Как ром и виски создали США

В историографии принято считать, что американцев как нацию создало «Бостонское чаепитие» в 1773 году. Но ещё половиной столетия раньше колонистов сплотило противостояние с «федералами» по поводу свободной перегонки рома. Чуть позже восстание Whiskey Boys заложило основу отношений между центром и штатами.

Первые переселенцы из Англии столкнулись на американском континенте с главной трудностью: невозможностью выращивания зерновых на атлантическом побережье и исходя из этого – дефицитом пива. В 1613 году испанский наблюдатель сообщал, что «три сотни колонистов пьют только воду, что противно природе англичанина; в чём они сильнее всего нуждаются – так это хорошая выпивка».

Дальнейшую историю поиска колонистами технологии приготовления собственного алкоголя описывает в своей книге «История мира в шести стаканах» канадский историк Том Стэндидж (Tom Standage «A history of the world in 6 glasses»).

Всё изменилось в конце XVII века, когда широкое распространение обрёл ром. Он был гораздо дешевле французского бренди, поскольку его делали из чёрной патоки, остававшейся после производства сахара, к тому же его не нужно было перевозить через океан. Ром был не только дешевле, но и крепче. Бедняки пили ром неразбавленным, а те, кто побогаче – в виде пунша: смеси рома, сахара, воды, лимонного сока и специй (этот напиток, наряду с более грубым моряцким напитком – грогом, стал предшественником современного коктейля). Ром пили все и почти всегда. «Бедняки и нечестивцы могут напиться за пенни или два», – сетовал бостонский священник Инкриз Матер в 1686 году.

С конца XVII века сформировалась процветающая индустрия по производству рома, поскольку купцы Новой Англии – особенно в Салеме, Ньюпорте, Медфорде и Бостоне – начали импортировать не сам ром, а сырьё для его производства – чёрную патоку – и заниматься перегонкой самостоятельно. Ром стал самым прибыльным товаром, производимым в Новой Англии. Ром был настолько дешёв, что среднего дневного заработка работяги хватало, чтобы пьянствовать неделю.
Read More

Ежов: «...Речь идет о моем давнем пороке — педерастии...»

24 апреля 1939 г.

Считаю необходимым довести до сведения следственных органов ряд новых фактов характеризующих мое морально бытовое разложение. Речь идет о моем давнем пороке — педерастии.

Начало этому было положено еще в ранней юности, когда я жил в учении у портного. Примерно лет с 15 до 16 у меня было несколько случаев извращенных половых актов с моими сверстниками учениками той же портновской мастерской. Порок этот возобновился в старой царской армии во фронтовой обстановке. Помимо одной случайной связи с одним из солдат нашей роты у меня была связь с неким Филатовым, моим приятелем по Ленинграду с которым мы служили в одном полку. Связь была взаимноактивная, то есть «женщиной» была то одна, то другая сторона. Впоследствии Филатов был убит на фронте.

В 1919 г. я был назначен комиссаром 2 базы радиотелеграфных формирований. Секретарем у меня был некий Антошин. Знаю, что в 1937 г. он был еще в Москве и работал где-то в качестве начальника радиостанции. Сам он инженер-радиотехник. С этим самым Антошиным у меня в 1919 г. была педерастическая связь взаимноактивная.

В 1924 г. я работал в Семипалатинске. Вместе со мной туда поехал мой давний приятель Дементьев. С ним у меня также были в 1924 г. несколько случаев педерастии активной только с моей стороны.

В 1925 г. в городе Оренбурге я установил педерастическую связь с неким Боярским, тогда председателем Казахского облпрофсовета. Сейчас он, насколько я знаю, работает директором художественного театра в Москве. Связь была взаимноактивная.

Тогда он и я только приехали в Оренбург, жили в одной гостинице. Связь была короткой, до приезда его жены, которая вскоре приехала. В том же 1925 г. состоялся перевод столицы Казахстана из Оренбурга в Кзыл-Орду, куда на работу выехал и я. Вскоре туда приехал секретарем крайкома Голощекин Ф. И. (сейчас работает Главарбит-ром). Приехал он холостяком, без жены, я тоже жил на холостяцком положении. До своего отъезда в Москву (около 2-х месяцев) я фактически переселился к нему на квартиру и там часто ночевал. С ним у меня также вскоре установилась педерастическая связь, которая периодически продолжалась до моего отъезда. Связь с ним была, как и предыдущие взаимиоактивная.

