Все случилось в то время, когда при дворе Московском находились послы Датские и Шведские, которые, пользуясь вторжением Поляков в Россию, старались заключить с Москвитянами союз, в надежде повредить Сигизмунду. Рассказывают, что Борис, разгоряченный спором с послами, внезапно упал в изнеможении; кровь хлынула из носа, рта и ушей: он умер в исходе апреля.
Одни приписывают смерть его апоплексии, другие отраве. Как бы то ни было, не вдруг прекратилась семилетняя власть его над Россиею: при первой вести о кончине государя, народ собрался многочисленною толпою и возвел на престол вдову его и сына. Вельможи присягнули им в верности; а тело Борисово похоронили в церкви, где покоятся Московские государи, впрочем, без пышных обрядов. При этом случае сказал красноречивое слово (напечатанное в Кенигсберге) Рижский Ливонец Константин Фидлер, брат Каспара Фидлера, служившего Московскому государю. 13
Между тем, Петр Басманов, ознаменовавший себя великим делом в правление Борисово, отправлен был к войску с неограниченною властию. В то время под Кромами стоял ближний родственник Борисов, Иван Годунов, осаждая город. И та, и другая сторона, и осажденные и осаждающие, явили опыты редкого мужества, как при жизни Бориса, так и по кончине его. Десять раз Москвитяне ходили на приступ, и десять раз были отражаемы упорством осажденных.
Опасаясь, чтобы Кромские жители не были подавлены силою неприятеля, Димитрий послал на помощь им избранную дружину, под начальством Запорского. Неуверенный в успехе сражения, Запорский употребил хитрость, чтобы посеять ужас и недоумение в стане врагов; для виду отправил к осажденным письмо, которым уведомлял их, что вблизи находятся 40,000 вспомогательного войска, и советовал им быть твердыми. Это письмо вручил он простодушному человеку, который, быв сам обманут, обманул и других. Запорский постарался, чтобы посланный шел по дороге, занятой неприятелями, и чтобы они схватили его. Так и случилось. Пойманный Москвитянами и преданный пытке, он подтвердил все, что было сказано в письме, ибо сам верил ему, и тем произвел в стане врагов страшное волнение, почти мятеж. Годунов, оставив при крепости 2,200 всадников и приказав им никого не допускать к осажденным, сам, с главным войском, пошел на встречу неприятелю. Запорский, стараясь подкрепить молву, распространившуюся в неприятельском лагере, устроил к бою свою дружину, и чтобы отряд его казался многочисленнее, велел сесть на коней всем своим служителям; сверх того, разослал в разные стороны несколько человек, которые страшным криком должны были уведомить о приближении мнимого вспомогательного войска.
Годунов сначала ударил стремительно; мужество Польских копейщиков остановило Русских, а всеобщая молва о приближении вспомогательного войска заставила их помышлять о покорности Димитрию. Прежде всех передался ему Петр Басманов, знаменитый при Борисе Годунове: он перешел к Запорскому с несколькими тысячами воинов, и обратясь к приверженцам Борисовым, закричал изо всей силы, что Димитрий есть законный наследник Московского престола, и что каждый истинный сын отечества должен присягнуть ему. Тут все взволновалось; многие, оставив знамена Годунова, изъявили готовность последовать примеру Басманова. К нему присоединились и бояре; избранные из числа их пять сот человек немедленно были посланы к Димитрию, находившемуся в Путивле: он принял их благосклонно и привел к присяге. Это случилось 23 мая 1605 года. Иван Годунов, по отозвании в Москву Борисом Годуновым товарищей его, Мстиславского и Шуйского, оставшийся главным вождем царского войска, обратился в бегство: его догнали и заключили в оковы, за то, что он не хотел ударить челом Димитрию и признать его царевичем. В стане Борисовом найдено 70 орудий, из которых некоторые были такой величины, что два человека насилу могли охватить одно орудие.
Измена войска взволновала столицу; народ с восторгом произносил имя Димитрия; а вдову умершего государя с сыном и дочерью отдали под стражу: мать, устрашенная ненавистью ли народа, или скорым пришествием Димитрия, приняла отраву; она хотела отравить и дочь и сына, чтобы избавить их от насмешек победителя. Сын выпил смертную чашу, и погиб; но дочь спаслась от смерти, приняв противоядие. Так рассказывают приверженцы Димитрия; другие же повествуют, что по его приказанию отравили мать и сына, а дочери даровали жизнь, готовя ее в наложницы Димитрию. Говорят, что Немцы, служившие в войске Борисовом, наиболее содействовали перевороту, переманив с собою многих недоброжелателей Годунова.
МОСКОВСКАЯ ТРАГЕДИЯ, ИЛИ РАССКАЗ О ЖИЗНИ И СМЕРТИ ДИМИТРИЯ
(последует)