В 1785 г. Томас Джефферсон писал: «На Севере люди хладнокровные‚ трезвые, трудолюбивые, настойчивые, ...на Юге — пылкие‚ сластолюбивые‚ ленивые, непостоянные...». Алексис де Токвиль, побывавший в США в 1830-е гг., обратил внимание на «две ветви англо-американского семейства‚ которые существуют и развиваются‚ так и не слившись окончательно: одна — на юге‚ другая — на севере страны». Различия, следовательно, углублялись. В пору Токвиля бытовало представление о Севере как земле предпринимательства и Юге — земле рыцарства.
Сложился стереотип северянина — алчного, грубого, необразованного янки и южанина — аристократа, джентльмена. Ходила даже поговорка: северянин умеет делать деньги, южанин — тратить их. Эдгар По, разбирая творчество своего коллеги У.Г. Симмса, заметил:
«Будь он янки, его талант был бы оценен соотечественниками, но, к несчастью (может быть), он южанин и сочетает южную гордость, южную нелюбовь к торгашеству с южной пассивностью и неумелостью во всем, что касается наживания денег».
Перед Гражданской войной говорили уже о двух разных нациях, даже цивилизациях. Северяне и южане, утверждал накануне войны сын известного пресвитерианского священника из Джорджии Ч. К. Джоунс‚ «хотя имеют общее происхождение‚ настолько полностью разделены климатом‚ моралью‚ религией и так абсолютно противоположны в оценках всего‚ что составляет честь‚ истину и мужество‚ что не могут долее сосуществовать при едином правлении». Кстати‚ такое же мнение высказал через столетие современный историк Б. Уайэтт-Браун, объяснивший причину Гражданской войны прежде всего расхождением в нравственных ценностях северян и южан: «Разные экономические системы могут сосуществовать мирно в одной стране‚ но когда различны моральные принципы‚ шансов для разделения гораздо больше». Американский посол в России в 1860-х гг. К. Клей, родом с Юга, даже полагал‚ что между русскими дворянами и южанами больше сходства‚ чем между южанами и северянами.
Решающую роль в формировании южанина сыграло рабство, которое, по мнению У. Б. Филлипса, было «больше, чем бизнес, но самою жизнью южан. Сделав богатыми немногих, оно повлияло на всех». Пожалуй, главное его влияние — изменение отношения к труду.
Вместо протестантского уважения к любой работе пришло презрение к труду физическому — уделу черных рабов. Прозвища «белые бедняки», «белая шваль» распространились не только на пауперов‚ но на всех, кто живет своим трудом, в том числе фермеров. Рабы освободили хозяев от тяжкого труда, которым были заняты фермеры-северяне; дали досуг‚ позволивший заняться образованием‚ иметь больше развлечений.
Токвиль дал превосходные портреты северянина и южанина, справедливо связав различия характеров и рабство:
«С самого раннего детства южанин чувствует себя кем-то вроде домашнего диктатора. Делая первые шаги в жизни, он узнает, что рожден для того, чтобы распоряжаться, и приобретает привычку господствовать, не встречая сопротивления. Из-за такого воспитания южане часто бывают высокомерны, нетерпеливы, раздражительны, вспыльчивы, безудержны в желаниях. Они страстно желают борьбы, но быстро отчаиваются, если победа требует длительных усилий.
Северяне не окружены с колыбели рабами. У них нет и свободных слуг, и чаще всего они вынуждены заботиться о себе сами. …Поэтому они терпеливы, рассудительны, терпимы, неторопливы в действиях и упорны в достижении своих замыслов. …Южанам нет надобности думать о материальной стороне своей жизни, за них об этом думают другие. Заботы о повседневной жизни не занимают их воображение… Они любят величие, роскошь, славу, шум, удовольствия и особенно праздность. Жизнь не требует от них никаких усилий…, труд не является для них необходимостью…»
На склонность южан властвовать обратил внимание историк-северянин Генри Адамс, учившийся в Гарвардском университете вместе с сыном будущего главнокомандующего армией Конфедерации Роберта Ли: «Мужественный, добродушный, с чисто виргинской широтой и открытостью ко всему, что ему нравилось, он в силу, также чисто виргинского, обыкновения командовать считал себя естественным лидером. …Никого из северян не тянуло командовать».
На характер южанина оказала также влияние нестерпимая субтропическая жара‚ склонявшая к лени‚ созерцательности и гасившая активность, энергичную деятельность, свойственные североамериканской и североевропейской протестантской культуре. «Южные рабовладельцы, — заметила английская актриса Ф. Кембл‚ вышедшая замуж за плантатора из Джорджии, — не похожи на манчестерских мануфактуристов или на массачусетских купцов. Они — пережиток варваризма и феодализма». Рабовладелец, «живущий под влиянием климата, …проводящий жизнь в пьянстве, играх, дебошах, независимый от любого мнения, игнорирующий всякий прогресс, изолированный от всякого общества», был, по ее мнению, близок южному европейцу.
Иностранцы‚ побывавшие в США, часто сравнивали нравы американского Юга со Средневековьем. Южанин, утверждал англичанин Б. Уиппл, «стремится сохранить вокруг себя дни старого рыцарства. Ему более свойственно старое английское сознание времен феодальной системы и крестовых походов. Он великодушен к потере своей собственности‚ обожает веселье‚ удовольствия и‚ как правило‚ не любит рутину бизнеса. У него привычки светского бездельника‚ праздного человека». А великий князь Алексей Александрович, первый из Романовых посетивший Соединенные Штаты, подобно американскому послу Клею, обнаружил сходство южан с русскими дворянами. 23 января 1872 г. он писал матери из Сент-Луиса: «Я должен сказать, что замечательная разница между американцами Севера и Юга. Здесь они похожи гораздо больше на европейцев, совершенно другие манеры; сейчас видно, что они старые феодалы и вообще похожи на наше старое дворянство».