали цивилизованные нормы, отвергаемые врагом.

В начале 2005 года, через год после того, как произошла утечка фотографий из тюрьмы Абу-Грейб, опросы показывали, что количество американцев, поддавшихся пропаганде о том, что при некоторых обстоятельствах пытки бывают оправданы, составляло 38 процентов. По данным опроса Associated Press, после следующих четырёх лет кампании неоконсерваторов в защиту пыток в 2009 году их оправдывали уже 52 процента американцев.

Судя по всему, пытки были инструментом американской политики холодной войны. Пыткам учили латиноамериканских военных в американской «Школе Америк», которая функционировала в Панаме, а впоследствии в Форт-Бенинге, Джорджия. Тем не менее, это была тайная программа. Ей пришлось дожидаться неоконсервативного режима Буша, когда прокуророры Министерства юстиции США, выпусники лучших школ права, должны были составить служебные записки с юридическим обоснованием пыток вопреки их запрету национальным и международным правом, и открытого признания и оправдания пыток президентом и вице-президентом США. Кое-кто из преступников, написавших эти служебки, теперь преподаёт в престижных юридических образовательных учреждениях. Один был назначен федеральным судьёй и теперь выносит приговоры другим за их преступления (речь идёт о судье 9-го апелляционного суда Джее Байби, который в бытность свою помощником генпрокурора доказывал, что причинение умеренной и быстро проходящей боли не является пыткой; прим.).

Вместе с Энтони Грегори мы приходим к выводу о том, что тлетворным влиянием Вашингтона заражены не только политические режимы других стран, но и сами американцы. «Ничто не демонстрирует моральное вырождение американской политической культуры нагляднее, чем пыточное государство Соединённых Штатов».

Вашингтон по-прежнему рядится в белые одежды, а большая часть остального мира платит за продолжение этого маскарада.

Источник

перевод для mixednews – josser

Саудовская Аравия и «арабская весна»

Внутренняя ситуация и региональная политика

Оценивая летом 2011 года ситуацию в арабском мире, российский исследователь В. Наумкин обоснованно резюмировал: «Арабские монархии устояли перед натиском протестного активизма, жертвами которого стали республиканские государства». Причина этой устойчивости, по его мнению, связана не столько с «финансово-экономическими возможностями монархий», сколько с «фактором легитимности», более высокой при «монархическом режиме», чем в республике». К Саудовской Аравии этот вывод относится едва ли не в первую очередь.

Проведенный располагающимся в Дохе Арабским центром политических исследований (Arab Center for Research & Policy Studies) весной — летом 2011 года опрос общественного мнения в странах арабского мира доказывал, что саудовские респонденты в большей мере, чем участники опроса из других государств региона, доверяли своему правительству (44 процента «полностью доверяю-щих» и 31 процент «доверяющих»). Это доверие распространялось и на назначаемый королем протопарламент — Консультативный совет: 36 и 37 процентов соответственно. 52 процента саудовцев считали, что внутренняя политика правительства «полностью» или «в значительной мере» отвечает интересам граждан, что относилось и к проводимому государством внешнеполитическому курсу — 57 процентов.

И все же Саудовская Аравия испытала воздействие развивавшихся в границах арабского региона протестных движений. Активизируя существующие в стране политические силы («либералы», конфессионально-региональные группы), «арабская весна» заставляла саудовскую власть искать ответ на вызов, бросавшийся ей этими силами. Меняя же систему региональных международных отношений, события 2011 года побуждали саудовское руководство действовать в направлении «консервативной» реорганизации арабского геополитического пространства.

В Эр-Рияде 23 февраля 2011 года, в день возвращения в столицу лечившегося за пределами страны короля Абдаллы бен Абдель Азиза, было распространено обращенное монарху «Заявление 23 февраля», подготовленное группой «либеральных интеллектуалов» — «Молодежью Фейсбук». В нем говорилось: «Мы обращаемся к вам, Служитель Двух Благородных Святынь! Революции, инициированные молодежью Туниса, Египта и Ливии, доказывают, что арабские правители не прислушивались к голосу нового поколения, оставаясь далеки от его устремлений и чаяний. Они игнорировали требования народов, стремящихся к реформам, развитию, свободе, справедливости. Но разворачивающиеся события несут анархию, кровопролитие, попрание основ правопорядка». Недопустимо, продолжали авторы документа, распространение «негативных последствий революций на королевство». «Молодежь призывает Служителя Двух Благородных Святынь провести назревшие реформы», чтобы «родина избежала потрясений».

