С Рождеством Христовым, православные!
С Рождеством!
Метка: Православие
Обещанная аналитическая хуйня
Украинский Тарас и белорусская бульба
В этом тексте я рассматриваю не причины, а последствия. Украинских причин мне не понять, потому что я просто не в теме. Выскажу только предположение, что массовые акции вначале планировались как инструмент борьбы между организованными преступными группировками, которые формируют нынешнюю украинскую элиту. Когда мозговой ресурс для комбинационной игры иссяк, ОПГ перешли к привычным методам разборок.
Технологически украинский Майдан в своей стартовой фазе был организован безупречно, я про эти схемы рассказывал неоднократно, и повторяться не буду. Мне также похуй политическая судьба Януковича и украинского правительства – все эти отставки, импичменты и прочая мутотень с последующим гипотетическим Кличко в роли европеизированного диктатора переходного периода и десятком «умных евреев при киевском генерал-губернаторе» в качестве новой демократической власти.
Вообще, я полагаю, что в Киеве толпа под контролем. С одной стороны её сдерживают полицейские силы, которые, если что, будут пИздить (доказано практикой, что бы там не говорили). С другой – сами организаторы массовых акций, которые явно не желают, чтобы демонстранты, например, вдруг ломанулись штурмовать киевский СИЗО и освобождать Тимоху (а ведь это первая и самая естественная поведенческая реакция неуправляемой толпы). То есть логика поведения толпы, как неуправляемой силы, не действует на практике – нет погромов и грабежей.
Таким образом, команды «валить Януковича!» пока не было. Идёт обычное силовое принуждение по принципу «за рога и в стойло». Именно поэтому ЕС дал внятный сигнал устами анонимного дипломата: «Евросоюз занимает нейтральную позицию, но считает, что ответственные за чрезмерное применение силы должны понести наказание. Если этого не сделает руководство страны, у Евросоюза есть свои средства, включая возможность введения запрета на въезд в европейские государства». Экстренную сходку по Украине в Брюсселе, как вы знаете, собирать не стали. Собственно, это всё, что можно сказать о происходящем в Киеве в первой, так сказать, аппроксимации.
Парадокс, но события на Украине весьма благоприятны для Беларуси. Хотя бы, потому что они позволяют уже сейчас набросать политический сценарий Минска для 2015 года.
Главным фактором пятых президентских выборов в Беларуси станет клиническая форма фобии на любые публичные проявления политической активности. Для белорусской оппозиции сортирная дыра возможностей закроется сразу после окончания ЧМ-2014 по хоккею с шайбой. Как только из Беларуси свалит последний аккредитованный на хоккее западный репортёр, на всех пикетах и перформансах можно ставить жирный крест. Про митинги нехуй и говорить.
Поскольку избирательные технологии в классическом виде в Беларуси в ходе предстоящей кампании применяться не будут, произойдёт окончательное обнуление государственных СМИ, как инструмента предвыборной агитации и пропаганды. Их задача сведётся к тому, чтобы транслировать количественные показатели избирательной кампании и выдать итоговые цифры.
Произойдёт дальнейшее идеологическое сближение Минска и Москвы. Почвой для него станет воинствующий антимайданизм, наведение порядка и дисциплины, укрепление властной вертикали, духовности и актуализация антизападной риторики, вот это вот всё.
Вместе с тем, возможное появление на Украине «коллективного Ющенка» даст Беларуси шанс возобновить закулисные шашни с европейцами при участии антирусских посредников (эти шашни после ухода Саакашвили практически прекратились). Однако именно в этом случае для белорусского экспорта на Украину пиздец особенно близок.
Таким образом, внутриполитическое белорусское поле для манёвра будет размером с играющее очко чуть более чем полностью. Публичную политику выжгут даже из привычного уютного мирка социальных сетей. Внешняя политика перейдёт в стадию тяжёлого неоперабельного метеоризма. А про экономику нехуй и говорить.
Прошу рассматривать всё вышеизложенное как оптимистическую ноту.
Аборты в России
Искусственное прерывание беременности известно с древности.
