Урок правильной дипломатии

То, что Англия проделала, было выводом человечества на следующий уровень, на следующую ступень строящегося зиккурата. Понимая, что исход Второй Мировой Войны лишает её роли первой среди равных, Англия решила «выиграть в проигрыше», назначив себе наследника. Альтернативой было ничего не предпринимать, тем самым позволив европейским событиям зайти дальше, после чего следовало обвальное развитие ситуации, влиять на которую англичане смогли вряд ли. Это с одной стороны. А с другой они могли придать событиям более или менее предсказуемый ход, для чего нужно было определиться с выбором — кого из двух победителей поддерживать.

СССР или США.

Выбор был далеко не так прост и очевиден, как может показаться. Кроме того оказывать поддержку СССР англичанам было бы гораздо легче, для этого им нужно было постепенно уступать советскому давлению в Европе, сдувать шарик, не позволяя ему лопнуть или другими словами проводить ту же политику, которую проводили в преддверии Второй Мировой французы в отношении Германии. Между прочим, послевоенное усиление СССР означало и автоматическое усиление американцами Англии, вроде бы выгода налицо, но в дальней перспективе это означало, что в будущем и вполне реальном конфликте с СССР США начнут с того, что пустят в ход «английский меч». Козе такой баян был совершенно ни к чему.

Ставка же на США помимо всего прочего была трудна потому, что США вовсе не стремились к тому, чтобы их поддерживали и Англии для того, чтобы поддержка была принята, перво-наперво следовало не позволить американцам уйти в изоляцию, «втянуться в раковину». И затеянная англичанами «греческая игра» была в высшей степени рискованной, так как Англия не знала насколько высок болевой порог Америки. Не угадай англичане и американцы вполне могли сказать что-то вроде: «Что? Грецию бросаете? Да и хер с ней, с Грецией. Если нам понадобится Парфенон, мы себе в Лас-Вегасе свой построим, в два раза выше. Да и Эгейское море нам ни к чему, у нас океан есть, нам его обустраивать надо.»

США не только не стремились в Европу, но наоборот, они усматривали прямую выгоду в том, что послевоенная картинка там выстраивалась как упёршиеся лбами СССР и Великобритания. «Бараны.» И теперь англичанам следовало убедить американцев стать одним из этих баранов. И убедить очень быстро, до того, как расплавленный войной мир начнёт «схватываться», застывать. И англичане угадали, их ход заставил американцев задуматься и решиться.

Раскинув мозгами США решили, что если предоставить Европу её печальной судьбе сейчас, то через некоторое время «сила вещей» неминуемо заставит их опять, как в 1917 и 1944 высаживаться на пляжи «старушки» в силе, славе и блеске, но только в будущем такая попытка будет сопряжена с гораздо большими трудностями и куда большей концентрацией усилий, чем в двух минувших мировых войнах. Взвесив все «за» и «против» американцы решились и, отнеся уже поднесённый ко рту лакомый тихоокеанский кусок, вздохнули и принялись засучивать рукава. Масштаб того, что предстояло сделать они представляли с самого начала.

Внешне, для дилетантского взгляда, проблема заключалась в том, что с уходом англичан рушился возводимый ими на протяжении минимум сотни лет барьер из Греции-Турции-Ирана, «сдерживавший» прорыв России на юго-запад. Эта задача решалась, вообще-то, без особых усилий, если учесть то, что Сталин, торгуясь с Черчиллем, разменял Грецию на Румынию и СССР сам в Грецию и не лез, ограничиваясь всё больше пропагандой и теперь американцам достаточно было не допустить создания там вакуума силы после ухода англичан с тем, чтобы СССР не втянуло в Грецию помимо его воли. Эта проблема, собственно, проблемой не была и решалась она американцами попутно, как «текучка».

Главная, «дьявольская» трудность задачи заключалась в том, что если вы брались спасать Европу, то ограничиться Грецией и Турцией вы просто напросто не могли. Это так же, как если вы хотите надуть воздушный шарик, то вы не можете надувать какую-то часть его, вы либо надуваете его весь, либо вы его не надуваете. Выбор за вами. Американцы выбор сделали и теперь им предстояло надувать всю Европу. И это при том, что они уже второй год надували Японию, а ведь Европа это не Япония. Не у каждого такие лёгкие имеются, чтоб дуть в Европу через соломинку. США, очевидно, сомневаясь в конечном итоге, на встречах с советскими представителями несколько раз поднимали вопрос о «совместной ответственности» за будущее Европы, но СССР был твёрд, он не испытывал ни малейшего желания спасать Европу и на это было сразу несколько причин.

Первая и основная — России предлагалось бросить спасательный круг историческому врагу. Для читателей умом не сложных и по этой причине относящихся к жизни с той или иной степенью не всегда оправданной восторженности замечу, что ровно то же обстоятельство, наполненное ровно тем же смыслом верно и для другой стороны. И если завтра у называющей себя Россией РФ возникнут проблемы масштабом хотя бы приблизительно такие, перед лицом которых стояла в 1947 году Европа, и если США предложат ЕС оказать РФ помощь, «разделив ответственность» за будущее России на двоих, то европейцы ответят на это заманчивое предложение точно так же, как отвечал американцам Молотов: «Вам нужно, вы и спасайте.»

А между тем речь будет идти о судьбе не России, а РФ, поскольку вопрос о судьбах России мы все уже проехали в далёком 1991 году. Достославном.