Авторы «Заявления 23 февраля» требовали превратить Консультативный совет в избираемый парламент, настаивая на трансформации монархии в «конституционное» и основанное на «разделении властей» королевство. Они выступали за «независимость суда», отмену государственного контроля над деятельностью общественных организаций, «легализацию политических партий, исключение цензуры в отношении средств массовой информации, освобождение политических заключенных, предоставление политических и гражданских прав женщинам». Заявление включало и социальные требования — «справедливое распределение общественного богатства, ликвидацию безработицы среди молодежи, улучшение ее жилищных условий».

Прибыв в Эр-Рияд, король Абдалла провозгласил начало «нового этапа широкого национального диалога» для «блага отечества». Из государственного бюджета и личных средств монарха было выделено более 121 миллиарда саудовских риалов (более 35 миллиардов долларов США) на нужды социального обеспечения, развитие системы профессиональной подготовки женщин, повышение стипендий студентам. Не менее значительные суммы направлялись Фонду жилищного развития — на возведение жилья для молодежи. Королевские указы предполагали, что на поощрение общественных организаций будет ежегодно выделяться от 100 до 450 миллионов риалов. Игнорируя политические требования «Заявления 23 февраля», король подтверждал условный характер союза власти и «либералов», начало которому было положено в 2003 году. Этот союз диктовался прагматическими интересами саудовского «политического класса», который периодически обрушивал репрессии на испытывавших чувство «революционного нетерпения» интеллигентов.

Read More

Колонка для Naviny.by от 15.X.2012

Синеокая накануне грандиозного шухера

Неубиваемый привкус национального позора остался на губах тридцати тысяч педагогов, отряженных за свои деньги смотреть, как синеокую™ красавицу пользуют иберийские жеребцы. Это стало хорошим уроком для учителей (классный каламбур, да?) и научит их прививать детям и юношеству патриотизм, любовь к Родине и волю к победе.

Воистину счастлива страна, в которой главными (sic!) событиями являются отставки директора конфетной фабрики и тренера второразрядного спортивного клуба, такая страна достойна именоваться Schlaraffenland. А бенефициаром борьбоебли лучшего с хорошим вышел экс-руководитель «Белдзяржхарчпрама», мой добрый знакомый И.И.Данченко. Который, полагаю, заявился домой весь в шоколаде и под звуки шлягера «Я шоколадный заяц» в исполнении П.Нарцисса.

 Тем временем идеологические кондитеры готовят blancmange по моим рецептам. Грядёт большая прессуха Главы государства малым российским СМИ. Время, натурально, упущено, сейчас она и нахуй не нужна, а так – пусть и будет.

«Отчего же упущено?» — спросите вы. Оттого, что стали явными нелепейшие провалы в политическом планировании, о которых так долго говорили etc. Доморощенные мыслители нижних конечностей сложили все яйца в одну штанину. И как теперь танчить? Мешают! А тут зима, новые жировки пришли. Вот и кинулись конопатить щели для любой инфильтрации в синеокую™ русского капитала, ибо потеряешь собственность – потеряешь власть.

Мне вот для одной небольшой консультации довелось просмотреть несколько свежих публичных выступлений Президента Республики Беларусь А.Г.Лукашенко. Не виделись мы без малого года два, и теперь я немало обескуражен. При неизменно глубоком моём уважении, лидер нации сейчас архиплохо подготовлен для выходов на публику. Не говорю об ораторском искусстве, которое по-прежнему на высоте. Меня, повторюсь, обескуражило иное.

У Президента Республики Беларусь А.Г.Лукашенко не хватает аргументов. Это что-то новое, знаете ли.

Read More

Презумпция социализма

ПРЕЗУМПЦИЯ СОЦИАЛИЗМА[1]

 ...Желание человека получить землю и средства в свое владение, создать свою семейную ферму не противоречит социализму, товарищи. Такой хозяин будет действовать на земле, которая яв­ляется общенародной собственностью. Он бу­дет действовать в стране, где власть принадле­жит рабочим и крестьянам, трудящимся, и она будет определять нормативную базу взаимо­отношений. Так что он будет работать в инте­ресах социализма, а не против.