«Умышленно погубившая зачатый во утробе плод подлежит осуждению смертоубийства... Дающие врачевство для извержения зачатого в утробе суть убийцы, равно и приемлющие детоубийственные отравы», – сказано во 2-м и 8-м правилах Василия Великого, включенных в Книгу правил Православной Церкви и подтвержденных 91 правилом VI Вселенского Собора: «Жен, дающих врачевства, производящие недоношение плода во чреве, и приемлющих отравы, плод умерщвляющие, подвергаем епитимии человекоубийцы».
Этим принципам следовало и европейское законодательство.
В книге Чезаре Беккариа «О преступлении и наказании» ((1764 г.) указывается, что надо учитывать тяжелое положение, в котором находится женщина, решающаяся на аборт.
Во время Французской революции позиция по отношению к женщине, производившей себе аборт, смягчилась.
Соборное уложение (1649 г.; глава 22., Ст. 26):
«А будет которая жена учнет жити блудно и скверно, и в блуде приживет с кем детей, и тех детей сама, или иной кто по ея велению погубит, а сыщется про то допряма, и таких беззаконных жен, и кто по ея велению детей ея погубит, казнити смертию безо всякия пощады, чтобы на то смотря, иные такова беззаконного и скверного дела не делали, и от блуда унялися».
Свод законов Российской империи (т. 15. Уложение о наказаниях, Ст. 1462):
«Сама беременная женщина, которая по собственному произволу или по согласию с другим, умышленно произведет изгнание плода своего, подвергается лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и заключению в тюрьме на время от четырех до пяти лет».
С началом XX века в начали говорить об изменении законодательства об абортах. Решениями XI Пироговского съезда (1910), Съезда акушеров-гинекологов (1911), XII Пироговского съезда (1913), Съезда русской группы Международного союза криминалистов (1914) было рекомендовано исключить наказание женщин вообще, а наказывать только врачей, выполняющих аборт по корыстным соображениям (здесь и далее в этом разделе мы будем пользоваться материалами Википедии и дополнительно указываемых источников).
18 ноября 1920 года Наркомздрав и Наркомюст издали совместное постановление «Об охране здоровья женщины», где провозглашались бесплатность и свободный характер абортов. Согласно официальной советской статистике, легализация значительно уменьшила смертность женщин от аборта: с 4 % до 0,28 %. Советская Россия стала первой страной узаконившей искусственные добровольные аборты (обзор ситуации в различных странах см. в статье И.И. Белобородова «Аборты в России: история, последствия, альтернативы»).
27 июня 1936 года постановлением ЦИК и СНК «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и о некоторых изменениях в законодательстве о разводах» аборты были фактически запрещены. Аборт допускался в только в специальных случаях.
«В то время как все буржуазные страны мира не знают, куда девать своих людей, где найти им работу, чем их накормить, нам людей не хватает. Нам так много надо сделать! …Нам нужны все новые и новые борцы — строители этой жизни. Нам нужны люди. Аборт, уничтожение зарождающейся жизни, недопустим в нашем государстве строящегося социализма. Аборт — это злое наследие того порядка, когда человек жил узко-личными интересами, а не жизнью коллектива… В нашей жизни не может быть разрыва между личным и общественным. У нас даже такие, казалось бы, интимные вопросы, как семья, как рождение детей, из личных становятся общественными. Советская женщина уравнена в правах с мужчиной. Для нее открыты двери во все отрасли труда. Но наша советская женщина не освобождена от той великой и почетной обязанности, которой наделила ее природа: она мать, она родит. И это, бесспорно, дело большой общественной значимости», — писал Арон Сольц (цитируем по статье В.И. Сакевич «Что было после запрета аборта в 1936 году», ее материалы использованы и ниже).
Аборты в России
Тишайший прозелит
«Новоуказные статьи» 1669 года, устанавливая казни за совращение христиан в другую религию, упоминали особо о евреях: «аще жидовин или агарянин дерзнет развратить от христианской веры христианина, повинен есть казни главней; а аще жидовин христианина раба имый и обрежет его, да отсекнут ему голову». Из сих строк можно сделать заключение, что еврейское население было представлено свободными обывателями, которые могли даже пользоваться трудом христиан.
