Поскольку китайцы всегда целиком и полностью зависели от сельского хозяйства, то они рано начали разрабатывать схемы, регулирующие использование земель и позволяющие им избежать голода. В приведенных ниже текстах министр династии Чжоу ставит под сомнение эффективность одного из способов борьбы с засухой. Еще одна программа, а именно программа хранения зерна, упоминается в очерке о важности сельского хозяйства, автором которого является Чжао-цзы. Как свидетельствует рассказ о ловце змей из Юнчжоу, имелось также решение проблемы налогообложения.
Важность сельского хозяйства. (Чжао-цзы, ум. в 155 г. до н. э.)
Корни преступности – в нищете; корни бедности – в недостатке пищи; недостаток пищи – результат небрежного отношения к сельскому хозяйству. Без сельского хозяйства у человека нет ничего, что привязывало бы его к земле. Без такой связи с землей он легко покидает дом, где родился. Он становится похож на птиц в небе или животных в лесах…
Человек создан таким образом, что он должен есть два раза в день либо будет голодать; он должен носить одежду или замерзнет. Если его желудок не имеет возможности получить еду, а тело – одежду, даже любовь самой нежной из матерей не удержит его. Как тогда сумеет монарх удержать при себе своих подданных?
Мудрый правитель знает, как это сделать. Он сосредотачивает всю энергию своих подданных на развитии сельского хозяйства. Он вводит необременительные налоги. Он создает систему зернохранилищ, чтобы обеспечить своих подданных зерном, когда их запасы истощатся.
Стимулы для развития производства. (Чжао-цзы, ум. в 155 г. до н. э.)
Нашей насущной задачей сегодня является увеличение производства сельскохозяйственной продукции. Для этого мы должны повысить ценность зерна в глазах людей. Зерно должно использоваться как средство наказания и поощрения. Пусть будет издан указ о том, что высокие титулы будут присваиваться тем, кто будет пополнять казну зерном, либо к ним будет проявлено снисхождение, если они будут уличены в совершении преступления. Тем самым мы сразу добьемся трех вещей: богатые получат столь желанные титулы, бедные станут немного богаче, и у правительства будет много зерна. Забирая излишек у богатых, чтобы обеспечить нужды государства, нам вовсе не надо облагать высоким налогом бедных: этот излишек будет направлен туда, где он необходим. Когда такой указ будет издан, он пойдет во благо всем указанным здесь людям.
Сожжение колдуна. (Из комментариев к хроникам «Весны и Осени»)
Вельможа решил сжечь колдуна, однако его главный министр сказал ему: «Это никак не спасет нас от засухи. Лучше отремонтируйте городскую стену, уменьшите потребление, будьте экономны, бросьте все силы на сбор урожая. Именно так следует поступить – а что может сделать один колдун? Если бог желает его смерти, то он вполне мог бы никогда не родиться. Если же он может вызывать засухи, то, если мы его сожжем, мы только ухудшим дело». Вельможа последовал его совету, и следующее время года хоть и было трудным, но все-таки не обернулось катастрофой.
Проблема населения. (Хун Ляньчжи, 1746–1809 гг.)
Нет народа, который не радовался бы мирному правлению и не желал бы, чтобы оно длилось как можно дольше. Теперь мирное правление длится уже больше ста лет, и это может считаться долгим сроком. Но если мы задумаемся о населении, то увидим, что оно увеличилось в пять раз за тридцать лет, в десять раз за шестьдесят лет и по крайней мере в двадцать раз за сто с небольшим лет. Кого удивит количество смертей от холода и голода, истощения и отчаяния?
«Неужели Небеса не могут взять этот процесс под контроль?» – может спросить кто-то. Наводнение, засуха и эпидемии – вот естественные способы регулирования численности населения. Однако лишь немногие страдают от наводнения, засухи или болезней. «А у правителя и его министров есть способы регулировать это?» Использовать всю имеющуюся землю и максимально задействовать труд людей, переселять людей на только что открытые приграничные районы, сократить налоги там, где их объем и число превысили все допустимые пределы, запретить всякого рода излишества и монополизацию земель, открыть государственные зернохранилища во время наводнения, засухи или эпидемии и накормить людей – это почти все, что может сделать правитель, чтобы регулировать численность населения.
Ловец змей. (Ли Цзинъюань, 773–819 гг.)
На дикой природе за границей Юнчжоу водятся странные змеи, чьи черные спины разукрашены белыми точками и полосками. Они так ядовиты, что, если они дотронутся до травы, кустов или деревьев, все погибает. Благодаря целебным свойствам этих змей императорские врачи рекомендовали ввести в Юнчжоу квоту на отлов змей: две змеи в год как часть налога… Тот, кто отдаст пойманных змей государству, будет освобожден от налогов. Откликаясь на призыв правительства, множество людей бросились ловить змей. Однако только семья Цзян вышла живой из этого опасного предприятия. Я имел возможность встретиться с главой семьи и спросил его, понравилось ли ему ловить змей. «Мой дед и мой отец погибли от этого, – ответил он. – Я занимаюсь этим двадцать лет с момента смерти отца, и сам я не раз бывал на волосок от смерти… Если бы не нынешняя должность, моя жизнь была бы гораздо хуже. Три поколения моей семьи жили здесь, а всего – шестьдесят лет. Люди за это время становились беднее и беднее, а соседи едва могли сводить концы с концами. Они не могли заплатить налоги, хотя отдавали все, что давала им земля, и все, что было у них в доме. Как только сборщик налогов подходил к нашему поселку, всех охватывал такой страх, что боялись даже собаки и куры. Я проснулся и, увидев в своем кувшине змею, спокойно пошел обратно спать. Я исправно кормил змею, а когда подходил срок, отдавал ее в качестве налога.
Так что я рискую жизнью только два раза в год, когда ловлю змей. Все остальное время я наслаждаюсь дарами своей земли и приятно провожу время. Кто еще из моих соседей так же спокоен, как я? Если мне суждено умереть ловя змей, то я и так прожил уже больше, чем большинство моих соседей, которые давно умерли. Что же мне жаловаться на то, что змеи ядовиты?»