Ответный удар Аргентины
Следующей из «знаменательных» дат Фолклендской войны считается 4 мая. В этот день аргентинская авиация рассеяла надежды британцев на бескровную победоносную войну.
Все началось в 7.10 утра, когда с борта разведывательного самолета «Нептун» поступило донесение о радиолокационном контакте с целью типа эсминец, находившейся к югу от Мальвин. Командование авиации ВМС приказало 2-й АЭ готовить к вылету пару. Через некоторое время с разведчика уточнили, что в указанном районе находятся три цели: одна — крупная, остальные — средние, по всей видимости, авианосец и два эсминца. В 9.15 пилоты заместитель командира эскадрильи капитан третьего ранга Аугусто Бедакаррац и лейтенант флота Армандо Майора заняли места в кабинах самолетов с бортовыми обозначениями 3-А-202 и-203. В 9.45 они покинули Рио-Гранде и взяли курс на восток. Каждый нес одну «Экзосет» под правой плоскостью и 1100-л ПТБ — под левой. За ними следовал резервный «Супер-Этендарт» и два заправщика (возможно это были еще два «Супер-Этендара») КС-130, которых прикрывала 1-я эскадрилья истребителей «Даггер».
На море бушевал семибальный шторм, а нижняя кромка облаков нависала над волнами всего в 100 м. Несмотря на столь сложные погодные условия, аргентинцы шли на малой высоте, чтобы обеспечить максимальную скрытность. С этой же целью в полете соблюдалось полное радиомолчание и не включались РЛС «Агава». Информацию о неприятеле продолжал выдавать экипаж «Нептуна». В 10.04 «Супер Этандары» вышли к месту рандеву с заправщиком и, набрав высоту 40-50 метров, пополнили запас топлива. Затем они снова снизились примерно до 150 м и продолжили полет к цели. Временами по маршруту попадались дождевые и снежные заряды, горизонтальная видимость снижалась до 1000 м. В 10.30 в 185 км от британской группы было получено очередное целеуказание разведчика: он докладывал, что ордер включает три корабля — один побольше и два поменьше (это были: британские корабли дальнего радиолокационного дозора — эскадренный миноносец УРО “Шеффилду и фрегаты УРО “Плимут” и «Ярмут».).
По всей видимости, англичане не ожидали появления аргентинской авиации. Погода в районе была нелетной: горизонтальная дальность видимости была не более 400 м, а нижняя кромка облаков спускалась до 100 м. В это время на “Шеффилде” вели переговоры с Лондоном через спутниковый канал связи “Скайнет”. Чтобы исключить помехи, командир корабля приказал выключить все бортовые радиоэлектронные средства. На “Плимуте” работала только одна поисковая РЛС.
Впервые ударная группа нарушила радиомолчание: Бедакаррац приказал Майоре направляться к большему кораблю, который и был выбран в качестве цели. Пара сразу же снизилась до 30 м и, пройдя некоторое расстояние, вновь поднялась до 150 м. Тут летчики первый раз включили на несколько секунд «Агавы», но их экраны оказались пусты. Самолеты опять опустились на 30 м. В 11.00 они выполнили новый подскок, и радары заработали повторно. На сей раз на экранах высветились три метки: корабль средних размеров и два поменьше. Пара произвела до-ворот в сторону более крупной цели. Летчики ввели последние данные в бортовые вычислители ракет, и ведущий приказал произвести пуск. Ведомый команды не расслышал, и Бедакаррацу пришлось ее повторить. В 11.04 с дистанции примерно 36 км с пятисекундным интервалом был произведен пуск.
Первую ракету на фрегате “Плимут” с помощью РЛС обнаружили почти за минуту до подлета. С корабля успели поставить пассивные помехи в виде облака из дипольных отражателей, на которые и навелась ракета.
Активная радиолокационная головка, самонаведения второй ракеты захватила “Шеффилд” на дальности 12—15 км, на конечном участке траекторий высота полета ракеты уменьшилась с 15 до 3 м. С корабля ракету заметили только за 6 сек до попадания и командир лишь успел скомандовать: “Укрыться!”.