Впрочем, и ранее, при царе Михаиле Федоровиче, правительство против жительства евреев решительно ничего не имело. Так, в результате Поляновского мира 1634 года иудеи, как и прочие пленные, были разосланы по отдалённым местностям страны; разделяя общую судьбу, они были сосланы в города «в службу» и в деревни «на пашню». При этом было специально оговорено, что не крестившимся должно быть дано столько же хлеба, сколько обращенным.
Можно определённо сказать, что и в годину царя Алексея иудеи, как правило, разделили участь прочих пленных, литовцев и поляков. Обратимся к фактам. Государева грамота от 27 июля 1656 года Гродненскому воеводе повелевала: «А которые Жиды придут в Гродно и учнут нам, великому государю, бить челом, чтоб их под нашею Царского Величества высокою рукою, и ты бы тех Жидов принимал и к вере по их закону приводил, и велел им жить в Гродне по-прежнему». А когда после трёхмесячной осады в 1655 году пал Витебск, царь распорядился поступить со всеми «полоняниками» (включая и евреев) по справедливости. Значительное еврейское население осталось и в Смоленске и после сдачи его русским в 1655 году. Да и в Договоре о перемирии между государствами Российским и Польским, учиненном в деревне Андрусово (1667), утверждалось безусловное освобождение еврейских пленных и разрешение им остаться в России.
Между тем иные историки говорят о лютой нетерпимости Тишайшего к евреям, и именно ею объясняют изгнание иудеев из завоёванных русскими Могилёва (1654) и Полоцка (1658). На самом же деле государь здесь был вынужден подчиниться многочисленным ходатайствам местных жителей, которые, в свою очередь, ссылались на старинные привилегии и статуты, так называемое Магдебургское право, основанное на недопущении евреев в эти города. Правда, из-за алчности и непомерной жесткости казачьего полковника Константина Приклонского (между прочим, только присягнувшего царю) в Могилёве не обошлось без кровопролития. Евреи, вынужденные спешно покинуть город, были обманом согнаны частью на Печёрское поле, частью – на равнину у городской дороги, и перебиты все без остатка. Очевидец, игумен Орест, сообщал в своих «Записках», что смертоубийства учинили покорыстовавшиеся еврейским добром мародёры-казаки. Но избиение евреев вызвало гнев в Москве, так что мещане города вынуждены были оправдываться, и «сложили эту вину на казаков Поклонского», о чём пишет историк Сергей Соловьёв.
И примечательно, что власти всегда проявляли внимание к евреям-изгнанникам, направляя их в российские города в сопровождении стрельцов и за казенный счёт. Как отмечает историк Юлий Гессен, когда благодаря военным действиям в московском государстве появились пленные евреи, к ним относились никак не хуже, чем к прочим пленным. Иудеи, попавшие в Московию во время русско-польских войн 1654–1667 годов, переводились из одного города в другой для приискания им надлежащего жилья. Документы Разрядного приказа указывают на обширную географию миграции иудеев. В одном из указов говорится об отправке нескольких сотен человек из Калуги в Нижний Новгород, причём «провожатых дать Калужских стрельцов 20, а государева жалования [им]в дорогу на корм велено дать на месяц, семьянистым по шти денег, одиноким по четыре деньги человеку на день». Есть сведения, что другие партии евреев из Новгорода были перевезены в Ярославль, а затем отправлены в Казань. Большинство же иудеев было расселено в Поволжье, на Урале и в Сибири и постепенно растворилось в окружающем населении.