Михаил Горбачев. Речь на встрече с руководителями предприятий агропромышленного комплекса. 12 октября 1988 года[2]

 

Наши экономисты, публицисты, писатели наговорили уже много предпослед­них слов. Последнего они не сказали, потому что у них имеется презумпция социализма, само собой разумеющегося.

Ближе всего к последнему слову недавно подошел Амосов[3] в статье «Ре­альности, идеалы и модели» /ЛГ. 5 октября 1988/. Там сказано, что капита­лизм не только не «загнивает», но что «он жизнеспособен и динамичен, стоит на крепких биологических основах». Социализм пока не получается, потому что «люди оказались неподходящими».

«Лидерство, жадность, — определяет homo sapiens'a Амосов, — немного со­переживания и любопытства при значительной воспитуемости — вот есте­ство человека. Нужно ли его насиловать, внедряя социализм?» Казалось бы, сказано последнее слово: социализм противен естеству человеческому. Но на этом самом месте Амосов описывает восьмерку. Оказывается, насиловать нужно, употребив для этого воспитуемость. «Потребность в собственности заложена в генах, но регулировать размеры имущества необходимо, чтобы не стимулировать жадность и зависть».

Капитализм экономически эффективнее, но социализм (кооперативный, арендный, хозрасчетный, демократический) — моральнее. «Хозяин всегда лучше управляет, чем коллектив. Но мораль дороже. А кроме того, сверхвы­сокую эффективность не выдержит планета». Преимущество социализма, та­ким образом, в повышенной моральности и пониженной эффективности. Презумпция социалистического выбора со скрипом уцелела.

Маркс понимал, что человек управляем интересами и блистательно писал об этом. Но Маркс был одним из великих утопистов; к тому же не знающим ничего о генах и о том, что в них содержится. Он думал, что социальные об­стоятельства в корне изменят механизмы поведения, и вожделения отдель­ного человека отождествятся с интересами бесклассового общества, то есть интересами всех.

Когда утопии становятся реальностью, они приобретают страшную раз­рушительную силу. Уже Великая французская революция показала, что по­лучается, если попробовать на практике абсолютный Разум, естественного человека и триаду свободы, равенства и братства.

Ленин с его чувством реальности угадал разрушительные возможности чи­стой формы и отступил от нее в НЭП. В народных демократиях, — замечу, — обстоит несколько лучше, потому что у них изначально не было чистой формы. И еще потому, что там не истребили дотла умение и привычку работать.

У нас чистую форму спешно восстановил Сталин. Для чего потребовалось наглухо завинтить несколько расслабившееся человеческое естество. В этом историческая логика Сталина. Элемент необходимости в феномене Сталина. Но есть в нем и элемент случайности. Затребованный историей насильник мог все же не быть азиатом, параноиком, маниакальным убийцей. Тогда чи­стая форма была бы менее кромешной.

Действовать экономически система не могла. Она держалась террором — странной смесью террора с молодежным энтузиазмом (комсомольцы и зеки на великих стройках эпохи). Потом система стала держаться коррупцией. Всеобщее воровство, взятки, левые доходы, расхищение запасов — из всего этого возникала бредовая видимость работы самопожирающегося механизма. Когда он сожрал себя почти без остатка, — пришла историческая необходи­мость в личности типа Горбачева.

Чистая форма завела в бездну погибели. Альтернативой Горбачеву мог быть переворот извне. Крайне для нас опасный, потому что он имел все возможности стать фашистским. У нас много толкуют о второй партии, воображая ее чем-то интеллигентски-западнически-либеральным. Лидер — Лидия Корнеевна Чуковская. Но то, что нужно Лидии Корнеевне (читать печатных Набокова и Гумилева)[4] вовсе не нужно массам. А вторая партия у нас и так уже есть. Это «Память» с ее испытанными лозунгами и органическими пещерными инстинктами; идеалы Союза русского народа в сочетании со сталинско-гитлеровским опытом.

