Итак, социализм как систему мы в общих чертах описали. Зададимся теперь вопросом: в какой ситуации подобная система УМЕСТНА? То есть – решает какие-то задачи ЛУЧШЕ, чем система со свободной экономикой (или несвободной, но где распределение не находится в руках государства)?
Таких ситуаций я вижу две. И обе – катастрофические.Первая – когда речь идёт о самой настоящей катастрофе: эпидемии, голоде, войне. В общем, все те ситуации, когда каким-то людям надо быстро (а то и немедленно) дать БОЛЬШЕ, чем они могут самостоятельно произвести здесь и сейчас. И, соответственно, никакие «экономические механизмы» не работают в принципе.Чтобы было понятно, о чём идёт речь. Ну вот представьте себе – случилось землетрясенье. Под обломками города умирают люди. Их нужно достать, а потом ещё чинить-лечить. И, представьте себе, они не могут cебя откопать ни своим трудом, ни за свои деньги. Они просто умрут. Их надо безо всяких «экономических отношений» откопать, накормить, обогреть, и так далее. И всё это за счёт общества и государства. Более того, в такой ситуации всякие проявления «рынка» нужно пресекать. Если нашли продуктовый склад – добытое нужно отнести и распределить по-справедливости, а не обменивать втихую на золотые колечки. По понятным причинам.
И в этом случае не остаётся ничего другого, кроме как временно ввести «социализм» в одном, отдельно взятом пострадавшем районе. Все узнаваемые признаки – начиная с бескорыстной работы энтузиастов и кончая очередями к суповым котлам. А как
Или другая ситуация, когда экстрим не является следствием катастрофы, а запланирован изначально. Экспедиция в тайгу, полярники, альпинисты, космическая станция. Все харчи и снаряга – у начальника станции и завхоза, которые там и есть «государство». Выдаётся харч и снаряга не по рыночным принципам («принёс ценные результаты – премируем банкой тушёнки»), а «по справедливости» чтобы все были более-менее сыты и могли работать дальше. Если кому-то дают больше тушняка – это должно быть железно мотивировано внеэкономическими соображениями (типа – «человек тащит на себе тяжёлый груз»). И так далее. Какой уж тут, к свиньям, «рынок» [1].
Или – вот уж классика – война. Война тяжёлая, на своей территории. Тут любое государство начнёт вводить социализм безо всяких кавычек — карточки, талоны, реквизиции, планы, навязываемые сверху, и т.п. Пришёл полк, расположился на постой в имении богатого землевладельца, потоптали все газоны, забрали «роллс-ройс», оставили расписку: так и так, забрали, после войны, может быть, компенсируем. Сам землевладелец лично ходит за карточками в городскую комендатуру. Что ж поделать, враг наступает, надо отбиваться. Рынок и справедливость обмена – потом, после победы.
Это первая ситуация. Но есть и вторая – когда катастрофа не просто произошла, а институализировалась. Превратилась в «обычное положение вещей».
Возьмём последний случай – война. Предположим, что, несмотря на все героические усилия, она проиграна. Враг пришёл, оккупировал страну и расположился в ней надолго. Пришёл он не на туристическую прогулку, а чтобы нажиться на чужой стране, и нажиться вдесятеро – иначе незачем было воевать. Но главное – сделать так, чтобы враг не смог снова подняться и отомстить. Враг должен быть обескровлен, обескровливание, разрушение и разложение вражеского общества является самоцелью. Именно чтобы «никогда больше не смогли залупнуться», чтобы не было ОБРАТКИ.
Что же сделает враг с местным населением? Проще всего, конечно, вырезать, если обратка слишком страшна. Но лучше вырезать только верхушку, отрезать голову, выковырять мозги. Население же можно оставить в живых, просто — грабить и нещадно эксплуатировать. То есть брать у него БОЛЬШЕ, чем «по экономическим законам» положено. И не просто грабить, а ИСТОЩАТЬ. Чтобы никогда, никогда, НИКОГДА не выросло поколение способных и желающих отомстить. Чтоб ЗАМОРДОВАТЬ НАВСЕГДА.
И здесь тоже могут быть весьма полезны социалистические методы, так сказать, хозяйствования. Планомерный грабёж – такая же централизованная практика, как и планомерная раздача. Нужен планомерный вывоз ценностей, распределение «от кого сколько», система принуждения к сдаче золотишка и валюты и к бесплатному труду за гнилую картофелину, и так далее. Лучший способ добиться этого – централизовать выдачу хлебного пайка и лишить людей возможности получить хлебушек где-то ещё. «Взять за брюхо». А это лучше всего делать социалистическими методами.
Чтобы не ходить далеко за примером, посмотрим на политику товарищей фашистов на оккупированных советских территориях. Наивное русское население рассчитывало, что немцы ликвидируют колхозы. Первое время казалось, что они это и в самом деле сделают – так как колхозы для начала выгребли, а колхозное начальство пустили в расход. Дальше, однако, выяснилось, что распускать колхозы на самом деле никто не собирается, потому что более удобной формы изъятия продуктов у населения не было [2]. Так что от колхозного рабства избавили только некоторые нерусские территории, к которым немцы относились более предупредительно.
[1] Впрочем, сами по себе экстремальные условия социализма ещё не предполагают. На каком-нибудь заснеженном золотом прииске обычно возникает именно рынок, причём в самом диком его варианте. Что связано с банальным обстоятельством: люди добывают ценности бОльшие, чем потребляли.
[2] В результате уже советские партизаны боролись с «фашистскими колхозами», а среди крестьян распространялись слухи, что после войны колхозы отменят и дадут землю.