Ракета пробила 10-мм обшивку борта эсминца под надстройкой главного командного пункта на высоте. 1,8 м выше ватерлинии, пролетела через камбуз и проникла в машинное отделение. Взрыв остатков ракетного топлива вызвал пожар топливных цистерн, который вскоре охватил всю среднюю часть корпуса корабля. Его распространению способствовали падение давления пара и выход из строя генераторов электроэнергии, питавших пожарные помпы, а также возгорание отделки внутренних помещений из синтетических материалов, надстроек корабля из легких алюминиево-магниевых сплавов и оболочек электрокабелей, горевших как порох. Помещения очень быстро наполнились густым ядовитым дымом, и вскоре создалась угроза взрыва ракетного и артиллерийского боезапаса.
После четырехчасовой безрезультатной борьбы за живучесть, потеряв 20 человек убитыми и 28 человек ранеными, командир “Шеффилда” капитан 2 ранга Солт отдал приказание: “Покинуть корабль!” Пожар был ликвидирован подошедшими на помощь кораблями.
Агония “Шеффилда” длилась почти неделю. Попытка отбуксировать корабль к острову Южная Георгия закончилась неудачно. Потеряв запас плавучести, 10 мая “Шеффилд” на глубине 200-300 м затонул.
Это была впечатляющая месть за гибель «Генерал Бельграно». Британцы понесли боевой (как никак, на эсминце находилась, кроме всего прочего вооружения, одна ядерная боеголовка) и моральный урон (усугубленный тем обстоятельством, что на «Шеффилде» был командный пункт противовоздушной обороны всего оперативного соединения).
27 мая 263 члена экипажа ЭМ УРО «Шеффилд» вылетели в Англию.
В заключении прилагается глава из воспоминаний адмирала Вудворда, где описывается события 4 мая.
Два пилота аргентинской морской авиации, капитан-лейтенант Аугусто Бедакаррач и лейтенант Армандо Майора, из группы опытных летчиков, отобранных для выполнения особо важной миссии нанесения удара по моим авианосцам, были в воздухе. Их самолеты французского производства «Супер Этандер» с дополнительными топливными баками на дальность полета 860 миль несли противокорабельную самонаводящуюся крылатую ракету «Экзосет». Ее вес полтонны, боевой части — 364 фунта, скорость полета 650 узлов на сверхмалой высоте.
Был вторник, 4 мая 1982 года, 13.00 по Гринвичу. Нам нужно было прибыть перед вечерними сумерекам в северо-восточный сектор объявленной зоны войны для высадки вертолетами отрядов спецназа (SAS и SBS) на острова. Мы полагали, что для отражения возможных атак «Этандеров» с «Экзосет» у нас будет четыре минуты.
Наше преимущество заключалось в надежном взаимодействии кораблей и самолетов.
Мы ожидали подхода «Этандеров» на сверхмалой высоте (50 футов). Для поиска целей они должны подняться до 200 футов (сделать «горку») и включить на короткое время радар. Если они нас не обнаружат, то «ныряют» на сверхмалую высоту, идут дальше и снова делают «горку» для следующего радиолокационного обзора, рискуя при этом быть выявленными. Это и должно дать нам время для постановки радиолокационных приманок — ложных отвлекающих целей (ЛОЦ) для головок самонаведения ракет.
Все мы в напряженной атмосфере постоянного ожидания атаки. Все, что появляется на экранах наших радаров — скопление чаек, альбатросы, даже фонтан кита — начинает казаться ракетой, две группы морских птиц — целями, приближающимися со скоростью 500 узлов. Любая отметка на экране радара кажется именно тем, чего вы боитесь.
«Инвинсибл» (мозг нашей ПВО) к подобным сообщениям относился скептически. «Подтвердите», «повторите», «проверьте», «уточните», «игнорировать», — звучали его команды. Это было стаккато — язык неуверенности. Война в начальной стадии действует так на каждого ее участника. Но в то утро противник нас не беспокоил.
Бедакаррач и Майора в 150 милях от аэродрома на высоте 15000 футов произвели дозаправку от самолета-заправщика КС-130 «Геркулес». Радаров не включали. Их наводил в позицию удара патрульный самолет «Нептун». Пилоты были нацелены на восток к 29000-тонному британскому авианосцу, откуда я руководил локальной войной. Между Норсвудом (штабом ВМС. — Прим. переводчика) и мной было согласовано, что значительное повреждение «Гермеса» или «Инвинсибла» может привести к отказу от действий в Фолклендской операции.
