В некотором царстве, в некотором государстве жили средневековые белорусы...
Однако остаётся вопрос: в каком они жили государстве? Не по названию, а по типу государственного устроения. Великое княжество Литовское — это вообще что было? Рассмотрим по порядку.
Итак, княжество. По-древнелитовски на слух это звучало как «Кунигасия». Логично, поскольку князь на литовском языке произносится как «кунигас» (не куннилингус, глупые, а кунигас). Но это название не закрепилось. Может, оно было в ходу между литовцами, нельзя это отрицать.
Однако со времён Гедимина властители Великой Литовской Кунигасии именовали себя на русский манер: князьями. Или на латинский манер: dux, rex, ducis magni (это для того, чтобы иностранцам было понятно). Ещё в иностранных актах Средневековья можно встретить позиционирование страны средневековых белорусов как Великого герцогства, Grand Duché de Lituanie et de Russie.
И современники понимали, что речь идёт о какой-то там далёкой дикой языческой стране, где жизнь устроена по принципу правления верховного вождя, где растёт развесистая клюква, медведи играют на балалайках, заходят в дома и отбирают у подданных литовского гранд-дюка водку и пенсии.
Вносим поправку. В описываемое нами время Литва XIV века — страна языческая. И в этой языческой Литве живут православные средневековые белорусы. Этот религиозный симбиоз длится уже лет полтораста. К крещению Литвы мы ещё подойдём, торопиться не надо. Но пока отмечу, что литовские язычники не расширяют количество единоверцев за счёт средневековых белорусов. И православные средневековые белорусы также не помогают погрязшим во грехе литовским язычникам узреть Господа. Огнём и мечом учение Христа проповедуют только рыцарские ордена. А для них средневековые белорусы-схизматики ещё хуже язычников, просто руки тевтонские до белорусов не доходят.
Итак, страна есть, но веры нет. Нет главной цементирующей силы средневекового государства — единой веры, единой Церкви. Раз нет веры, то нет и школы, нет единого языка государственного администрирования, зачатков науки и культуры, нет единого летописания.
Русские летописи есть, немецкие хроники есть, а вот кунигасийских летописей и хроник не существует. А ведь на дворе уже XIV век, конец Высокого Средневековья. И никаких оригинальных документов из Кунигасии той поры мы не знаем. Есть 5-6 верифицированных актов времён Миндовга, однако они составлены не грамотеями Миндовга, а канцеляристами Тевтонского ордена и первого литовского католического епископа Христиана (епископ оформил на себя земельку с приписанными литовскими и белорусскими холопами и подсунул Миндовгу на утверждение).
Однако в целом административные, судебные и коммерческие документы в великокняжеской Литве времён Гедимина-Ольгерда отсутствуют за ненадобностью, не пользуются ими и средневековые белорусы. Счастливая бесписьменная эпоха: росой умылся, на пень перекрестился. В случае чего — целуют крест. А что целуют во время подписания договоров князья-язычники, про то нам неведомо. И было это хорошо для чёрного люда.
Судите сами. У англичан уже триста лет, как опубликован для всеобщего пользования Domesday Book, а у средневековых белорусов никакого учёта и контроля. Включил дурака, сослался на неурожай и падёж скота, мешки с зерном зарыл подальше, и рви бородёнку с плачем: "Последнее забираете, сволочи!" И вот все они там такие, весь народец. Как же собирать с людишек на строительство замков, на бутерброды с икрой, на вина фряжские?
Где он, аппарат принуждения, аппарат насилия, каковым являются, как вы все понимаете, вооруженные отряды войск, тюрьмы и прочие средства подчинения чужой воли насилию, — то, что составляет сущность государства? Города где?
На самом деле великий князь Литовский держал Кунигасию на ручном управлении. Задачи государственного менеджмента требовали постоянных разъездов. Обожрёт одну волость вместе со своими присными — едет в следующую. Столичным городом Великой Кунигасии Литовской считался тот, где князь держал свою военную ставку. Оттуда скакали по Литве и Средневековой Беларуси гонцы, оттуда выходили за едой продотряды из бояр и дружинников. И пока ещё должности охотников постоловаться за счёт средневекового белоруса носят старые названия. Бояре, тиуны, мечники, ключники, сотские, десятские, старцы... Над ними стоят местные князья (эти пока ещё не вымершие Рюриковичи младших ветвей), которые никак с великим князем Литовским юридически не связаны. Ну, в смысле, крест целовали, да и хватит. Кстати, Церковь тоже не имеет в княжеской Литве чёткой иерархии и территориального деления. У литовцев-язычников есть свой верховный жрец, а у литовско-белорусских православных — нет.
Кого ещё мы тут не видим? Мы не видим тут бальи, сенешалей, прево, мы не видим здесь шерифа Ноттингемского. 
Не видим, проще говоря, чиновников территориальной и городской администрации, личных представителей Ольгерда-Кейстута в регионах. Мы не видим судебных учреждений. 
Сам великий литовский кунигас представляет собой что-то вроде разъездного революционного трибунала с правом неограниченной реквизиции. Армии нет, вместо неё великокняжеские и боярские ЧОПы с разрешением на ношение и применение оружия. Частные войны между боярами — обычное дело; на войну, князю под команду, идут с целью разжиться разной рухлядью. А если повезёт, то и земелькой.
Но самое главное — мы не видим такой фундаментальной основы государства, как деньги. Экономика Великой Кунигасии даже в XIV веке всё ещё носит полностью безденежный характер. Она основана на натуральном обмене. Своей монеты не чеканят, а привозные деньги (пражские гроши, главным образом), которые попадают в кубышки средневековых белорусов, служат не для целей обмена, а для целей тезаврации. Ещё живы древние гривны и куны, хотя всё меньше в них серебра и больше олова. Однако бочка зерна, воз сена, беличьи шкуры, круг воска и цэбар с мёдом служат основной темой дискуссий между смердами и тиунами, совершающими полюдье и въезды. Матка-млеко-курка-яйки — такой был в Литве и средневековой Беларуси привычный издревле диалог власти с народом. Поэтому народу требовалось много, яйки-курки сами себя не высидят. Отсюда высокая мотивация литовских вождей на проведение внешней экспансии.
При Гедимине, Кейстуте и Ольгерде происходит рост территории великого княжества Литовского, но никакого прогресса литовского государства в управленческом смысле не происходит. Нет и системы юридически закреплённого престолонаследия; после смерти Ольгерда снова в Литве начнётся междоусобная резня. А вопросами государственного строительства займётся смолоду подвизавшийся мигрантом по заграницам будущий великий князь Витовт Кейстутович.
(последует)