В 1938 г. были два случая педерастической связи с Дементьевым, с которым я эту связь имел, как говорил выше, еще в 1924 г. Связь была в Москве осенью 1938 г. у меня на квартире уже после снятия меня с поста Наркомвнудела. Дементьев жил у меня тогда около двух месяцев.

Несколько позже, тоже в 1938 г. были два случая педерастии между мной и Константиновым. С Константиновым я знаком с 1918 г. по армии. Работал он со мной до 1921 г. После 1921 г. мы почти не встречались. В 1938 г. он по моему приглашению стал часто бывать у меня на квартире и два или три раза был на даче. Приходил два раза с женой, остальные посещения были без жен. Оставался часто у меня ночевать. Как я сказал выше, тогда же у меня с ним были два случая педерастии. Связь была взаимноактивная. Следует еще сказать, что в одно из его посещений моей квартиры вместе с женой я и с ней имел половые сношения.

Все это сопровождалось как правило пьянкой.

Даю эти сведения следственным органам как дополнительный штрих характеризующий мое морально-бытовое разложение.

24 апреля 1939 г. Н. Ежов.

ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 420-423. Копия.

Источник

Пули вместо выборов

Эпитафия «мирной революции»

Чили 1973 года накануне сентябрьских событий во многом вызывает в памяти 1936 год в Испании: избранное народом правительство, опирающееся на поддержку промышленного пролетариата и сельской бедноты; напряженность и неуверенность в рядах левой интеллигенции, ожидающей в любой момент известий о мятеже генералов, которым надлежит дать отпор с оружием в руках; истерия среди лавочников, мелкой и крупной буржуазии, также ждавших выступления военных, молившихся о перевороте, который прекратил бы «этот кошмар», вновь поставил бы «ротос» (оборванцев) на место, вернув Чили «законным владельцам». А из трущоб, купленные на деньги банкиров, промышленников, латифундистов и... американского посольства, сотни громил-люмпенов устремились в городские центры. Фашистские погромщики из «Патриа и либертад» блокировали улицы и убивали водителей, подвозивших в рабочие кварталы отчаянно необходимое продовольствие. Начнется путч сегодня или завтра? Кто начнет его? И чем он закончится? Эти вопросы возникали и повисали в воздухе, оставаясь без ответов. Каждое утро, на заре, рабочие старались урвать хоть минуту отдыха после еще одной бессонной ночи «боевой тревоги», объявленной КУТ — Единым профцентром трудящихся.

Утром 11 сентября генералы решили, что пришел их черед. Хунта начала мятеж против президента, избранного народом. Командование флота, которое буквально накануне провело чистку среди моряков, настроенных в пользу конституции, взбунтовалось и захватило контроль над Вальпараисо — морскими воротами Сантьяго. Командование военно-воздушных сил бросило авиацию на президентский дворец. После ожесточенного сопротивления глава государства и его соратники были зверски убиты.

Военный переворот — не изолированный акт. Он явился кульминацией в цепи насилия со стороны правых на протяжении последних месяцев. В этот период ультраправые террористические группы убивали рабочих, взрывали общественные здания. Политиканы из Христианско-демократической и Национальной партий объединились в попытках поставить вне закона избранное народом правительство. Чистки в рядах вооруженных сил и вынужденные отставки офицеров-лоялистов готовили почву для переворота.

Альенде вечно будут помнить за его решительные усилия изменить систему несправедливости, создать более демократическое общество. Его мужество и преданность делу социального освобождения навсегда останутся знаменем для тех чилийцев, которые сегодня поднимаются на борьбу против военной диктатуры и уже ведут эту борьбу. Для них Альенде не только символ более справедливого и человечного общества, но и настоящий народный вождь. Отказ под дулом автоматов подчиниться грубой силе, решимость погибнуть, но не сдаться, будут вдохновлять миллионы мужчин и женщин, продолжающих благородное дело Альенде.

За первые полтора года пребывания у власти правительство Альенде провело ряд эффективных реформ. Крупные поместья подвергли экспроприации, принадлежащие иностранцам рудники были национализированы. Банки поставлены под контроль государства. Население страны давно ожидало этих справедливых мер, и понятие «виа чилена» — чилийский путь — как свидетельство возможности достичь радикальных изменений в обществе мирным путем, получило большую популярность.