Аргентинцы в 280 милях от нас начали снижение на сверхмалую высоту для заключительного сближения и атаки. При такой скорости и высоте полета оба летчика сконцентрированы на одном — не упасть в море. Они летели, не используя радиоприборы, ловя друг друга взглядом. Без сомнения, это был трудный, нервный и отчаянный полет.
Наш радиолокационный дозор состоял из трех эсминцев типа 42, довольно небольших кораблей водоизмещением 4000 тонн. Далеко справа — «Ковентри» под командованием капитана 1 ранга Дэвида Харт-Дика. Слева — «Шеффилд». Его командира капитана 1 ранга Сэма Солта я знал и ценил как опытного офицера на протяжении многих лет. В центре был «Глазго» (капитан 1 ранга Пол Ходдинотт, до этого командовал атомной подводной лодкой «Ривендж» с баллистическими ракетами «Поларис»).
В восемнадцати милях восточнее кораблей радиолокационного дозора располагалась следующая линия обороны из фрегатов «Эрроу», «Ярмут», «Алакрити» и большого, но устаревшего эсминца «Глэморган». За ними были три вспомогательные судна «Олмеда», «Ресурс» и «Форт Остин», которые одновременно служили и ложными целями для радаров противника. Только за ними «Этандеры» могли найти свои цели — «Гермес» и «Инвинсибл», на каждом из которых была зенитная установка».
«Этандеры» за 150 миль к западу от нас вошли в безоблачную зону. Это упрощало им пилотирование на сверхмалой высоте. Для британских кораблей самолеты все еще оставались невидимыми.
Время 13.50. Командир «Глазго», который оставался передовым в дозоре, капитан 1 ранга Ходдинотт сидит в центре центрального командного пункта (ЦКП). Нет ни единого признака воздушного нападения.
Время 13.56. «Этандеры» делают «горку» до высоты 120 футов и выравнивают полет. Бедакаррач бросает взгляд на экран своего радара. Его рука — менее чем в одном футе от кнопки включения «Экзосет». Майора делает то же.
ЦКП «Глазго», 13 часов 56 минут и 30 секунд. Горячий воздух помещения и полумрак усугубляют напряженность. Старший матрос Роуз свистит в свисток и произносит слова: «Радар Агава!» — от которых, как скажет потом Пол Ходдинотт, «поднялись волосы на голове и спине».
Начальник ПВО «Глазго» капитан-лейтенант Ник Хокйярд реагирует немедленно: «Степень достоверности обнаружения?»
«Уверен! — докладывает Роуз. — Есть три отметки от кратковременного включения радара. Пеленг … 238. Радар в режиме поиска».
Ходдинотт и Хокйярд видят, что пеленг Роуза совпадает с пеленгом двух отметок на радаре обнаружения воздушных целей, дальность 45 миль.
«Радар прекратил работу!» — докладывает Роуз.
Хокйярд командует вахтенному офицеру: «Боевая тревога!»
Хокйярд оповещает корабли: «Агава! Пеленг 238, дальность 40!» «Инвинсибл» отвечает: «Прием».
Роуз докладывает снова: «Агава» возобновил работу, пеленг 238!»
На корабле объявлена боевая тревога. Операторы радаров подтверждают обнаружение целей: «Две цели. Пеленг 238, дальность 38 миль, курс 70, скорость 450 узлов».
На ЦКП «Глазго» все возбуждены от напряжения. Но все эти люди на сто процентов подготовлены именно к таким действиям.
«Поставить ЛОЦ!» — командует Хокйярд. Он вновь по радио оповещает оперативное соединение: «Я «Глазго» ... — и вспоминает, что должен говорить «хендбрейк» — наш сигнал в связи с обнаружением работы радара «Агава». Поспешно поправляется: «Хендбрейк», пеленг 238!»
Операторы воздушной обстановки передают информацию о противнике: цели 1234 и 1235 на другие корабли по системе взаимного обмена информацией «Линк 10». Хокйярд пытается убедить начальника ПВО на «Инвинсибле» в реальности удара. Но напрасно. Ходдинотт слышит, как он снова вызывает «Инвинсибл»: «Я «Глазго». Цель 1234, пеленг 238, дальность 35, двойная, скоростная, на сближение. Пеленг на цель совпадает с пеленгом «хендбрейка»!
