Трое у подъезда, пиво, какие-то чипсы.
— Ты чего, реально что ли эту историю не слышал? Это как вообще – ты в нашем дворе живешь, мы тебя за пацана держим, и ты эту историю не слышал? Бля, парни, я не врубаюсь.
— Да чего ты заладил, слышал-не слышал. Ну, не слышал он, так что теперь? Расскажи лучше, все равно сидим тут, так хули.
— Ну, короче, тут надо сперва про то, как Леха-Хиляк разозлился. То есть, серьезно завелся чувак. Он в принципе злой был, и все хотел в авторитетные вылезти. То есть не то, чтобы там к успеху, или как, ну как у нормальных, а вот чисто чтобы уважали его. Чтобы боялись. Мобилу там отжать или лопатник вытрясти – вообще не про него, хер знает, чем и жил, типа на зарплату, охранником что ли где-то сидел. Вообще, тут объяснять надо. Он так-то здоровый был, наоборот, как лось, но, понимаешь, не бычара такой, то есть как бы и не здоровый. Блин. Сбился. Короче. Не в том смысле здоровый, что вот жлоб, понимаешь, скорее, даже, мелкий, но такой, жилистый, да, вот, правильно, жилистый. И как-то так умел, — не занимался ничем сроду, то есть и не учился специально там бокс или карате, вот эта вот херня вся, но как-то в нем от природы что ли это было. Ну то есть пару раз туда-сюда качнет так, оп, ты еще и замахнуться не успел, а лежишь уже, зубы собираешь. Какой-то, он говорил, в деревне в детстве его учил мужик. Коровин, не то Кобылин. Да неважно. Короче, вот он, Леха-Хиляк-то, ну тут с подъебкой погоняло, он на фоне кабанов здоровых так себе и выглядел, а подойдет, типа, большие шкафы громко падают, — еблысь и любого первым ударом в аут. И вот, говорю же, тормознуть там кого, — не про него совсем, а если чисто махач где, так он вообще из ниоткуда, сразу, туда, сюда, тому, этому, — все лежат. Все хотел, чтоб его уважали.
Но которые постарше, которым уже вроде в подворотне и махаться западло, они как-то все равно к нему так это. Ну и хули, что ты копытами трясешь, а кто ты есть? Никто. В общем, опасаться-то его все опасались, потому что он вообще бешеный был, слово скажешь, хуяк уже, все, отдыхай на песочке, но чтобы уважения, особенно от старших – не, этого не было.
Хотя, конечно, если где поговорить с кем по-серьезному, его, конечно, звали. Куда без него вообще. Ну типа если Хилый за спиной маячит, — как-то и тебе спокойнее, и эти, которые, ну с которыми базар, короче, не вые. Кости-то хули ни у кого не казенные, как говорится.
И вот, короче, Леха этот однажды разозлился. Всерьез так. Вот про это, в принципе…
— Да ты вообще неправильно все. Не сначала. То докопался до человека – знаешь-не знаешь, прям, куда деваться, а то блин начал. Леха у него разозлился.
— Яшка-Гимор так всегда рассказывал, а он вообще там был.
— Был, не был. Хрень какая-то. Чего разозлился, на кого разозлился. Тут же, еба, по порядку надо. Путаешь только людей.
— Ну давай, бля, сам расскажи как надо. Путаю я.
— Короче. Во-первых, разозлился он на Гуссейнова, Али Алигусейновича. В нашем доме, четвертый подъезд, наверху. Живет. Как живет. Жил. Его жена родная ебнула, прикинь. Read More
![[info]](https://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif?v=88.8){kind=small}