Вот что обещано извне. Горбачев — это лучшее из возможного изнутри, отрицание чистой формы. Суть горбачевизма (и эту суть надо ценить и поддерживать) в том, чтобы экономическими и политическими способами отчасти вернуть права человеческому естеству, с его потребностью в собственности, инициативе, свободе. В то же время этот человек оставлен в пределах противопоказанной естеству системы, сохраняющей свои глубинные механизмы: жесткий контроль над немножко дозволенной частной собственностью; тем самым над инициативой; однопартийное устройство, тем самым верховная власть партии и неизбежность бюрократического управления обществом.

Вероятно, поощряемые разоблачения прошлого имеют свою стратегию. Надлежит доказать, что со смерти Ленина и до 1985 года система непрерывно искажалась злонамеренностью или головотяпством исторических персона­жей, а что сама по себе, как таковая, система — о'кей.

Гласность безгранична пока она способствует развитию социализма, демо­кратия необходима в пределах социалистического плюрализма. Это было нам сказано уже несколько раз и так ясно, что не услышать могли только не имею­щие ушей. Именно не имеющим ушей свойственны наивные требования и наивные разочарования, в пылу которых они утверждают, что ничего нового и хоро­шего не происходит. Неверно! Происходит то новое и хорошее (поддерживайте и цените!), какое может происходить внутри противоестественного устройства.

Многие пружины скрылись из виду, ушли в глубину, но в экстремальных обстоятельствах они вдруг беспощадно обнажаются. Так в случае с Ельци­ным, когда перед удрученными свидетелями был точно разыгран знакомый сценарий со сворой, которая вчера облизывала начальника, а сегодня рвет его зубами, с покаянием и самоуничижением подсудимого и проч.[5] Так было при обсуждении событий в Карабахе, когда у Горбачева не выдержали нервы. Он сорвался, кричал как Хрущев, грубо прерывал говоривших. Зато по-новому прозвучали исполненные достоинства реплики Амбарцумяна[6].

Это все экстремальные ситуации; московский митинг с массовым избие­нием участников — тоже[7]. Вообще же нам предлагают соблюдать правила игры (Ельцин в своем выступлении на пленуме резко их нарушил). Наша жизнь пронизана невидимыми условными соглашениями. Интуицией неназываемых тем.

16.10.88


[1]     Печатается по правленой машинописи в ОР НРБ Ф. 1377 (Папка с материалами 1950—1980-х годов.). Мы благода­рим А.С. Кушнера за разрешение опубликовать эссе.

[2]     См.: Правда. 1988. № 288. 14 октября. С. 2.

[3]    Амосов Николай Михайлович (1913—2002) — врач-кар- диохируг, теоретик медицины, мыслитель и публицист, теоретик здорового образа жизни и рационального плани­рования общества.

[4] Появление подборок Н. Гумилева к столетнему юбилею поэта в «Литературной России» (№ 15) и «Огоньке» (№ 17) было воспринято как значимое общественное событие (ср.: Енишерлов В. Возвращение Николая Гумилева. 1986 год // Наше наследие. 2003. № 67—68). Публикации произведений В.В. Набокова в советской подцензурной печати начались также в 1986 году с появления фрагмента из романа «Защи­та Лужина» в журнале «64 — Шахматное обозрение» (№ 16).

[5]       См.: Энергично вести перестройку // Правда. 1987. № 317. 13 ноября. С. 2—3.

[6]    Речь идет о перепалке Горбачева с ректором Ереванского университета академиком Сергеем Александровичем Ам- барцумяном (р. 1922) на заседании Президиума Верхов­ного Совета СССР 18 июля 1988 года (см.: Правда. 1988. № 202. 20 июля. С. 4). Скорее всего, Гинзбург видела транс­ляцию заседания, так как в газетные стенограммы их спор вошел в отредактированном виде. На заседании также вы­ступал президент Академии наук Армянской ССР, акаде­мик Виктор Амазаспович Амбарцумян (1908—1996).

[7]    Речь, вероятно, идет о митинге, организованном партией «Демократический союз» 21 августа 1988 года на Пуш­кинской площади в Москве к двадцатилетию оккупации Чехословакии войсками Варшавского пакта, — одном из первых демократических митингов перестройки. Митинг был разогнан милицией с применением спецсредств.

Источник

1 8 9 10 11 12 38