Миндовг, как это часто бывает с летописными историческими деятелями, был сын многих отцов. Я их перечислять не стану, потому что из всех кандидатов на роль Миндовгова отца только один мог дать ему хороший стартовый капитал.
И был это князь Рингольт Альгимунтович, сумевший на основе Литвы Завилейской объединить ненадолго беспокойные литовские кланы. В 1230 году Рингольт перенес столицу Литвы в Новогрудок. Именно Рингольт первым учредил литовское Полоцкое наместничество. При Рингольте средневековые белорусы впервые начали платить дани представителям другого этноса.
Однако литовцы, взявшие Средневековую Беларусь мечами, поддались чарующему обаянию славянской православной культуры. Как пишет польский историк:
«Еще прежде завоеваний Гедимина и Ольгерда, начали Литовцы вмешиваться в дела русских князей и городов; завоевания же эти еще более сроднили их с русским народом. В следствие этого многие из них, проживая долго между русскими, наблюдали их нравы и обычаи, старались приноравливаться к их образу жизни, учились их языку, принимали крещение и православное исповедание, и входили в родственные связи с русским народом; по возвращении же в отечество служили образцами к подражанию соотечественникам. Таким путем не только высшая тогдашняя цивилизация Руси могла, не в одном отношении, иметь влияние на Литву, но и русский язык, в особенности в высшем классе жителей, получил в последствии преимущество перед отечественным, до такой степени, что сделался наконец языком двора и судебных мест».
(Jaroszewicz, Obraz Litwy, Т. 1, str. 174 i 175.)
Но это будет попозже. А мы же про Миндовга, да?
Итак, в 1236 году Миндовг принял Рингольтово наследство и сел великим князем Литовским и Жмудским в Новогрудке. В Новогрудке есть памятник, изображающий рыцаря со щитом и в плаще. Исторически памятник ни оружием, ни доспехами XIII веку не соответствует, а так, фантазия скульптора на тему Железного Дровосека. Ну, вот это, типа, Миндовг.
Поначалу, в силу тогдашних традиций, Миндовгу пришлось устроить резню своих соплеменников. Каждый мелкий литовский князёк считал себя вправе спросить у Миндовга: "А ты кто такой?" Пришлось будущему королю зачистить литовскую политическую поляну железом и кровью. Миндовг навёл в Литве порядок, и осмотрелся. С севера и запада нависали крестоносцы. На юге поигрывал мускулатурой Данила Романович Галицкий, да и вообще он был Миндовгу родня, муж Миндовговой племянницы. Хоть и седьмая вода на киселе, но бить его вроде как неудобно. А вот на востоке медленно разлагалась Полоцкая земля, от которой отваливались кусками мелкие удельные княжества. По меткому определению современного белорусского историка, в Полоцкой земле того времени власть валялась в грязи. И новоиспечённый великий князь Литовский сразу просёк тему.
По приказу Миндовга его племянники сформировали три загона в земли средневековых белорусов. Напутствовал великий князь племянников кратко: "Который изъ васъ что добꙋдетъ себѣ на Рꙋси, то пꙋскай держитъ за ꙋдѣлъ и за вотчинꙋ".
Товтивил взял Полоцк, Выкинт взял Витебск, а третий племянник, который нам не интересен, прихватил несколько поселений в Смоленском и Друцком княжествах. Летописи утверждают, что завоеватели приняли закон христианский по русскому или греческому обряду.
И тут у них вышла незадача. Племянники Миндовга возомнили себя суверенами. А дяде, значит, вышел облом — ни тебе даней-податей, ни уважения.
Конечно, Миндовг этого не спустил племяшам, и отрядил карательную экспедицию. Племянники оставили в Полоцке и Витебске гарнизоны, а сами, от греха подальше, подались под защиту князя Киевского Данилы Романовича. Того самого, за которым замужем сидела их сестра, чьё имя история не сохранила.
Этот-то Данила Романович (кстати, предок князей Острожских, тех самых, которые битва под Оршей вот это всё, ага) взялся крышевать беглых литовских княжат. Он рассчитывал при хорошем раскладе взять под себя и Новогрудок Литовский, и остаток русских княжеств, которые еще держала Литва. А Литву по-старому к выплате дани принудить войной и загнать обратно в леса и болота веники вязать. Про веники это я к тому, что литовцы платили Рюриковичам дань вениками и лыком ещё со времён Рогволода Полоцкого.
Тут началась у нас дипломатия. Один из беглых племянников Миндовга поскакал в Лифляндию и в Ригу, просить помощи у крестоносцев. В чемодане у него лежали бумаги на передачу германским балтийским рыцарским орденам половины Жмудской земли до Лифляндии и половины Ятвяжского края на Подляшье. Кроме того, племянники великого князя литовского Миндовга брали на себя все военные расходы крестоносцев. Как дядю порешим, так, считайте, деньги ваши, — такие были тогда условия международного партнёрства.