Однако главные испытания были впереди. По мере того, как росли власть и авторитет рабочих и крестьян, усиливались их требования распространить процесс национализации и на промышленность, торговлю, сферу обслуживания. Однако уже в начале 1972 года стало ясно, что именно те аморфные слои, которые социологи именуют «средними классами», не согласятся на подобного рода национализацию, даже если ее и потребует большинство избирателей. «Средние классы» занимали относительно нейтральные позиции, пока объектом действий правительства оказывались иностранные монополии, крупные латифундисты. Но когда рабочие начали занимать фабрики, предпринимая попытки установить более справедливую заработную плату, сократить разрывы в социальном положении, когда мелкие буржуа поняли, что их иллюзорные надежды стать когда-нибудь «капитанами» промышленности или торговли рушатся под напором коллективных действий рабочих, они с яростью обрушились на правительство.

Энергию, с которой средние мелкобуржуазные слои бросились в бой, нельзя удовлетворительно объяснить ни падением доходов, ни потерей материальных благ. Фактически многие из названных групп выиграли в материальном смысле в итоге реализации правительственной политики перераспределения. Однако мистике собственности, надеждам подняться вверх по социальной лестнице был нанесен сильный удар. Как объяснил нам один сторонник христианских демократов: «Под угрозой оказался наш образ жизни. Что толку в самой жизни, если “ротос” подняли голову и отстаивают свои, чуждые мне, законы и привычки?» Владелец фабрики средних размеров воскликнул: «Мы окружены. Куда ни сунься, везде правительство! У нас нет больше гарантий наших привилегий, поэтому мы не будем вкладывать деньги в эту страну». 
Read More

«Управляемый хаос»

Давным-давно, кажется, в прошлую пятницу, я снял докьюментари «Управляемый хаос. Теория заговора». Ну, порвали костюм аудиторию, хуле. А теперь об этом статти пишут.

Чудны дела твои, Господи

Уличная стихия испокон веков была инструментом полити­ки, однако в наши дни разви­тие коммуникационных технологий и реализация доктрины «управляе­мого хаоса» наложило на это явле­ние особый отпечаток. Привычные полицейские методы противодей­ствия массовым беспорядкам, в ко­торые чаще всего выливаются по­литические митинги, оказываются катализатором дальнейшего нагне­тания политического напряжения вплоть до смены режима и, следова­тельно, нуждаются в соответствую­щей коррекции. Чтобы ситуация не стала неуправляемой, необходимо четко разбираться в природе совре­менных социальных процессов, це­лях его участников.

Массовые беспорядки в истории

Протесты, бунты, революции — это обязательный атрибут истории челове­чества, один из механизмов ее поступа­тельного движения. Основным субъек­том подобных процессов, как правило, является большая, внешне не организо­ванная группа людей, которая, в зависимости от научной школы, может назы­ваться либо «толпой», либо «массой».

Для социологов толпа — это случай­ное скопление людей (aggregation), сплоченная эмоциональными и вре­менными связями; для психологов — группа, кооперация внутри кото­рой носит сравнительно случайный и временный характер2. Историки обычно смешивают понятия «толпа» и «(народные) массы»3, хотя для анализа социально-политических про­цессов это абсолютно некорректно. Большинство современных социо­логов почему-то пребывает в уверен­ности, что «идея безумной (беснова­той) толпы появилась как ответ на социальные, экономические и поли­тические вызовы status quo в Европе в течение XVIII—XIX вв.»4 Однако уже Платон первым обратил внимание на этот феномен, и его «ochlodest herion» был вполне адекватным концептом «безумной» толпы5.

Древнегреческие авторы были, как оказывается, хорошо знакомы с этим явлением. Так, В. Хантер проанализи­ровала «психологический» взгляд Фукидида на проблему толпы6, а Дж Обер, подчеркивая роль масс в историче­ских событиях, рассматривал перево­рот Клисфена как результат спонтан­ного восстания афинского демоса7. Таким образом, традиция осмысле­ния феномена безумной толпы до­статочно продолжительна. Комплек­сные криминолого-психологические и политологические исследования роли толпы в истории, механизмах ее формирования начали проводиться на материалах европейской истории XVIII—XIX веков (Г. Ле Бон, Ж. Рюде, Г. Тард и др.)8, причем в качестве ис­точников использовались полицей­ские архивы, газетные публикации, то есть «источники изнутри». В нашей стране огромную роль в исследовани­ях «безумной» толпы сыграли работы Н. К. Михайловского, В. М. Бехтерева и М. Н. Гернета9. В начале ХХ века практически сложилась концепция толпы, включавшая и «безумную» разновид­ность, которая развивается и по сей день. Ее главные положения: — толпа — не просто скопление людей, а особая психологическая об­щность, имеющая свои особые законо­мерности формирования и поведения;