Начальнику ПВО соединения приходилось сталкиваться с паникой три-четыре раза в день, и сейчас он хотел бы иметь больше уверенности в реальности удара. Сигнал «хендбрейк» сегодня он слышал чаще, чем слова «доброе утро», и не желал необоснованно использовать драгоценные реактивные снаряды. «Инвинсибл» отвечает: «Принял».
Но в конце концов он должен был принять во внимание уверенность «Глазго» в реальности обнаруженных целей! Все, кто был тогда на связи, слышали звуки старта реактивных снарядов, характерный свист которых хорошо им известен.
Роуз докладывает снова: «Хендбрейк» в режиме захвата».
Бадакаррач находится в точке пуска. Ходдинотт холодеет от ощущения того, что ракета на пути к его кораблю.
В 14.02 пилоты пускают ракеты и делают левый вираж. Ракеты устремляются на цели, захваченные их головками самонаведения. Пилоты снижаются к самой воде, курсом на запад и становятся невидимыми для нас…
Почти одновременно на экране радара появляются две маленькие отметки целей. Они периодически то пропадают, то появляются; становится явным их быстрое движение на экране. Пеленг 238, дальность 20 миль.
Ходдинотт приказывает применить ЗРК «Си Дарт». Но ЗРК не может захватить маленькие низколетящие цели. Расчет ЗРК делает все новые напрасные попытки. Напряжение нарастает. Хокйярд вызывает «Инвинсибл», чтобы они отвели два штурмовика «Си Харриер» из сектора стрельбы «Глазго». Флагманский командный пункт (ФКП) авианосца отвечает, что они считают цели ложными…
Начальник ПВО «Глазго» в отчаянии, он почти кричит в радиосети управления оружием. «Инвинсибл» не соглашается.
Капитан 1 ранга Ходдинотт первый с облегчением осознает, что «Глазго» спасен: одна из ракет направляется к «Шеффилду», другая проходит мимо.
«Шеффилд» не поставил свои ЛОЦ, его командира не было на ЦКП. В двадцати милях от нас на маленьком эсминце разыгралась трагедия. Дело в том, что корабль имел передатчик спутниковой связи включенным на передачу в тот критический момент, когда «Этандеры» использовали свои радары. Сообщения с «Глазго» не были должным образом оценены, ни одно действие по ПВО не было выполнено: ни относительно самолетов, ни относительно ракет, обнаруженных радарами «Глазго».
Время 14.03. На ходовом мостике лейтенанты Пит Вэлпол и Браен Лейшон неожиданно обнаружили справа по носу стремительно приближающуюся дымящую точку в шести футах над водой, на дальности около мили и курсом прямо на корабль. Один из них схватил микрофон и закричал: «Ракетная атака, удар по кораблю!»
В 14.04 «Экзосет» попала в правый борт по середине корабля, в нескольких футах выше ватерлинии. Несколько человек погибли сразу. Начался большой пожар. «Шеффилд» стал первым британским кораблем, который почти через сорок лет после Второй мировой войны был поражен ракетой.
Пробоина размером четыре на пятнадцать футов тянулась от отсека вспомогательных механизмов до носового машинного отделения. Ударом ракеты повредило нижнюю часть надстройки в районе ходового мостика. Середина корабля наполнилась удушающим черным дымом. Топливо вытекало из поврежденных цистерн, что усиливало огонь. Давление воды в противопожарной магистрали упало до нуля. Рулевое управление было нарушено.
Я еще ничего не знаю о трагедии. В 14.07 мы получили первое сообщение: «На «Шеффилде» взрыв!» Принимаю это к сведению, но разрешаю действовать согласно утвержденному ранее плану.
Взрыв мог быть следствием многих причин: пожара, взрыва газового баллона, неисправности систем оружия и так далее. Могла быть торпеда, но не похоже на мину для таких глубин. Могла быть даже ракета. Мысли крутились в моей голове с нарастающей скоростью. Но почему мы на флагманском корабле не получили оповещения?
Я терпеливо ждал, только спросил: «У нас есть связь с «Шеффилдом?»
