Горькая правда о расовой дискриминации в кампусах

В исследовании 2004 года, посвященном изучению «этнических анклавов», команда социальных психологов под руководством Джима Сиданиуса (в настоящее время преподающего в Гарварде) наблюдала за первокурсниками, поступающими в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Они опросили студентов за неделю до начала занятий и затем повторяли опрос тех же студентов каждую весну в течение следующих четырех лет. Исследование показало, как вступление студентов в организацию, основанную на этнической идентичности, постепенно изменило их социальное самоощущение.

В основном, результаты были довольно мрачными. Для черных, азиатов и латиноамериканцев «членство в этнически ориентированных студенческих организациях усилило чувство того, что этнические группы сосредоточены на борьбе друг против друга, а также ощущение виктимизации, основанной на этнической принадлежности». Авторы также изучили влияние студенческих братств и женских клубов на белых студентов и обнаружили схожие эффекты, включая возросшее чувство этнической виктимизации и неприятие межгрупповой дружбы.

Конечно, необходимость создания особых этнических центров могла быть вызвана академическими причинами, но если цель этих программ заключается в основном в создании гостеприимной и инклюзивной среды в университетских городках, то лучшие современные исследования говорят о том, что подобные усилия будут иметь негативные последствия.

Может быть, негативные последствия текущей политики могут быть нейтрализованы с помощью тренингов по расовому разнообразию? Мы не можем сказать со всей определенностью. Несмотря на сотни миллионов долларов, которые корпорации и университеты ежегодно тратят на подобные программы, они «никогда не оценивались с помощью экспериментальных методов», как утверждает комплексное исследование, опубликованное в 2009 году в журнале Annual Review of Psychology.

Выводы, сделанные по результатам исследования, неутешительны. Анализ эффективности тренингов по расовому разнообразию в организациях, осуществленный в 2007 году, приходит к выводу, что «в целом, программы, предназначенные для снижения расовой предвзятости в среде менеджеров, отвечающих за найм и продвижение персонала, не принесли результатов». В исследовании о мероприятиях по расовому разнообразию, опубликованном в 2014 году в журнале Science, указано, что эти программы «зачастую вызывают отрицательные эмоции и иронию (например, реактивное сопротивление или негативную реакцию), поскольку подразумевается, что именно участники этих тренингов виноваты в нынешних недостатках расового разнообразия».

В последние годы особое внимание привлек к себе новый подход, который стал общим требованием протестующих, — тренинги против микроагрессии. Микроагрессия — это ежедневные обыденные унижения, намеренные или нет, которые заставляют цветных людей чувствовать себя униженными или оскорбленными. Понятие микроагрессии включает в себя все, начиная с вопросов типа «Ты откуда?» и заканчивая вопросами о достоинствах позитивной дискриминации в ходе обсуждения на занятиях.

Но тренинги по борьбе с микроагрессией могут повлечь неприятные последствия и нарастание расовой напряженности. Сам термин провоцирует морализаторство в ответ на действия, которые являются непреднамеренными, а зачастую даже благонамеренными. Как только что-то маркируется как акт агрессии, оно тут же запускает модель «угнетатель – жертва», содержащую призыв к членам угнетенной группы сплотиться вокруг оскорбляемого. По мере того как рамки допустимого становятся все у́же, кроссрасовые взаимодействия становятся тем опаснее и вероятность конфликта увеличивается.

Протестующие также потребовали, чтобы наряду с тренингами против микроагрессии была создана анонимная система оповещения и «группы реагирования на предвзятость». Студенты могут сообщать о любом случае, когда они стали свидетелями или подверглись микроагрессии. Перед нами модель «увидел — донес», перенесенная из сферы террористических угроз в сферу грубостей и двусмысленностей.

Но такие системы порождают пристальное внимание к расовой принадлежности. Как бы изменилось ваше поведение, если бы все, что вы говорите, могло бы быть неправильно истолковано, вырвано из контекста, а затем сообщено — анонимно и без проверки — центральному органу власти, способному вас наказать? Не станут ли преподаватели и студенты всех рас от этого только более тревожными и настороженными в присутствии студентов других рас?