Царь всемерно поощрял переход пленных евреев на русскую службу, особенно если те были изрядными мастерами. Известно, что после Андрусовского перемирия 1667 года Пушкарский приказ хлопотал о неотпущении на родину могилёвского еврея Исачки, поскольку тот «научен огнестрельным и гранатным делам, стрелять гранаты умеет; да ему ж дана для ученья огнестрельных и гранатных дел и для всяких тайных промыслов немецкого языка печатная книга». Вполне вероятно, что евреями были живший с 1654 года в Москве «в пушкарях» изготовитель пороха Ивашка Григорьев родом из Дубровны; Гришка Мотовицкий из Полоцка, определившийся «в Оружейную палату в кормовые мастера»; а также отданный «на кормление частному лицу» пленный из Литвы некто Мосейка. Документ 1659 года упоминает ещё ряд московских обывателей-евреев: некий Марка с женой, торговец ветошью; Оспа с женой и сыном, занимавшийся «черной работой»; Якубка Израилев, который «пёк на торг хлебы»; Моска Марк, торговец мясом и т.д.
Вообще же, как свидетельствуют документы, в Москве могли селиться преимущественно крещеные евреи. Некоторые оказались в московской Немецкой слободе, где жили лютеране и католики, и среди них Марко Яковлев с женою Дворкою из Горок (Белоруссия), девушки Ганка и Рыся, дочери Меоровы и Эстерка Юдина (все из Мстиславля), Махляиз Горок, Марчко-Захар Яшев из Дубровны. Немало евреев обосновалось и в московской Мещанской слободе, образованной выходцами из западного края, что отражено в списках лиц, живших там своими домами и снимавших в наем клети (относительно некоторых есть отметки «еврей», «еврейской породы», «родины еврейские»). Кое-кто из них весьма преуспел и, освободившись от тягла и личной повинности, выбился в купеческий класс. При этом некоторые евреи скоро достигли видного положения среди московского купечества. Так, Федор Григорьев и Афанасий Самойлов в апреле 1659 года были «выборными»: их подписи имеются в «протоколах» мирских сходов того года. Историк-краевед Владимир Снегирев указывает на значительную еврейскую популяцию и называет среди жителей Мещанской слободы будущего видного деятеля петровской эпохи, вице-президента Главного магистрата Илью Исаева, а также Федора Иевлева, Давида Тимофеева, Владимира Израилевича Елисеева, Ивана Константинова, Якова Самойлова, Семёна и Ивана Яковлевых, их зятя Павла Степанова и других. Мещанскую слободу называли ещё «слободой перекрестов», ибо там могли жительствовать лишь лица, обращённые в православие. Их имена и фамилии становились неотличимыми от русских.
Тишайший прозелит
Проповедники девяностых и проходимцы двухтысячных
Поколение русской интеллигенции, вошедшее в самый активный свой возраст на рубеже восьмидесятых и девяностых годов ушедшего столетия, было до крайности недовольно умиравшим Советским Союзом. На стороне обвинения было все: истмат-диамат, выезды на картошку, очереди, стукачи, дефицит, первая заграница в 35 лет (да и то повезло), возможность тюремного срока за неправильную машинопись в книжном шкафу, дружинники подле церкви на Пасху, скучно даже и перечислять очевидные всякому, кто старше телеканала «Эм-ти-ви», помехи и беды. Справедливо возмущенным обличителям «преступлений лубянской клики» (она же партийная, административно-командная и великодержавная клика) было понятно: отныне, после всех бурь, взирать на мир нужно «с учетом ошибок», «иначе неизбежен новый Гулаг», как они говорили. И тогда, впервые в истории, вечно романтические и вечно жертвенные интеллигенты наши совершили над собой решительную хирургическую операцию: отсекли, как им казалось, весь свой прежний, беззащитно-восторженный идеализм остро заточенным буржуазным ножом.
— Сколько же можно блуждать в сосновом лесу народничества, почвенничества, социализма, коммунизма, фашизма, славянофильства, православия, утопического сумасшествия, опричнины, нестяжательства и террора? Когда же на смену культурным героям прошлого придет деловой человек? — гневно спрашивали газеты и журналы «выучившего тоталитарные уроки» 1992 года.
