Россия, США и стратегическая стабильность

Недавно официальные представи­тели России и США провели консультации по вопросам стра­тегической стабильности. При этом выявились определенные различия в подходах сторон.

Российская сторона определяет стратегическую стабиль­ность как устойчивое равновесие в совокупных военных по­тенциалах, включая наступательные и оборонительные во­оружения. Это определяется чрезвычайно широко. Москва заявляет о необходимости воздерживаться от таких шагов в области военного строительства, разработки и разверты­вания вооружений, размещения войск, принятия и реализа­ции доктрин и концепций, формирования и реконфигурации военно-политических союзов, создания военных баз на ино­странной территории и т. п., которые могли бы восприни­маться другой стороной как угрожающие ее национальной безопасности.

При этом Россия заявляет о своем намерении привлекать к процессу обеспечения стратегической стабильности и другие государства, прежде всего — владеющие ядерным оружием, а также заинтересованные в совместных действиях по обеспе­чению общей безопасности. Как подчеркивает российская сто­рона, любые дальнейшие шаги в области сокращения и огра­ничения ядерных вооружений должны носить многосторонний характер.

Стратегическое сдерживание Москва определяет как ком­плекс мер, направленных на упреждение или снижение угро­зы деструктивных действий со стороны государства-агрессо­ра или коалиции государств. При этом ядерное сдерживание объявляется основным условием сохранения стратегической стабильности. Более того, в обозримой перспективе ядерное оружие будет оставаться важным фактором предотвращения возникновения ядерных военных конфликтов и военных кон­фликтов с применением обычных средств поражения, кото­рые при определенных условиях могут трансформироваться в ядерные. Согласно военной доктрине, Россия оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов ору­жия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, ста­вящей под угрозу само существование государства.

Поэтому, заявляет российская сторона, дальнейшие шаги по сокращению ядерного оружия должны рассматриваться с уче­том всего комплекса факторов, влияющих на стратегическую стабильность. К их числу относятся ПРО, БГУ, ратификация Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), угроза размещения оружия в космосе, количествен­ный и качественный дисбаланс в обычных вооружениях и др.

Американская сторона тяготеет к узкому пониманию стра­тегической стабильности, которое было принято в период хо­лодной войны и сводилось, прежде всего, к балансу страте­гических наступательных вооружений. Такой подход, который в США иногда именуют стабильностью гонки вооружений, предполагает примерное равенство размеров и состава СНВ. Именно он лег в основу соглашений и договоров ОСВ, СНВ и СНП.

Администрация Обамы признает, что, несмотря на зна­чительное сокращение ядерных сил США и России, они по- прежнему остаются направленными друг против друга, как если бы мы оставались противниками.

Американская сторона исходит из представления, что вза­имное сдерживание сохраняет свое значение. В то же время ставится вопрос и о кризисной стабильности, когда во время интенсивного кризиса нанесение ядерного удара первым не дает преимуществ, поскольку другая сторона обладает способ­ностью нанести сокрушительный ответный удар.

Представители США отмечают, что обе стороны в обычных и кризисных условиях поддерживают значительную часть сво­их стратегических ядерных сил, а также системы управления и контроля в таком состоянии, которое позволяет им пережить разоружающий первый удар и нанести сокрушительный ответ­ный ущерб широкому спектру представляющих большую цен­ность целей.

Вместе с тем при администрации Обамы произошли не­которые подвижки. В частности, это нашло свое отражение в преамбуле нового Договора СНВ, где признается взаимос­вязь между стратегическими наступательными и стратегиче­скими оборонительными вооружениями. Американские пред­ставители отмечают, что стратегические наступательные силы обеих сторон должны обладать способностью преодолеть ПВО и ПРО другой стороны, чтобы поразить намеченные цели. При этом утверждается, что ни Россия, ни США не обладают раз­вернутыми системами ПВО и ПРО, способными серьезно осла­бить ответный удар другой стороны. Более того, постулируется необходимость уменьшить количество целей, которые должны находиться под риском удара.