— расовое, бессознательное общее у людей доминирует в толпе над ин­дивидуальными способностями;

— личность растворяется в толпе независимо от уровня ума, культуры, благосостояния, социального поло­жения;

— по умственным качествам она (толпа) значительно ниже своих от­дельных членов, склонна к быстрым переносам внимания, некритично ве­рит самым фантастическим слухам;

— толпа слепо подчиняется лидерам;

— нравственность толпы носит «черно-белый» характер: она видит только врагов и друзей, поэтому мо­жет проявлять как полное бескорыс­тие и героизм, самопожертвование, так и, под влиянием своего лидера, совершать любые преступления.

Революции, Гражданская и Великая Отечественная войны, как и последу­ющие экстремальные события, дали обильный материал для изучения массовых беспорядков в нашей стра-не10. К 1980-м годам сложилась весьма четкая теоретическая картина психо­логических и социальных процес­сов, приводящих к массовым беспо-рядкам11, которая позволила создать весьма эффективную систему борьбы с этими явлениями.

Новые технологии и смена парадигмы социальных трансформаций
Read More

Популизм

Криста Дейвикс

Не приводит ли уточнение политического смысла популизма к размыванию строго веберовского понятия «харизматического лидерства»? Жак Ширак или Сильвио Берлускони — харизматики, большинство русских политиков — популисты? Швейцарский политолог гадает о судьбе партийной демократии.

Популизм и представительная демократия

Парадокс демократии

Мысль о том, что популизм всегда обязан кризису, оспаривалась (и дополнялась) Кэнованом (Canovan 1999, 2). Кэнован показал, что «истоки популизма нужно искать не только в социальном контексте, который стал поводом для негодования какого-то политического движения, но и во внутренних противоречиях в самой сердцевине демократии». Точнее, истоки надлежит искать в сердцевине представительной демократии. Кэнован (Canovan 2002) подробно рассмотрел отношения между представительной демократией и популизмом, показав, как включение всё большего числа людей в процесс принятия решений приводит к наслоению непрозрачности — непонятно, кто кем управляет, и как начинают выполняться решения. Нарастающий разрыв между избирателями и их представителями позволяет популистским лидерам заявлять, что они покончат с этим разрывом, «вернут власть народу». Как говорит Мейр (Mair 2002), избиратели утрачивают доверие к способности конституционной системы решить их проблемы и все меньше надеются на привычные институты демократии. В таких условиях популизм оперирует с одной стороны «безразличными и деполитизированными избирателями», а с другой стороны «безличной и бесцветной системой управления» (с. 84). Но популисты не учитывают ту работу демократии, которую иногда бывает трудно понять. Как раз здесь Кэнован (Canovan 2002) вычленяет «парадокс демократии». Чем больше число лиц, между которыми распределяется власть, тем труднее ее локализовать. Это значит, что политика — уже результат не чистого акта воли, но взаимодействий и соглашений между множеством действующих лиц. В демократической системе власть необходимо должна быть рассредоточена и «разлита», а не собрана в чьих-то руках. Поэтому «видимость» процесса принятия политических решений оказывается несовместимой с началом демократического конституционализма (Papadopoulos 2002).

В таком разрезе популизм — практически неизбежное произведение взаимодействия между «двумя ликами демократии»: «демократической справедливостью» и «прагматическим расчетом» (Canovan 1999). Эти два понятия, возмещение и прагматика, можно сопоставить с упомянутым Кэнованом разграничением «политики веры» и «политики скепсиса», введенным Оукшоттом. Прагматический расчет полагается на демократические институты («многопартийная система, свободные выборы, группы давления, лоббирование и вся тонко разработанная совокупность институтов и практик, по которым мы отличаем демократическое государство от других государств современного типа», с. 11), тогда как требование справедливости означает «обещание лучшей жизни народу, который начинает действовать как суверен. Власть тогда принадлежит народу. Мы — народ, мы отвечаем за нашу жизнь и сами определяем свое будущее (с. 11).

