А ВОТ И КАВАЛЕРИЯ!

Царствование Екатерины II было беспрецедентным по уровню военной активности: в это время Россия вела 8 внешних войн, и каждая из них способствовала эволюции военного дела.

Заметное улучшение конского состава наблюдалось в результате пополнения трофейными лошадьми. Завоевание Кагула (1770), раздел Речи Посполитой (1772—1795), ликвидация Запорожья (1775), завоевание Крыма (1783), победы при Рымнике (1789) и Измаиле (1790) дали двору Екатерины II колоссальное конское богатство преимущественно восточных пород, равного которому ни в континентальной Европе, ни в России не было ни по количеству, ни по качеству.

Для екатерининского правления характерна следующая динамика численности кавалерии и развития ее типов:

1) 42 полка к 1767 г., т. е. к началу первой польской и первой турецкой войн (1 гвардейский полк, 6 кирасирских, 19 карабинерных, 9 гусарских и 7 драгунских);

2) 49 полков к 1786 г. после реформ, связанных с назначением в 1775 г. командующим легкой и иррегулярной конницей Г. А. Потемкина, а регулярной кавалерией — П. А. Румянцева (гвардейский полк, 5 кирасирских, 19 карабинерных, 8 драгунских, 1 гусарский и 15 легкоконных полков);

3) 56 полков по Штатам 1795 г.: в результате еще одного витка реформ Потемкина число регулярной кавалерии составило свыше 70 000, иррегулярной — свыше 24 000 (гвардейский полк, 5 кирасирских полков, затем карабинеры, драгуны, легкоконные полки, конные егеря, конногренадеры и гусары — 50 полков.

В результате появилось четыре новых вида кавалерии: легкоконный, конно-егерский, регулярный и иррегулярный казачий. Общее число казачьих войск увеличилось с фиктивных 35 000 при Елизавете Петровне до свыше 75 000, реально несущих службу. Общее число кавалерии, вместе с гарнизонными войсками и запасными эскадронами, было доведено до 500 000.

Значимость качественной строевой лошади становилась все более очевидной (например, в «Инструкции конного полка полковнику», 1766). Многократно возросли требования к быстроте развертывания фронта, маневренности, стремительности атаки и длительности преследования. Подчеркивалась ударная роль кавалерии: ее сила «состоит в стычке… чего ради… старание приложено чтоб набрать мочных и рослых лошадей» («Короткие правила для легких войск», 1764).

Придавая важнейшее значение стремительной атаке и действиям с коня, предписывалось

«лошадь строевую… любить, беречь, чистить, кормить и прибирать ее и обходясь с нею ласково… внушая притом, что кавалериста как исправность службы, так и собственное сохранение живота зависит от соблюдения в добром состоянии лошади своей».

Требование подкреплялось рассуждениями полководца и военного теоретика П. А. Румянцева. В «Обряде службы» (1770) им еще раз подчеркивается ценность качественной строевой лошади: «наказывать и толковать тому, кто по невежеству не понимает, колико много с исправностью вещей и лошадей в военное время самая жизнь его сопряжена», почему и надлежит «офицерам строжайше наблюдать за целостью конского состава…». И организатор русской кавалерии Г. А. Потемкин, и великий стратег А. В. Суворов настаивали на том, чтобы ей «ходить вихрем». «Конных полков господам командирам обучать оные быстроте», «Атака должна производиться никак иначе, чем в полный карьер», — гласили приказы Суворова. Натиск и быстрота есть основы воинского искусства, — заключал Суворов в своей «Науке побеждать».

Бэлла Шапиро, «Русский всадник в парадигме власти», © ООО «Новое литературное обозрение», 2021