Строитель
Батьку отличает редкая черта — он помнит добро, даже если его не было. Например – банька. Он уверяет, что срубить ее ему насоветовал я. Режьте меня – не помню. Хотя… Не надо быть нобелиатом по экономике, чтобы присоветовать другу, ютящемуся в половине саманного дома без удобств, срубить во дворе баньку. Не век же ему с малыми детьми и женой в городскую баню бегать, а в непогоду обходиться тазиками на кухне (она же столовая, она же – гостинная, она же родительская спальня)?
Впрочем, наверное, это действительно был я. Остальным бы деликатность не позволила рекомендовать такое Батьке, в ту пору считавшему каждую копейку. Но голь на выдумки хитра. Из половинок кирпича и случайного горбыля Батька построил мега — баньку. В смысле маленькую, но совершенную. Университетские знания теплотехники позволили сложенные из подручного хлама стены сделать настоящим термосом. Авторская система печи позволяла экономить топливо.
Сейчас я раскрою Батькины уникальные инженерные решения, которое может воплотить любой рукастый мужик. Во-первых, в топку Батька придумал вертикально встроить U-образную железную трубу, оба открытых конца которой выводятся в парную. Пламя лижет металл трубы, воздух в ней быстро накаляется и (благодаря перепаду высот выходов) «дышит» в парилку. В результате париться можно уже минут через десять-пятнадцать после разжигания печки, не дожидаясь, когда накалится каменка. Плеская водой в U-образную трубу можно поддавать. Если же становится слишком жарко — жерла трубы закрываются заслонками – и все. Во-вторых, Батька придумал металлическому дымоходу придать форму змеевика и пропустить его сквозь бак с водой. Так,чтобы вода сама нагревалась для теплого душа. Если кому шибко интересно – пишите, я схему набросаю.
Позже Батька пристроил к своему дому кухню и санузел. Ухитрился обратить чердак во второй этаж, чтобы все домочадцы обрели свой угол, а дочка — горницу. Банька из суровой необходимости превратилась в приятное излишество. И в единственное место в городе, где я могу париться, не обмирая от мысли – что же тут до меня происходило! Вот такие царские проценты с совета, которого и не помню.
Любознательный
Сан налагает обязанности. В первую очередь – перед собой. Батькина витальность, загнанная в рамки постов, никуда не делась. Я не знаю, много ли священников поднимались на Эльбрус, зато ведаю, кто из духовных особ пытался приблизиться к Небу пешком. Впрочем, речь не об этом, а об обязанностях священника исполняемых и в «неслужебное время».
Путешествуя по Кавказу, в Пятигорске Батька увидел уличного торговца всякой эзотерической благодатью. В руках у лоточника была какая-то бронзовая ступка. Он водил по ней бронзовым пестиком, извлекая звон. Потенциальным покупателям рассказывалось, что этот звон и душу лечит, и Богу угоден, и бесов отгоняет и мало что в рай не ведет.
Батька — как есть в рясе, бороде и наперсном кресте – просунулся между зрителей — слушателей и спросил:
— А «Мурку» могёшь?
Коробейник не смог. Батька развел руками:
— Вот так – наобещают чудес…
Уважаемые люди
Двухтысячные. Путешествие по Кавказу. Отправляясь в путь дорогу, Батька запасся деньгами. Пару тысяч положил в кошелек. Остальное спрятал поглубже.
Так как путешествие происходило в лучших Традициях Гор – от двора к двору, от кунака к кунаку, деньги путешественникам оказались как бы и не нужны. Бензин был, а кормили – поили хозяева, обижающиеся не одну мысль о возможности оплаты. Наконец к финалу путешествия Батька увидел не то бурку, не то папаху, не то кинжал, и понял, что без этого служителю Божьему домой возвращаться негоже. Полез в паспорт и… не нашел припрятанных там семи тысяч.
Дальше примерно такой разговор с провожатым:
— Где паспорт оставлял? Вора найдем! Вора зарэжэм!
— Господь с тобой – паспорт всегда при мне. Разве что когда спал – в кармане оставался…
— Э-э-э! Никто бы не стал ночью по твоим карманам шарить. Мы же у друзей жили. Может ты паспорт давал кому?
— Никому. Только… Только когда регистрацию ставили…
Для тех, кто не знает (как не знал этого и Батька), во многих кавказских республиках при въезде проверяют регистрацию. Все предъявляют паспорта. Автомобили досматриваются. Это создает вереницы машин перед КПП. Но если вложить в паспорт 100 рублей, то можно подъехать по обочине и зарегистрироваться – досмотреться без очереди.
— Щито? Деньги в паспорте были, когда регистрировался? Как ты мог?
— Ну ты ж сам собрал наши паспорта и отнес к инспектору. А мы и из машины не выходили.
— Вай! А я думал: а-атчиво нас не только без очереди, но и без досмотра пропустили! Сэм тысяч говоришь? Бэдный инспектор! Сэм тысяч! Он наверно подумал – мы такие Уважаемые Люди, что в багажнике не меньше гранатомета!
Мега-мангал
Раз в год – на первое сентября – Батька, как учитель по жизни, устраивает Шашлычный бал. А без особых дат — Баранологические конгрессы. На мангале шкворчит мясо, проворачиваются шампуры, на решетках запекаются бараньи ноги, а в казане томятся бараньи ребра.
Возжигаемый между постами Мега-мангал сконструирован Батькой и сложен его руками. Мега — мангал предусматривает «рули высоты» и «рули глубины», позволяющие контролировать нагрев шампуров, решеток и казанов, мяса, овощей и рыбы. Я обожаю наблюдать, за Батькой показывающим незнакомым еще с Мега – мангалом людям, насколько разумно и просто он устроен. Это песнь во славу инженерной мысли и предстоящей трапезы. Это поэзия в лицах и жестах, приправленная дымом разгорающихся углей, вокруг которых стоят хорошие люди и жизнерадостно ржут.
Потому, что открывают новое. Вы знаете, что эвенки – это потомки казака Евенко, отправившегося покорять Сибирь? Что Шекспир – искаженное прозвище запорожского самогонщика «Жёг спирт». Что мушкетеры – это невдалые запорожцы, которых за леность выгнали из Сечи?
Я тоже не знал. Но Батька мне разъяснил. Я не смогу все пересказать – куражу не хватит. Но Батька это рассказывает не для того, чтобы войти на скрижали новым Задорновым, а исключительно ради нашего удовольствия и стремления к большему. Ведь что наполнит смыслом жизнь пресыщенного информацией поколения, если не славная выдумка?
Грудь в крестах
Вообще он не Батька. А батюшка. Самый настоящий с наперсным крестом на груди и целой вязанкой крестиков и образков на гайтане под рубахой. Там и крестильный, и привезенный со Святой земли, и подаренный монахами в Сербии. Много чего там висит. Если мимолетно глянуть — так изрядная связка ключей. В парилке Батька оборачивает кресты и образки тряпицей — чтоб не обжечься. А снимать не снимает. Потому что грех. Всяк свой крест нести нужно. И в большом и в малом.
Батька живет так, как мне не хватает смелости. С любовью.
Каждый раз, оказываясь рядом с ним, я понимаю, что православие – это здорово. Здраво, честно, жизнеутверждающе и очень ответственно. Будь все священники такими, генерируемая ими радость и любовь уже превратили землю в Царство небесное. Но за сорок лет жизни второго Батьку я не встречал.