Между двумя этими ликами демократии есть немало трений, которые и могут дать начало популизму. Прежде всего, если обещание «лучшего и более справедливого мира» не сдерживается, популизм заявляет о себе как та сила, которая может этого добиться самостоятельно, без опоры на старые привычки демократии. Далее, если «воля народа» не выполняется или не может быть выполнена, популисты требуют произвести смену существующих элит (и в то же время они дают возможность другим популистам пойти по их стопам, когда они сами не выполняют этих обещаний). Затем, демократическому требованию справедливости претят институты, которые стоят между «народом» и выражением его воли — ведь воля народа должна стать непосредственной. Итак, простор для популизма открывает противоречие между двумя ликами демократии.

Популизм и партийная система

Если популизм — явление, вызванное некоторыми особенностями системы представительной демократии, его можно рассматривать как силу, способствующую непосредственной демократии или побуждающую к ней. В своей знаменитой статье «Политика как призвание и профессия» (1919) Макс Вебер, обращаясь к опыту системы политических партии в Англии конца XIX в., показывает, каким образом харизматические лидеры систематически обращают в свою пользу или же обходят партийную систему, стремясь оказывать непосредственное влияние на массы — именно это явление мы и можем с полным правом назвать популизмом. Вебер рассматривает политическое лидерство как отрицательный пример — члены парламента «становятся всего лишь сплоченной группой поддержки», а контроль над машиной голосования за решения держат лидеры. Но в результате, говорит Вебер, мы и имеем ту демократию большинства (плебисцитную демократию), которую имеем.

Мейр (Mair 2000) описывает развитие британской политической жизни уже в конце ХХ в. и усматривает в ней ту же самую специфику: Тони Блэр, лидер Лейбористской партии и будущий премьер-министр, явно хотел «не подгонять свою партию под готовые ответы» (с. 26) и вместо этого сказал, что голос партии должен звучать как один голос. Таким образом, доказывает Мейр, и заявили о себе главные признаки популистской демократии: партия и парламент становились все более нейтральными, вытесненными на периферию, и главной политической зацепкой стал плебисцит. Центр тяжести всё больше переносился на партийного лидера, который, в соответствии с харизматическими притязаниями, всё время примеривался к роли «истинного голоса народа».

Популизм — патология демократии?
Read More

Что второй срок Обамы может означать для американо-российских отношений

После своего переизбрания президент США Барак Обама стоит теперь перед задачей оживления американо-российских связей. С момента перезагрузки 2009—2010 гг. и возвращения Владимира Путина в Кремль в отношениях между Вашингтоном и Москвой наблюдается некий застой. Недавно я беседовал со старшим научным сотрудником вашингтонского Института Брукингса Стивеном Пайфером. Пайфер был послом США на Украине, а также заместителем помощника госсекретаря по России и Украине (2001—2004). Кроме того, он выдающийся эксперт в области контроля над вооружениями.

Перед тем, как мы приступим к обсуждению американо-российских отношений во время второго срока президента Барака Обамы, не могли бы вы дать нам краткую характеристику этих отношений за последние четыре года?

Мне кажется, что перезагрузка имела успех в том смысле, что когда Обама принял должность в 2009 году, американо-российские отношения находились в своей самой нижней точке с момента развала Советского Союза. Достаточно просто обратиться к событиям осени 2008 года и последствиям российско-грузинского конфликта, когда в американо-российских отношениях не было ничего кроме проблем и вопросов, не отличающихся наличием особого сотрудничества. И я думаю, что администрация Обамы произвела расчёты, из которых следовало, что улучшение этих отношений будет отвечать американским интересам в том, чтобы заручиться российской поддержкой по таким важным для этой администрации вопросам, как давление на Иран и доступ к Афганистану. И поэтому, чтобы обеспечить российскую поддержку по указанным вопросам, она предприняла решительные попытки в направлении некоторых тех проблем, которые вызывали озабоченность у русских.

И в указанном смысле я считаю, что она добилась успехов. Вы видели новый договор СНВ. Вы видели, что было с Ираном – люди иногда забывают, что два года назад Россия поддержала резолюцию Совбеза ООН, которая, в числе прочего, вводила эмбарго на поставки оружия в Иран, а затем Россия отказалась от продажи Ирану по ранее заключенному контракту С-300, представляющего собой сложный ракетный комплекс ПВО. И русские оказались весьма полезными в обеспечении доступа вооружённых сил США и НАТО в Афганистан, что имело большое значение, когда Пакистан перекрыл линии снабжения. Так что мне кажется, что по любым объективным критериям отношения сегодня находятся в лучшем состоянии, чем в 2008 году, хотя, конечно, они не лишены проблем.