Ну и вот, если мы пробежим по временной цепочке назад, до 1947 года, то положение со стороны СССР при взгляде на запад виделось так — чем хуже (для Западной Европы), тем лучше. Не только сживался со свету и всемерно ослаблялся исторический конкурент, но и чем хуже у него обстояли дела, тем больше шансов прорваться к власти получали участвовавшие в демократическом процессе коммунистические партии подразумеваемых стран. Кроме того СССР получал ещё и ту выгоду, что США, тащившим из болота японского крокодила, теперь пришлось бы тащить оттуда же ещё и европейского бегемота, а потому и сил на «противостояние» с СССР у них должно было оставаться меньше. «Замечательно!»

Кремлёвский взгляд на тогдашнюю реальность и возникающие при этом планы отличались исключительной ясностью и подкупающей простотой, традиционно входящей в число главных русских ценностей. Жизнь, правда, учит нас, нерадивых, что простота имеет обыкновение превращаться из достоинства в нечто худшее даже и воровства, но в данном случае к простоте прилагалась Восточная Европа, так что о чём тут говорить. Взяли план и синим карандашом на полях — «Увтерждаю.»

А у американцев, которые, может быть и рады были бы «по-простому» по-простому не получалось. У них всё выходило очень сложно. Холодная Война начиналась не как борьба «хорошего» с «плохим», а как борьба «простого» и «сложного». Изначальные ставки делались на простоту поставленных задач и простоту решений с одной стороны и на сложность с теряющимися в тумане результатами с другой.

Ну вот такой пример — сразу после войны положение в Европе вроде бы стало выправляться, в 1946 году промышленное производство во Франции, Бельгии и Нидерландах достигло 85% от предвоенного, в Италии — 60%, в Англии оно почти вернулось к довоенному уровню. То же самое было и сельским хозяйством, положение было не блестящим, но, скажем так, терпимым. А потом случилась зима с 46 на 47 год. Зима небывалая. Например, в Англии это была самая холодная зима за предшествующие 80 лет, почти за столетие. И эта зима наложилась на послевоенную разруху и на выходе получилось очень плохо. Вот антисоветчики очень любят вспоминать о послевоенном голоде в СССР, полагая, что голод этот приключился по причине своеобычного «головотяпства большевиков», а между тем большевики тут были ни при чём, голод был везде, от Лондона и до Токио. И золотые запасы там, где они ещё сохранились, были истрачены на закупки жратвы, а на закупку сырья для функционирования промышленности денег ни у кого не осталось, так как следовало ещё и поднимать разрушенное войной народное хозяйство. «Крыша над головой» и всё такое. И в эту образованную несчастливыми обстоятельствами воронку затянуло всех. И везде.

И США волею тех же обстоятельств, или волею судьбы, назовите как хотите, оказались в положении «острова спасения». У них была прекрасная погода и, как следствие отличный урожай. У них вовсю работала промышленность — после войны США производили более половины промышленной продукции мира и, last but not least, у США были доллары, а у остального мира долларов не было. А купить что-то можно было главным образом у Америки, как хлеб, так и поточные линии, а Америке рупии, рубли и злотые были не нужны, зачем они ей, когда даже и англичане могли своими фунтами стены оклеивать, а потому, если у вас не было золота, а его нигде не было, война же только что закончилась, а вы хотели что-то купить, то у вас возникала неотложная нужда в долларах и вы попадали в долговую яму.

К июню 1947 года дефицит в торговом обмене между Европой и США достиг МИЛЛИАРДА долларов в месяц в пользу Америки. Месяц — миллиард, месяц — миллиард. По логике просто мыслящих патриотов России Америка очутилась в раю. Ей теперь ничего не нужно было делать, кроме как длить такое положение сколь возможно долго. «Месяц — миллиард, месяц — миллиард.» По тем временам суммы выходят просто умопомрачительные. «Мечта пиндоса.» Можно лежать на печи и ничего не делать.

Но тут из строящейся пирамиды мира англичане вытащили кирпичик под названием Греция и вся конструкция затрещала и накренилась, а англичане сказали — «мы устали, держать больше сил нет ну никаких, хотите — подхватывайте, не хотите — не надо, а мы пойдём под кустик, полежим, чёрт с ней, со стройкой, передайте фараону наше с кисточкой.» И американцы почесали в затылке и принялись совать кирпич на место. Пирамида же, вы чего.

США посчитали, что если в мире разразится катастрофа, а к этому всё в начале 1947 года и шло, то внешним миром дело не ограничится. Катастрофа для всех означала катастрофу и для них. Миллиард долларов означал миллиард долларов до катастрофы, а после катастрофы миллиард долларов миллиардом долларов быть переставал. США очень хорошо выучили урок, преподанный им после Первой Мировой. Пережить второй раз то же самое они не хотели. И если они хотели, чтобы миллиард долларов оставался миллиардом долларов, то им следовало выстроить мир, в котором этот миллиард долларов будет означать именно то, что он означает.

21 февраля 1947 года Великобритания поставила США перед фактом — место удерживающего мир вакантно. Запрягали США недолго, всего 19 дней, а потом взяли с места в карьер. На кону стоял мир. 12 марта 1947 года президент Труман выступил с обращением к Конгрессу по поводу «греческого кризиса». На свет появилoсь то, что в дальнейшем получило название «доктрина Трумана».

Источник