Недавняя перепалка Обамы и Путина по поводу американской исключительности дала новый толчок дебатам по вопросу доктрины Обамы. Не сползает ли президент в сторону изоляционизма? Или он горделиво понесет знамя американской исключительности?
Эти дебаты уже и мельче, чем они кажутся. Между двумя позициями много общего, о чем однозначно говорил Ганс Моргентау (Hans Morgenthau), основатель доминирующей на сегодня «реалистической» школы международных отношений, которой чужда сентиментальность.
Моргентау неизменно называл Америку уникальной страной среди всех держав прошлого и настоящего, говоря, что она имеет «трансцендентальное предназначение», которое должна «отстаивать и продвигать» во всем мире. Он называет это «установлением равенства в свободе».
Соперничающие между собой концепции исключительности и изоляционизма признают эту доктрину и различные ее положения, однако расходятся в плане ее практического применения.
Один из самых радикальных ее постулатов энергично отстаивал президент Обама, выступивший 10 сентября с обращением к нации. «Главное отличие Америки, то, что делает нас исключительными», заявил он, это наша готовность действовать «смиренно, но решительно», когда мы обнаруживаем где-то нарушения.
«Почти семь десятилетий Соединенные Штаты являются опорой глобальной безопасности», и эта роль «значит много больше, чем заключение международных соглашений; она означает приведение их в исполнение».
Другая концепция, концепция изоляционизма, состоит в том, что мы больше не в состоянии выполнять благородную миссию пожарного, который бежит тушить пламя, зажженное другими. В ней всерьез рассматривается предостерегающее заявление, с которым 20 лет назад на страницах New York Times выступил обозреватель Томас Фридман (Thomas Friedman), сказавший, что «почти исключительное положение идеализма в нашей внешней политике» может привести к тому, что мы начнем пренебрегать своими собственными интересами, преданно пытаясь отстаивать интересы и потребности других.