— Не пора ли принять за основу нового российского общества ценности успеха, частного предпринимательства, свободы личности, состоявшейся в условиях рынка и конкуренции, а не привыкшей к роли нахлебника очередной «великой державы»? Не пора ли покончить с социальным иждивенчеством и готовить Россию к приходу людей, умеющих зарабатывать деньги? — сурово твердили газеты устами самых интеллигентных людей, вовремя «сделавших выводы».
Надо сказать, что людям этим и вправду казалось: впереди будет нечто прекрасное. Проклятый царизм и проклятый совок уничтожились, и новый буржуазный человек, воплощение протестантской этики, с часами в жилетном кармане, мальчиком на побегушках и доходно-расходной книгой в руках уже идет по Ильинке, Варварке, а то и Пушкинской площади, и от ботинок его разлетаются в разные стороны отжившие свое листовки «Раиса Горбачева — кто она?», белогвардейские манифесты и коммунистические воззвания. Еще немного — и Россия будет наполнена акционерными обществами с заседающими в них меценатами, утонченными биржевыми дельцами, в массовом порядке покупающими новинки изящной словесности, полезными лавками, в которых по умеренным ценам продают полезные народу товары, и, конечно же, будут купцы, бородатые купцы на Москворецком, например, мосту, сидящие в этих лавках…
Проповедники девяностых и проходимцы двухтысячных
Живым мертвецам не одолеть «Живых и мертвых»!
Первый государственный федеральный канал все больше начинает напоминать НТВ периода «лихих девяностых», когда в СМИ безраздельно господствовали очумевшие либералы. Даже нынешнее НТВ порой выглядит предпочтительнее Первого канала.
Судите сами. Несколько дней назад закончился сериал «Вангелия», посвященный болгарской пифии Ванге. О том, кто она такая, исчерпывающе высказались протоиерей Димитрий Смирнови диакон Владимир Василик. Ко Христу, мягко говоря, она не имеет никакого отношения. Действительно, этот телесериал носит откровенно антицерковный характер. Вполне можно предположить, что начинается новая осенняя либерально-революционная атака на Православие и Русскую Православную Церковь. И начинается эта атака не на каком-нибудь маргинальном телеканале, но на Первом государственном, который по своему статусу должен заботиться о стабилизации ситуации в стране.
Одновременно Первый канал позволяет себе очевидные выпады и против государства. Хорошо известно, что гимн любой страны считается священным и неприкосновенным. В государственном гимне в концентрированном виде содержится отношение народа к своему Отечеству. Гимн – это своего рода «символ веры» государства. Люди, поющие гимн, прикладывают руку к сердцу! Глумление над гимном является не только нравственным, но и юридическим преступлением, так же как и осквернение флага страны.
И что же увидели зрители в минувшую пятницу по Первому каналу в 23.30? Увидели они известного хохмача Ивана Урганта в его авторской программе «Вечерний Ургант». У этого шоумена прослеживается навязчивое желание кощунствовать. В свое время я уже писал об этом в статье «Новогодний Ургант и внук советского узбека». Тогда речь шла о кощунстве Вани Урганта в отношении Божией Матери и Рождества Христова.
Но вот теперь господин Ургант решил покощунствовать и в отношении Российского государства. Свой последний эфир он начал с глумления над гимном России. Выглядело это отвратительно, тем более, что в глумление были вовлечены и малолетние дети. Ваня ставил на стулья детей, одного за другим, и предлагал им спеть ту или иную часть российского гимна. При этом он размахивал огромным голубым микрофоном и хохотал от детского коверкания слов нашего гимна.
Либераст непременно скажет: «Какое же умилительное зрелище, когда детишки поют!». А для русского патриота – это не умилительное зрелище, а отвратительное и кощунственное. К тому же здесь присутствовало не только очевидное глумление над гимном нашего Отечества, но и глумление над детьми. В этом «артистическом акте» ощущалось что-то очень нехорошее, вызывающее ассоциацию с тем, что принято называть растлением. Конечно, с юридической точки зрения Ургант ничего не нарушил. Но бесовское глумление на том и строится, чтобы, формально ничего не нарушив, оскорбить народные чувства.