Теперь, заглядывая вперёд, каковы перспективы на следующие четыре года?

Полагаю, этап перезагрузки нами уже пройден. Перезагрузка была успешной, и мы теперь заняты чем-то другим. За последние четыре года стороны добились прогресса в решении некоторых относительно лёгких вопросов – не совсем уж простых, но они были легче, чем некоторые вопросы, с которыми они сталкиваются сейчас. Вызов, обращённый в будущее, заключается в том, можно ли поддерживать более позитивные американо-российские отношения, и я думаю, что он стоит перед большим знаком вопроса. Опять же, отношения сегодня, по любым объективным критериям, лучше, чем они были в 2008 году, но можно ли их поддерживать на данном уровне? Можно ли продолжать поиск путей их улучшения или некоторые из выигрышей последних четырёх лет обесценятся? И на данном этапе ответа у нас нет.
Read More

Советский кинематограф как золотая жила

Смерть Бориса Стругацкого заставила вспомнить, когда же режиссёр Герман закончит фильм по книге АБС. Но в советские времена «умные фильмы» не приносили больших денег, та же ситуация и сегодня, а потому нет резонов торопиться. Советско-российский кинематограф был задуман как супердоходное предприятие, с нормой прибыли 300-1000%.

Ещё в апреле режиссёр Алексей Герман пообещал, что к концу года выпустит на экраны фильм «История арканарской резни» (по мотивам романа братьев Стругацких «Трудно быть богом»). Фильм снимается уже 13 лет, но, возможно, смерть Бориса Стругацкого ускорит процесс сдачи материала – грех упустить шанс хорошо прокатиться в кинотеатрах на волне печального пиара.

«История арканарской резни» в этом случае имеет шанс как минимум окупить расходы – ведь фильмы по мотивам произведений АБС всегда балансировали на грани простого возмещения расходов.

Тут мы подходим к финансовой основе советского, а теперь и российского кинематографа.

Мало какой кинокритик просветит вас на этот счёт. Ведь изначально почти вся культура в СССР была построена на том, что искусство должно приносить деньги. И российская культура, как правопреемница советской, с гордостью продолжает работать по той же схеме.

Все помнят начальную фразу Ленина о «важнейшем из искусств», но почти никто не вспоминает вторую часть его изречения: «Для нас, большевиков, из всех искусств важнейшее кино, потому что денег из бюджета ему давать не надо».

Ну и вообще об отношении Ленина к культуре хорошо говорит такой факт. В январе 1922 года Политбюро предписало закрыть оперу и балет Большого театра. Принято это решение было по настоянию Ленина, который мотивировал закрытие Большого так: «Оставить несколько десятков артистов, чтобы их представления могли окупаться. Сэкономленные миллиарды отдать на ликвидацию безграмотности».

При Сталине (и далее везде) установка «зарабатывать деньги на искусстве» (или – экономить на псевдоискусстве) приняла настоящий размах. Вот, например, выдержка из стенограммы заседания Оргбюро ЦК ВКП(б) от 8 августа 1949 года. Обсуждение второй серии кинофильма «Большая жизнь»:
Read More