Поэтому американская сторона ставит вопрос о дальнейших сокращениях ядерных вооружений США и России на двухсто­ронней основе, без участия других ядерных государств. Речь идет как о стратегических, так и нестратегических, как о раз­вернутых, так и неразвернутых ядерных вооружениях.

США предлагают также провести обсуждение ядерных док­трин и терминологии в связи с тем, что в России говорят о воз­можности применения ядерного оружия в случае войны с пре­восходящим по обычным вооруженным силам противником.

С одной стороны, американской стороной признается оза­боченность российской стороны развитием ПРО и средств БГУ США. С другой стороны, выражается обеспокоенность модер­низацией СЯС России.

Особый упор американская администрация делает на транспарентность. Утверждается, что предоставление информации о планах и программах ПРО и развитие сотрудничества — на­пример, наблюдение за испытанием систем ПРО, совместные учения, совместный анализ и совместное планирование — мо­гут способствовать установлению взаимопонимания, предска­зуемости и доверия.

Наконец, американская сторона готова обсуждать возника­ющие угрозы критически важному космическому потенциалу и кибернетическим сетям, способные подорвать стратегиче­скую стабильность, а также совместные подходы к снижению этих угроз.

Таким образом, можно констатировать, что в подходах США и России к стратегической стабильности имеются существен­ные различия. Это объясняется сложившейся асимметрией во­енного потенциала и интересов национальной безопасности двух сторон.

США готовы идти на договоренности в области ядерных во­оружений, где между Россией и США существует примерный паритет. Но Вашингтон не согласен на жесткие ограничения в тех областях, где американцы обладают значительным пре­имуществом. В свою очередь, Москва опасается угрозы соб­ственному ядерному потенциалу со стороны американских не­ядерных вооружений и отдает приоритетное значение их огра­ничению.

Американская сторона придерживается узкой интерпрета­ции стратегической стабильности и предлагает ее обеспечи­вать юридически обязательными двусторонними соглашения­ми по дальнейшему сокращению ядерных вооружений, вклю­чая тактические, а также политическими, но не юридическими мерами по достижению определенной степени транспарентно­сти в таких сферах, как ПРО, БГУ, космос и киберпростран­ство. Что касается многосторонних договоренностей, то пози­ция США ограничивается только нераспространением оружия массового поражения.

Россия склоняется к чрезвычайно широкой интерпретации стратегической стабильности. Москва не торопится согла­шаться на новые сокращения ядерного оружия, особенно так­тического. В то же время российская сторона ставит вопрос об ограничении стратегических неядерных военных систем, по которым она значительно отстает от США. При этом Россия призывает к международно-правовому обеспечению военного баланса на многосторонней основе.

Вместе с тем в обеих странах сегодня имеются влиятель­ные политические круги, которые в принципе отвергают не­обходимость поддержания стратегической стабильности на основе договоренностей о контроле над вооружениями. Например, позиция Республиканской партии в США делает крайне маловероятной ратификацию любого нового разо­руженческого договора Сенатом. Это осложняет дипломати­ческие усилия по взаимоприемлемому компромиссу между Россией и США.

В то же время Вашингтон и Москва не могут не считаться с серьезными финансово-экономическими проблемами, кото­рые накладывают свой отпечаток на оборонные расходы. Со­временные системы вооружений требуют чрезвычайно боль­ших затрат. Поэтому бюджетный секвестр в США скажется на расходах на ядерный комплекс, ПРО и другие программы во­оружений. Свои бюджетные проблемы имеются и у Российской Федерации. Показательно, что в настоящее время у России меньше развернутых пусковых установок (ПУ) и боезарядов, чем позволяет новый Договор СНВ.

О качественной трансформации российско-американских отношений в стра­тегической области. — М.: Спецкнига, 2013