За последнее десятилетие богатые страны и частные предприятия собрали не менее $500 млрд, чтобы помочь развивающимся странам справиться с изменением климата. Этот план финансовой помощи, разработанный в 2009 году, должен был привести к ежегодной мобилизации $100 млрд к 2020 году и был призван компенсировать несправедливость изменения климата — бедные страны страдают из-за того, что богатые уже отказались от вредных выбросов.
Развитые страны, как мы сейчас выясняем, не достигли этой цели в 100 миллиардов долларов. Не менее важно и то, что никто — ни отдельные люди, ни правительства, ни многосторонние агентства — не знает, как именно расходуются все эти средства на борьбу с изменением климата, и расходуются ли они вообще. Даже самая лучшая база данных, которую ведет ОЭСР, является обширной и имеет много пробелов — не в последнюю очередь в деталях частного финансирования. Сам термин «климатическое финансирование», по сути, часто оказывается скользким и податливым, определяемым сторонами в зависимости от их собственных потребностей или удобства.
На климатическом саммите COP26 в Глазго, который завершится 12 ноября, предлагаются все более крупные цифры климатического финансирования: $130 трлн. от консорциума частного сектора, $1 трлн. в год, требуемый Индией, $1,3 трлн. в год, требуемый африканскими странами. Но без возможности отследить, как эти деньги используются, эти большие цифры «похожи на «зеленое очковтирательство», — говорит Лиана Шалатек, заместитель директора Фонда Генриха Бёлля, аналитического центра со штаб-квартирой в Берлине. «Нужно не просто сказать: «Назовите мне цифру», но и добавить: «Покажите мне, как эта цифра вычисляется», иначе это фиговый листок».
В той мере, в какой одни фонды важнее других, эти фонды финансирования климата являются одними из самых важных денежных сумм в мире; сама человеческая цивилизация зависит от того, будут ли эти средства собраны в полном объеме и правильно потрачены. Отсутствие подробного, общедоступного отчета об этом финансировании, говорит Шалатек, чревато разного рода упущениями: доноры неправильно указывают свои средства, или деньги расходуются не по назначению, или недооценивается истинный объем необходимых средств. Что, в свою очередь, чревато тем, что мир окажется гораздо менее подготовленным к изменению климата, чем это необходимо.
Сколько денег собирают страны для борьбы с изменением климата?
В 2019 году, последнем году, за который ОЭСР опубликовала полные данные, богатые страны собрали почти 80 миллиардов долларов в рамках своих обязательств по финансированию борьбы с изменением климата. Большая часть этих средств поступила либо в виде двусторонних фондов — кредитов или грантов от одного правительства другому, либо в виде многосторонних государственных фондов, когда развитые страны направляют свои средства через международные банки или климатические фонды. Эти деньги предназначены для того, чтобы помочь развивающимся странам как смягчить последствия изменения климата, включая инвестиции в более чистые источники энергии, так и адаптироваться к более суровому климату.
По словам Шалатек, имеющиеся данные об этих фондах напоминают луковицу. В центре находятся проекты, по которым имеется больше всего подробностей: проекты, финансируемые через многосторонние агентства. Команда Шалатек отслеживает часть из них, «охватывая наиболее важные многосторонние климатические фонды, хотя мы не знаем, какую долю они составляют от общего объема многостороннего финансирования». В базе данных Heinrich-Böll-Stiftung, например, можно найти гранты:
— от Глобального экологического фонда, в 2014 году, в размере 2,78 млн долларов Аргентине на внедрение биогазовых технологий в национальную программу управления отходами;
— от Зеленого климатического фонда в 2019 году в размере $9,68 млн. Бангладеш для строительства цоколей, которые поднимают землю деревень с высоким риском над возможными наводнениями, связанными с климатом;
— от программы «Адаптация для мелких сельхозпроизводителей» в 2015 году — $4,56 млн Либерии для повышения устойчивости к изменению климата ее культур какао и кофе.
Однако если двигаться дальше по другим слоям луковицы, то детали становятся менее понятными, говорит Шалатек. «Многие двусторонние инициативы, например, не дают разбивки по проектам». В докладе некоммерческой организации Climate Policy Initiative (CPI), в котором анализируются инициативы по финансированию климатических проектов в 2019 и 2020 годах, говорится, например, что «финансирование зданий с высокими энергетическими и теплоизоляционными характеристиками – «зеленых» зданий — быстро растет, но ему не хватает прозрачности». Даже многие многосторонние усилия по финансированию можно разделить на широкие категории: например, развитие сельского хозяйства или снижение риска бедствий. В результате, по словам Шалатека, «точность данных ниже, догадок больше».
Еще один источник сомнений связан с тем, как богатые страны обозначают выделяемые ими средства. В соответствии с системой ОЭСР, страны прикрепляют так называемый «маркер Рио» к любым средствам, которые они заявляют о выделении в рамках помощи в борьбе с изменением климата. Этот маркер может быть либо «2», что означает, что основная цель средств связана с климатом, либо «1», что означает, что значительная часть целей средств связана с климатом.
Однако Шалатек отметил, что не существует стандартов того, что может означать термин «значительный». Каждая страна просто решает это для себя. Это делает «значительную» сумму очень, очень сомнительной. Существует риск того, что страны будут чрезмерно злоупотреблять «значительными» показателями и завышать общую сумму выделяемых ими средств.
Действительно, изучение базы данных ОЭСР выявило проекты, которые звучат как традиционные формы помощи, но были описаны как связанные с климатом. Например, Финляндия выделила Эфиопии грант в размере 4,47 миллиона долларов на развитие систем водоснабжения и санитарии и обозначила эти деньги цифрой «1». Однако проекты помощи в области водоснабжения существуют десятилетиями, и можно поспорить, имеет ли цель этого гранта — по крайней мере, в том виде, как она описана в базе данных ОЭСР – «существенное»отношение к изменению климата. Некоторые примеры еще более вопиющие. Байса Наран, старший аналитик, соавтор отчета ИВК, отметила, что ее команде приходилось регулярно исключать проекты, которые были помечены как климатическое финансирование, но ничего подобного собой не представляли: «энергоэффективный уголь, например».
В Глазго развивающиеся страны призвали к более четкому определению климатического финансирования, а Рамочная конвенция ООН об изменении климата пытается обеспечить большую прозрачность инициатив по финансированию. По словам Наран, существует очень много неопределенных областей. «Какие сектора вы считаете для смягчения последствий, а какие — для адаптации? Считаете ли вы кредиты, или только эквиваленты грантов должны считаться климатическим финансированием? Некоторые страны направляют много денег через многосторонние институты, которые затем направляют деньги на финансирование климата. Как в таких ситуациях учитывать вклад каждой страны?».
Измерение того, что выделяют страны, становится очень сложной задачей, отметил Наран. «Нет третьей стороны, которая бы проверяла, проводила аудит и делала независимые выводы об этом финансировании» — отмечает она. «Это очень сложная тема для достижения единого соглашения».