Obama’s pledge of US troops to Sinai next week won Israel’s nod for ceasefire

Binyamin Netanyahu agreed to a ceasefire for halting the eight-day Israeli Gaza operation Wednesday night, Nov. 21, after President Barack Obama personally pledged to start deploying US troops in Egyptian Sinai next week, DEBKAfile reports. The conversation, which finally tipped the scales for a ceasefire, took place on a secure line Wednesday morning, just hours before it was announced in Cairo. The US and Israeli leaders spoke at around the time that a terrorist was blowing up a Tel Aviv bus, injuring 27 people.
Obama’s pledge addressed Israel’s most pressing demand in every negotiating forum on Gaza: Operation Pillar of Cloud’s main goal was a total stoppage of the flow of Iranian arms and missiles to the Gaza Strip. They were smuggled in from Sudan and Libya through southern Egypt and Sinai. Hostilities would continue, said the prime minister, until this object was achieved.
Earlier, US officials tried unsuccessfully to persuade Israel to accept Egyptian President Mohamed Morsi’s personal guarantee to start launching effective operations against the smugglers before the end of the month. The trio running Israel’s Gaza campaign, Netanyahu, Defense Minister Ehud Barak and Foreign Minister Avigdor Lieberman, were willing to take Morsi at his word, except that Israeli security and intelligence chiefs assured them that Egypt has nothing near the security and intelligence capabilities necessary for conducting such operations.
When Secretary of State Hillary Clinton arrived in Jerusalem from Bangkok Tuesday, she tried assuring Netanyahu that President Obama had decided to accelerate the construction of an elaborate US system of electronic security fences along the Suez Canal and northern Sinai. It would also cork up the Philadelphi route through which arms are smuggled into the Gaza Strip. (The US Sinai fence project was first disclosed exclusively by DEBKA-Net-Weekly 564on Nov. 9).
US security and civilian units will need to be deployed in Egyptian Sinai to man the fence system and operate it as an active counter-measure for obstructing the smuggling of Iranian weapons supplies.

The prime minister said he welcomed the president’s proposal to expedite the fence project, but it would take months to obtain Egyptian clearance. Meanwhile, the Palestinians would have plenty of time to replenish their weapons stocks after Israel’s Gaza campaign. It was therefore too soon to stop the campaign at this point or hold back a ground incursion.
Clinton was sympathetic to this argument. Soon after, President Obama was on the phone to Netanyahu with an assurance that US troops would be in place in Sinai next week, after he had obtained President Morsi’s consent for them to go into immediate action against Iranian smuggling networks.

Netanyahu responded by agreeing to a ceasefire being announced in Cairo that night by Clinton and the Egyptian foreign minister, and to holding back the thousands of Israeli reservists on standby on the Gaza border.
DEBKAfile’s military sources report that the first air transports carrying US special forces are due to land at Sharm el Sheikh military airfield in southern Sinai in the next 48 hours and go into action against the arms smugglers without delay.
This development is strategically significant for three reasons:

1.  Once the missile and arms consignments depart Iranian ports or Libyan arms bazaars, Tehran has no direct control of their transit from point to point through Egypt until they reach Sinai and their Gaza destination. All the same, a US special forces operation against the Sinai segment of the Iranian smuggling route would count as the first overt American military strike against an Iranian military interest.

Netanyahu, Barak and Lieberman are impressed by the change the Obama administration has undergone since the president’s reelection. Until then, he refused to hear of any military action against Iran and insisted that Tehran could only be confronted on the diplomatic plane.
2.  President Morsi, by opening the Sinai door to an American troop deployment for Israel’s defense, recognizes that the US force also insures Israel against Cairo revoking or failing to honor the peace treaty Egypt signed with Israel in 1979.

3.  In the face of this US-Israel-Egyptian understanding, Hamas cannot credibly claim to have won its latest passage of arms with Israel or that it obtained guarantees to force Israel to end the Gaza blockade.
Indeed, Gaza’s Hamas rulers will be forced to watch as US troops in Sinai, just across its border, break up the smuggling rings filling their arsenals and most likely laying hands on the reserve stocks they maintain under the smugglers’ guard in northern Sinai, out of reach of the Israel army. This means that the blockade on Gaza has been extended and the focus of combat has switched from Gaza to the Sinai Peninsula.

Источник

Спасение рядового «зайчика»

В СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР

О переводе курса рубля на золотую базу и о повышении курса рубля в отношении иностранных валют

Денежная реформа в СССР, проведенная в декабре 1947 г., ликвидировала последствия второй мировой войны в области денежного обращения и восстановила полноценный советский рубль.

Осуществленная одновременно с денежной реформой отмена карточной системы и серьезное снижение цен на товары массового потребления, проведенное три раза в течение 1947—1950 годов, привели к еще большему укреплению рубля, повышению его покупательной способности и повышению его курса в отношении иностранных валют.

В то же время в западных странах произошло и продолжается обесценение валют, что уже привело к девальвации европейских валют. Что касается Соединенных Штатов Америки, то непрекращающееся повышение цен на предметы массового потребления и продолжающаяся на этой основе инфляция, о чем неоднократно заявляли ответственные представители правительства США, привели также к существенному понижению покупательной способности доллара.

В связи с вышеуказанными обстоятельствами покупательная способность рубля стала выше его официального курса.