Если было бы возможно, я привлек бы Ивана Урганта к ответу сразу по двум статьям: за публичное оскорбление государственного гимна России и за издевательство над малолетними детьми. Любой честный детский психолог скажет, что использование таким образом детей есть преступление. Одному из малолетних исполнителей российского гимна Ургант предложил кусочек шоколада и спросил, какой шоколад лучше, швейцарский или российский? Эта деталь красноречиво подтверждает те оценки, которые даны выше. Все эти проделки Урганта, временами удивительно похожего на персонажа, сидящего в кармане гоголевского кузнеца Вакулы, стойко ассоциируются с одним недавним омерзительным фактом – осквернением российского флага сатанинской рок-группой из США. Как известно, лидер этой группы пропустил полотнище российского флага через свою промежность. Уж не из американского ли обкома получают инструкции некоторые нетрадиционные руководители Первого канала?!
Живым мертвецам не одолеть «Живых и мертвых»!
Иконические перформансы Ивана Грозного: трансформация идеи царской власти
К концу 1560-х — началу 1570-х годов уверенность царя в своей миссии Судии, фактического главы Церкви и защитника веры абсолютно сформировалась. Причем Суд оставался категорией сакральной, поиском высшей Правды, а не банально-прагматическим процессом. Такое соединение предтеатра (публичного зрелища) и предправа изучено еще на материале античности. Причем «аудиторией» Суда служил весь город [3]. Христианская культура изменила содержание политического символизма, внесла новые образы, сакральное понимание суда земного как преддверия Высшего Суда. Царь уподоблялся Богу как Судии. В византийской традиции эта идея нашла отражение в Толковой Псалтыри [4]. Убежденный в том, что сам он предстанет на Страшном Суде с ответом не только за свои грехи, но и за грехи своих подданных, совершенные по его неосмотрительности, — «Аз же убо верую, о всех своих согрешениих вольных и невольных суд прияти ми, яко рабу, и не токмо о своих, но и о подовластных дати ми ответ, аще что моим несмотрением погрешится» [5], — Иван Грозный считал своей миссией вершить над всеми сословиями суд, который должен быть преддверием Господнего Суда.
Разгром Новгорода и сопредельных земель был предопределен тремя событиями середины — второй половины 1569 года: летом была заключена Люблинская уния, объединившая Польшу и Литву и сильно затруднившая ведение Ливонской войны; осенью последовало «изборское дело» — об измене служилых людей Изборска в пользу Литвы, а затем «дело Владимира Андреевича Старицкого», когда Иван Грозный уничтожил не только своего двоюродного брата, но и почти всю его семью, также по обвинению в измене и якобы существовавшем намерении захватить престол [6]. Возможно, дополнительным стимулом для Ивана IV послужил переворот в Швеции: летом 1569 года Эрик XIV был свергнут с престола, который занял его брат Юхан III [7]. Известно, что Иван IV поддерживал постоянные контакты с Эриком и вел переговоры о женитьбе на Катерине Ягеллонке, законной жене Юхана, которая могла в перспективе принести супругу польский трон (впоследствии именно ее сын от Юхана III стал польским королем) [8]. Все это крайне обострило обстановку: с одной стороны, необходимо было искать мира с Польшей и Литвой, заново устанавливать отношения со Швецией, с другой — царю необходимо было продемонстрировать соседям — а заодно и подданным — свою силу, «страх Господень», который для него являлся основой порядка мироздания.
О начале похода рассказывают очевидцы — И. Таубе и Э. Крузе. 20 декабря 1569 года Иван Васильевич внезапно собрал в Александровской слободе опричное войско, а также всех слуг, способных носить оружие, и объявил, «будто бы город Новгород и все епископы, монастыри и население решили предаться его королевскому величеству королю Польскому» [9]. Никаких свидетельств о заговоре не было. Более того: суть «измены» в источниках представляется исследователям невнятной, прежде всего потому, что главный акцент делается на духовенстве, которое, по словам царя, и стоит в центре некоего злодейского умысла. Поход начинается в обстановке полной секретности, о нем запрещено упоминать, а вперед посылаются заставы, которые должны перехватить любых путников, которые могли бы опередить войско на пути в Новгород и сообщить о происходящем [10].