Слышу ответ: «Да, сэр!». Это хороший признак. Но от корабля ничего не поступает. Я внимательно следил за действиями кораблей и самолетов в районе событий.
«Эрроу» и «Ярмут» следуют к «Шеффилду». Поступило сообщение от «Глазго». Он оставил свою позицию в дозоре и полным ходом следует к «Шеффилду». Теперь мы точно знаем — случилось нечто весьма значительное.
Через несколько минут мы получили донесение от эсминца: он действительно поражен ракетой. И теперь от «Инвинсибла» идет оповещение по кораблям: «Атака «Этандеров!» Атака «Этандеров», возможно, с применением «Экзосет»!
Информация поступает самая разная. Вижу, что «Эрроу», «Ярмут» и вертолеты приблизились к «Шеффилду». Напряжение на ФКП «Гермеса» не спадает. Каждый ощущает одновременно и свою беспомощность, и желание сделать что-то существенное. Один из моих штабных офицеров восклицает: «Адмирал, вы должны что-нибудь предпринять!» Отвечаю спокойно: «Нет, не нужно».
Я не мог отдавать распоряжения относительно тушения пожара, грозящего взрывом ракетного погреба ЗРК «Си Дарт» и уничтожением эсминца с экипажем, а также других кораблей и самолетов, находящихся рядом. Во-первых, я еще точно не знал, что именно случилось, во-вторых, не хотел загружать радиосвязь, и, в-третьих, стремился не препятствовать поступлению информации к нам и позволить высококвалифицированным специалистам на местах выполнять свою работу. Я доверял им. Все они исполняли свои обязанности наилучшим образом.
Пережив первые признаки паники на ФКП, я приступил к разработке плана спасательных работ. Как военный я не исключал возможности нападения противника в такой ситуации. Но любая паника недопустима, и я старался всеми силами создать в своем штабе атмосферу доверия, выдержки и спокойствия.
Я строго сказал себе: «У нас проблема. На четвертый день войны мы, похоже, потеряли эсминец. Возможно, потери будут еще большими. Но я не вижу повода для шока, по крайней мере, сейчас, и не могу позволить себе примитивные эмоции типа желания немедленной мести. Я делаю свое дело, к которому готовился всю жизнь. У нас брешь в противовоздушной обороне: два корабля внутренней линии ПВО оставили свои позиции, и моя задача скорее перестроить наш боевой порядок. Противник может повторить удар». Поэтому я отдал распоряжения оперативному соединению следовать на вожизнь. У нас брешь в противовоздушной обороне: два корабля внутренней линии ПВО оставили свои позиции, и моя задача скорее перестроить наш боевой порядок. После полудня командир Солт, принимая во внимание все возрастающую опасность взрыва, отдал приказ оставить корабль. Остатки команды были доставлены вертолетами на фрегаты.
Сэм Солт прибыл на борт «Гермеса» сразу после этого. Слезы стояли у него в глазах, но он держался так же храбро, как и раньше. Мы старались вести разговор в сдержанных тонах, но боюсь, что из-за волнения я не мог ему сочувствовать. Позднее Сэм откровенно передал мои слова: «Я подозреваю, чья беспечность привела к кровавой трагедии».
Поступали все более неприятные новости. Через час после удара по «Шеффилду» три «Си Харриера» поднялись с «Гермеса» для атаки аэродрома Гус Грин. Возвратилось только два, третий был сбит средствами ПВО, когда подходил к цели над самой водой.
«Шеффилд» продолжал гореть. Сэм Солт хотел возвратиться на корабль и оценить возможности возобновления спасательных работ. Решение было отложено до следующего дня: я не хотел рисковать людьми и вертолетами. Кроме того, бедный «Шеффилд» даже в случае ликвидации пожара уже не имел никакой ценности.
«Шеффилд » преподнес нам жестокий урок. Мы стали перед необходимостью быть более жесткими, для того чтобы выжить.
В полночь я вышел на мой небольшой мостик подышать свежим воздухом. Смотрел в ночное небо на юго-запад, туда, откуда сегодня прилетели «Этандеры». Там далеко, на большом пустынном острове Огненная Земля — крайней точке Южной Америки, где скалистые горы Анды спускаются к кладбищу моряков под названием мыс Горн, расположена их база. И это всего за 430 миль от места, где мы сейчас находимся.