Ввиду этого Советское Правительство признало необходимым повысить официальный курс рубля, а исчисление курса рубля вести не на базе доллара, как это было установлено в июле 1937 года, а на более устойчивой, золотой основе, в соответствии с золотым содержании рубля.

Исходя из этого, Совет Министров Союза ССР постановил:

1. Прекратить с 1 марта 1950 г. определение курса рубля по отношению к иностранным валютам на базе доллара и перевести на более устойчивую, золотую основу, в соответствии с золотым содержанием рубля.

2. Установить золотое содержание рубля в 0,222168 грамма чистого золота.

3. Установить с 1 марта 1950 г. покупную цену Госбанка СССР на золото в 4 руб. 45 коп. за 1 грамм чистого золота.

4. Определить с 1 марта 1950 г. курс рубля в отношении иностранных валют, исходя из золотого содержания рубля, установленного в пункте 2:

4 руб. за один американский доллар вместо существующего — 5 р. 30 коп.

11 руб. 20 коп. за один фунт стерлингов вместо существующего — 14 р. 84 коп.

Поручить Госбанку СССР соответственно изменить курс рубля в отношении к другим иностранным валютам.

В случаях дальнейших изменений золотого содержания иностранных валют или изменений их курсов, Госбанку СССР установить курс рубля в отношении к иностранным валютам с учетом этих изменений.

Источник:

ИЗВЕСТИЯ СОВЕТОВ ДЕПУТАТОВ ТРУДЯЩИХСЯ СССР

от 1марта 1950 г., № 51 (10200)

Политическая логика дезинтеграции: семь уроков распада СССР

Однажды утром 1992 года мир обнаружил, что на карте больше нет страны под названием СССР. Одна из двух мировых супердержав ушла в небытие — и не по причине войны, иностранного вторжения или какой-то катастрофы, а из-за неудачного и похожего на фарс переворота. Коллапс случился неожиданно, ведь Советская империя была слишком велика, чтобы распасться, слишком стабильна, чтобы рухнуть и, кроме того, за время своего существования она пережила слишком много пертурбаций, чтобы просто так развалиться на части. На самом деле, начиная с 1970-х годов, давали о себе знать свидетельства необратимости начавшегося упадка советской системы. Однако считалось, что на это уйдут десятилетия. Ничто не предвещало ее разрушения как кульминации «краткого ХХ века». В 1985, 1986 и даже в 1989 годах распад Советского Союза казался аналитикам того времени столь же невероятным, сколь невероятным кажется распад Евросоюза аналитикам наших дней. Группа признанных американских экспертов, тесно связанных с Пентагоном, даже в 1990 году была убеждена, что СССР к концу десятилетия с большой вероятностью станет государством всеобщего благосостояния по модели Швеции и успешно функционирующей парламентской республикой. Почти столь же невероятным казался тогда и полный распад государства в самом недалеком будущем. Сенсационные сценарии — занимательное чтение, но в реальности существуют факторы стабилизации и замедления; общества часто переживают кризисы, порой гибельные для них и опасные для окружающих. Они редко кончают самоубийством [1]

. Но как все может измениться за десятилетие! В 1995 году повсеместно признаются «неотвратимыми» события и процессы, казавшиеся невероятными в 1985 году. Провал воображения выдали за действие исторической неизбежности. Именно этот зигзаг судьбы, скачок от «невероятного» к «неизбежному» и делает советский опыт распада отправным пунктом в полемике о контекстах, ближайших последствиях, а также о возможных путях действий для нынешних европейских лидеров.

В конечном счете, нынешний кризис ЕС с особой силой показал, что слова о возможности его распада отнюдь не риторический прием — чертик из табакерки, которого испуганные политики демонстрируют несчастным избирателям, чтобы усилить давление на них. Сегодня не только европейская экономика, но и политика вошли в состояние турбулентности. Европа оказалась между Сциллой слабости национальной политики ее государств и Харибдой растущего недоверия к рынкам. Финансовый кризис резко сократил срок службы правительств, независимо от их политической окраски, и способствовал усилению протестных и всякого рода популистских партий. Сегодняшние общественные настроения лучше всего можно было бы описать как смесь пессимизма и гнева, прекрасно переданную в строках стихотворения У.Б. Йейтса «Второе пришествие»:
Read More

1 479 480 481 482 483 575