Сразу скажу, что моё предыдущее описание крестьянского рациона средневековых белорусов понравилось не всем. Стереотип про «двери килбасой завязывали» довольно живуч. Со своей стороны я посоветую критикам и маловерам обратить внимание на иную сторону самого существования средневековых белорусов. На ту, которую К.Маркс и Ф.Энгельс позже назовут «идиотизм деревенской жизни».
Так что вы не верьте ни Генрику нашему Сенкевичу, ни Анджею нашему Сапковскому. Верьте в «Пяць лыжак зацiркi» — там истина. Описания простых деревенских застолий в книжках фэнтези/исторических романах — плод фантазии авторов, и не более того. Типа, как при т. И.В. Сталине все ели крабов и икру, а в годы т. Л.И. Брежнева в докторской колбасе по ГОСТу на было бумаги. Всё это конечно, пиздёж.
Всегда и везде в средние века крестьянин жил впроголодь. Таковы, увы, экономические реалии. Закон крестьянского стола был достаточно ясен: средневековые белорусы были вынуждены ограничиваться второстепенными злаками. В те же времена основу питания французских крестьян, например, составляли: смесь пшеницы с рожью, рожь — в сравнительно богатых домах, в самых бедных — ячмень и овес, рожь и гречиха. Ну ещё средневековые французы могли разнообразить свой рацион каштанами. Так и средневековый белорус тоже мог надрать лещины вдоволь. Не каштаны, но тоже хорошо. Да и вам ли не знать, что овсяная каша благополучно здравствует и в наши дни.
Несколько слов об одежде и утвари. Одежда была исключительно домотканой. Примитивный ткацкий станок был почти обязательной частью интерьера обычной избы средневекового белоруса. Овчины шли на выделку для зимней одежды. Качественного сукна не было, оно поступало только по импорту. А сермяга появится в обиходе средневековых белорусов не ранее времён Ливонской войны. Одежду шили из льняного полотна, самая низкосортная льняная пряжа шла на дерюгу. В ходу было рядно, лыко шло в каждую строку. Дерюгу-то в качестве одежды ещё Даниил Заточник поминает, как и «лычен сапог» (лапоть).
Разумеется, средневековые белорусы умели делать валенки. А вот сапоги тогда шили на одну колодку, не было разницы между правым и левым. Вообще, сапоги — не крестьянская обувь. Это я их так упомянул, между прочим. Летом домотканые портки и рубаха, зимой ещё одни портки поверх летних, да бараний тулуп/кожух. Орнаментированная вышивка использовалась, но не так широко, как нам сейчас представляется. Та псевдофольклорная одежда, которую мы зовём многострадальной «вышиванкой» приобрёла широкое распространение только когда появилось фабричное ткачество.
Детям летом и портки не полагались. Ребятишки свободно трясли яйцами аж до брачно-полового созревания. Девчонки, а после бабы, на радость нынешним феминисткам, обходились и без трусов, и без лифчиков. Тем не менее, нравственность блюли. За вольное/безнравственное поведение сурово наказывали. Об этом и средневековый белорусский фольклор нам говорит:
«Бiла мяне мацi тонкаю лазою, каб я не ляжала дагары пiздою».
Вообще быт средневековых белорусов был крайне консервативен, а в сексуальном плане уныл и скучен. Но сезонные игрища разные сохранялись, Церковь с ними мирилась. Все суеверия средневековых белорусов благополучно дожили до наших дней. Теперь всю эту хрень, в которую свято верили наши предки, печатают в газетах и календарях. И распространяют при помощи электрического интернета.
Не зря сейчас Н.Я.Никифоровский — самый популярный автор современных белорусских СМИ.
Вот так откроешь старые страницы — и многое понимаешь о мире, окружающем средневекового, да и нынешнего белоруса:
«Вѣдьмачество (оно же — вѣдьмарство) достается «самохотью», по личной волѣ человѣка; но оно можетъ быть придано и «нахратью» — злоумышленно, или же случайно, потому что существуетъ особенная лихая година, въ которую молено вызвать всё худое, о чёмъ бы не помыслилъ человѣкъ; наконецъ, вѣдьмачество дается и въ связи съ иною профессіей: мельникъ, лѣсникъ, кузнецъ, давній войтъ, коновалъ и другіе легко могутъ становиться вѣдьмаками. Соотвѣтственно сему пріобрѣтается вѣдьмачество и женщинами».
Что у нас остаётся? Жилище? Там всё просто: средневековая белорусская курная изба благополучно дожила до середины XIX века. Из мебели имелся стол да лавки/полати.
Некоторые учёные сейчас утверждают, что в курной избе жилось классно. И вообще, это, мол, духовность и традиции. Ну, я не знаю... Вот такие тексты мне попадались:
В курной избе «открытый огонь и дым из печи просушивали и пропитывали стены сруба, происходила своеобразная консервация древесины, в результате век черных изб был более длительным». Также «курная печь лучше обогревала помещение, создавала температуру в избе до 25 градусов, не требуя при этом много топлива (…) черная печь была удобна для ведения хозяйства, дым просушивал одежду, обувь, сети. Сети, пропитываясь дымом, служили в 5-6 раз дольше, чем сети, просушиваемые на воздухе».
Здесь я могу обнаружить только одно преимущество курной избы — дым в хате был идеальным средством от комаров и прочего гнуса, который роился над средневековыми белорусскими лесами и болотами. Наружная декоративная резьба по дереву отсутствовала. Избы ставились не фасадом наружу, а боком. Окна (в избе их было 2-3) затягивали бычьим пузырём.
Посуда была глиняная и деревянная. Из столовых приборов средневековые белорусы знали деревянную ложку. В хозяйстве имелся также железный нож, который передавался из поколения в поколение. Из металлических орудий — топор, серпы, косы. Богатый крестьянин мог позволить себе железные сошники/ральники. Помните, как пахал Микула наш Селянинович?
«Омешики булатнiи» — это и есть металлические сошники. А вот вилы были деревянными, да и грабли тоже. Конечно, широко использовались бочки, кадки, ушаты, долблёные цэбары, берестяные ковшики, туеса. Короче, всё то, что можно сейчас увидеть в «городе мастеров» на любых дожинках, вплоть до сувенирных лаптей.
Для освещения использовали лучину. На открытом огне пищу готовили редко. Больше использовали томление. Ну, это понятно — глиняная посуда огневого жара не выдерживает. Металлический котёл был крайней редкостью и признаком небывалого богатства обладателя.
Средневековый белорус жил небогато и невесело. Он очень много работал, и, соответственно, очень мало отдыхал. Но, по крайней мере, работал он, в основном, на себя. А на дядю отстёгивал: Церкви — десятину, князю — натуральные повинности живностью и хлебом/зерном, и отработки. Нормой считался каждый десятый сноп. Иногда девятый.
Деньгами средневековые белорусы начнут платить подати значительно позже, после того, как литовское боярство плотно посадит их на жопу (на землю, в смысле).
(последует)