Межрасовые контакты, самые разные, имеют гораздо больше преимуществ. В обзоре более 500 исследований, опубликованном в 2006 году в журнале «Личность и социальная психология», Томас Петтигрю и Линда Тропп сделали вывод, что знакомство и взаимное общение людей разных рас и этнических групп, как правило, приводит к уменьшению предубеждений. Это хороший повод для увеличения расового разнообразия.

Но исследователи также выявили, что эти преимущества в значительной степени зависят от определенных условий, таких как наличие общих целей, чувство сотрудничества и равный статус. Преимущества исчезают, как только возникает тревога в отношении межгрупповых взаимодействий. Если говорить о студенческих городках, это означает, что увеличение числа черных студентов и преподавателей, по идее, должно улучшить расовое взаимодействие; однако это вряд ли возможно в условиях, когда тренинги против микроагрессии и другие меры поощряют все больше мыслить в категориях расы и значит, все чаще конфликтовать.

Так что же делать ректору колледжа, который столкнулся с подобными требованиями протестующих? Во-первых, необходимо оценить долгосрочную перспективу и заняться поиском реально действенных методов, а не тратить огромные суммы, пытаясь отреагировать на сиюминутное политическое давление.

Система образования в США имеет серьезные недостатки. Количество выпускников средней школы и качество академической подготовки сильно варьируются в зависимости от расы. Университеты не должны опираться на несправедливую систему школ и говорить об автоматическом восстановлении расового равенства в университетских городках; но они могут приложить усилия, чтобы исправить эту ситуацию. Многие из них именно так и поступают, принимая талантливых ребят из неблагополучной среды в университетские городки для интенсивного обучения и перевоспитания. Однако неравенство возникает задолго до старших классов средней школы, и оно не может исчезнуть на уровне колледжей, если не будет перестроена вся система, включая детские сады и начальную школу.

Поскольку в настоящее время данные о «программах» разнообразия недостаточны, университеты и их социологические факультеты должны взять на себя задачу разработки исследований — настоящих экспериментов с контрольными группами и рандомизацией студентов, — для оценки как существующих, так и внедряемых мероприятий. Учитывая то, насколько часто благие намерения дают обратный эффект, ни одна программа не должна внедряться без тщательной проверки.

В своей книге «Все, что мы можем» (All that We Can Be, 1996) социологи Чарльз Москос и Джон Сибли Батлер рассказывают, как Вооруженные силы США избежали расовых проблем в 1970-х годах и стали моделью интеграции и равенства ко времени войны в Персидском заливе в 1991 году. Армия тратила больше ресурсов на обучение и воспитание черных солдат, чтобы они могли соответствовать строжайшим стандартам отбора. Но самое главное, эти стандарты ни для кого не были снижены, так что расовая принадлежность ничего не говорила о способностях военнослужащего. Армия всячески содействовала развитию чувства локтя и положительного мышления, делая акцент на гордости за армию и за Америку.

Университеты должны рассмотреть возможность схожего подхода. Расовая принадлежность станет менее важна, если школы переключат свое внимание с числа студентов различных этнических групп и направят усилия на устранение разницы в знаниях между ними, как это и состоялось в армии. Университеты не должны полностью отказаться от расовых программ, но они должны экспериментировать и сокращать их число, при этом сохраняя или даже привнося новые элементы позитивной дискриминации.

Университеты также должны направлять обсуждение этих вопросов в позитивное русло сотрудничества. Представители администрации вузов обязаны постоянно напоминать студентам, что разнообразие — это вызов и что, объединяя представителей разных социальных слоев и разных стран, очень трудно избежать недопонимания и обид. Поддержание разнообразия требует душевной щедрости и смирения. Вместо того чтобы сосредотачиваться на микроагрессии, не лучше ли поговорить о промахах, заблуждениях и лицемерии — а также о цивилизованности и прощении. Как говорил Мартин Лютер Кинг в 1957 году, «мы должны развить в себе умение прощать. Лишенный силы прощения лишен и силы любви».

Судя по прогремевшим беспорядкам в университетских городках, политика и программы, внедряемые университетами последние полвека, не работают, поэтому их расширение вряд ли принесет ожидаемые плоды. Возможно, пришло время набраться храбрости и предложить другой подход, основанный на имеющихся фактических данных о том, что работает, а что нет. Это было бы лучшим способом создать университетское сообщество, в котором каждый чувствует себя желанным гостем.

Горькая правда о расовой дискриминации в кампусах

Источник: The Wall Street Journal