В общем, так или иначе, но племяши Миндовга крепко зажали. Литовцы Товтивила разбили литовцев Миндовга под Полоцком. Пали Слоним и Волковыск. Данила Романович прошёлся по Литве огнём и мечом от Новогрудка до Здитово, разоряя и опустошая Миндовговы волости. Почти все литовские крепостцы и замки были уничтожены либо захвачены, по городам стали русские гарнизоны.
Тут Миндовг решил договориться с крестоносцами. Но всё уперлось в то, что Миндовг был язычник. Ливонский магистр поставил условие:
«Ѥсли съ нами миръ воистинꙋ имѣть не можешь, ибо ты ꙗзычникъ и не бꙋдешь спасенъ, ѥсли не ѻкрестишьсѧ въ нашꙋ ѻбщꙋю вѣрꙋ христїанскꙋю и къ папѣ не пошлешь съ пожертвованїꙗми [и ѻбѣщанїѥмъ]повиновенїꙗ, то хотѧ бы ꙗ тѣмъ золотомъ, котороѥ мнѣ даѥшь, и ѻсыпалъ ѻчи свои, примиритьсѧ никогда бы не смогъ».
Тем временем бОльшая часть войск Миндовга была уничтожена в Курляндии, крестоносцы вышли к берегам Вилии. Миндовговы племянники подошли под Гродно. В этой ситуации Миндовг решил, что можно и креститься — хуже не будет. Папа Иннокентий IV подмахнул нужную буллу, тут же без всяких проволочек корону литовскую освятил и провозгласил, что быть Миндовгу литовским королем. Бумаги отослал в Ригу, а дальше в Новогрудок.
На коронации в Новогрудке присутствовали орденский легат брат Гейденрейх, польский провинциал епископ Хелмский, архиепископ Рижский, прусские и лифляндские орденские рыцари. Миндовга с торжественными церковными церемониями помазали на королевство Литовское, возгласили об этом urbi et orbi и по воле папы и императора короновали новой литовской короной.
После этого Миндовг уступил крестоносцам, как братьям по вере, Россиену, Бетыголу, Крожи, всю Карчевскую землю, половину Ейраголы и Понемуня, также Дайново и земли Сален и Ятвяжскую. В итоге Миндовг дошёл до того, что по смерти своей отписал Ордену всё литовское королевство, в случае, если умрет, не оставив законных наследников.
Тут уж не выдержали сами литовцы. Под давлением языческой родни, литовских жрецов и недовольных литовских вождей Миндовг отрёкся от короны и отказался от христианской веры. Великий князь Литовский, чтобы искупить вину перед народом, самолично повёл дружины против крестоносцев, добился нескольких мелких успехов в войне, но в итоге был разбит.
Кстати, незадолго до того, как быть убитым заговорщиками, Миндовг успешно громил поляков, заходил даже за Варшаву и спалил город Плоцк. Пленных старый князь не брал принципиально, а христиан подвергал всяким мучениям.
Собрав большое войско, которого было тридцать тысяч военного люда из Литвы, из Жмуди, из ятвягов и из старых пруссов, которые выступили заодно с литвой, Миндовг жестоко повоевал всю Мазовию, очень много городов и деревень, сжег стольный замок Плоцкий, оставленный без обороны. Отослав в Литву великое множество захваченных людей, добычи, стад коней и разных других трофеев, Миндовг с огромнейшей запальчивостью вторгся также в державу прусских крестоносцев, которую разорил, пожег и разграбил, все заложенные крестоносцами новые города сравнял с землей и всех находившихся в них христиан свирепо умертвил. Крестоносцы едва сумели оборонить там лишь несколько замков. Напоследок, желая продемонстрировать свою жестокость, упомянутый король Миндовг брезговал брать людей в полон и всех приказывал казнить, а в Литву вывозил или отсылал только награбленное и добычу. А сам с литовским войском без какого-либо отпора беспрерывно воевал мазовецкие и орденские земли.
В этой ситуации искушённым западным политикам и дипломатам ничего другого не оставалось, как осуществить трансфер власти от недоговороспособного Миндовга к людям, более склонным к компромиссам. Посмотрели, кто стоял поближе к вождю, прощупали личную охрану, нашли брешь в защите Миндовга. Составился заговор. На фоне успехов крестоносцев на фронтах войны с Великим княжеством Литовским и нарастающего народного недовольства, спящего Миндовга и двух его сыновей зарезали под покровом ночной темноты.
Счастьѥ преклонилось на сторонꙋ непрїꙗтелей Литвы, которыѥ въ свою ѻчередь истребили несчетноѥ множество Латышей, Кꙋроновъ, Прꙋссаковъ, Литовцевъ и Ꙗтвѧговъ и ѻпꙋстошили ихъ земли. Наконець Миндовгъ за свои насилїꙗ и жестокости ꙋмерщвленъ въ 1263 годꙋ родственниками своими Тройнатомъ и Довмонтомъ, — так рисует нам летописец кончину Миндовга.
Что интересно, Тройната самого зарезали меньше, чем через год. А вот Довмонт жил долго и счастливо, прославился как великий русский полководец и был причислен к лику святых.
(последует)