По пути опричное войско перебило семьи псковичей, переселенных в село Медня под Тверью и в Торжок в связи с «изборским делом» осени 1569 года. В Твери и Торжке были также казнены литовские пленные [11]. В Твери, в Отрочем монастыре, находился в заключении изгнанный с престола митрополит Филипп. Сам царь с ним не встречался, к узнику отправился Малюта Скуратов [12]. И тут в источниках возникает первое разногласие. По версии А.М. Курбского, царь хотел получить от Филиппа благословение на новгородский поход, а в ответ на возмущение бывшего митрополита Скуратов задушил святителя, не давая ему говорить [13]. И. Таубе и Э. Крузе заявляют, что убийство Филиппа было задумано царем изначально; однако в их рассказе есть явно недостоверные детали, например, приказ царя Малюте Скуратову выбросить тело митрополита в Волгу [14]. «Житие Филиппа» в Тулуповской редакции утверждает, что убийство Филиппа было инициативой самого Малюты Скуратова, но повторяет рассказ о том, что опричник прибыл к опальному митрополиту с просьбой благословить царя на «праведный суд» в Великом Новгороде, а Филипп стал громко обличать его «неистовство» [15]. Впрочем, житийный текст, написанный через 20 лет после смерти святителя, очищает царя от ответственности за гибель митрополита, в то время как И. Таубе и Э. Крузе прямо указывают на его волю. Поскольку физическое устранение изгнанника не имело особого смысла в данный момент, а непосредственной целью удара должен был стать новгородский архиепископ Пимен, принимавший активное участие в осуждении Филиппа, версия о попытке использовать вражду иерархов и заранее получить некое отпущение грехов представляется далеко не абсурдной. Однако отказ Филиппа ничего не изменил в планах царя. Значит, такое «благословение» было если и желательным, но не критичным. С другой стороны, формальное благословение царь мог получить и от любого из «опричных духовников».
Иконические перформансы Ивана Грозного: трансформация идеи царской власти
ДОЛЖНА ЛИ РОССИЯ БЫТЬ ЦЕНТРОМ МИРОВОГО ХРИСТИАНСТВА
Глава синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерейВсеволод Чаплин полагает, что Россия движется в направлении максимальной самостоятельности и должна быть центром мирового христианства.
«Не случайно многие сегодня смотрят на Россию как на защитницу христианских идеалов и традиционной нравственности, как на страну, которая может быть реальной альтернативой миру золотого тельца и самоубийственного понимания свободы», — пишет отец Всеволод в статье, опубликованной в газете «Русь державная». Как отметил он, Россия должна ощутить себя центром христианского мира, и только на этом пути она сможет состояться. Все остальное для нее, «во-первых, мелко, а во-вторых, саморазрушительно», считает священник. «В течение последних нескольких месяцев Россия уверенно сказала всему миру, что она, безусловно, способна говорить своим языком, говорить как самостоятельная и сильная страна, традиции и опыт жизни которой дают ей право на собственный путь, дают право не только отстаивать свое видение общественного устройства, но и предлагать его всему миру», — говорится в статье. По словам автора, как бы кто ни пытался заставить российскую власть ориентироваться на узкие группы, связанные с зарубежными трендами и выступающие «то от имени «будущей России», то от имени «другой России», то от имени «настоящей России», ничего не получилось. «Не случайно сегодня, несмотря на все окрики и уговоры со стороны Запада, нами было сказано: да, мы настаиваем на защите детей от ранней сексуализации и тем более от пропаганды гомосексуализма. Да, поддержка усыновления русских детей в период демографического кризиса зарубежными семьями — это в высшей степени иррациональный шаг. Да, мы не хотим, чтобы эти дети после усыновления извращенцами потеряли веру, в которой многие из них крещены, и потеряли нормальную жизнь», — сообщает interfax-religion.ru.
ИА REX: Не слишком ли большие цели для страны, в которой по данным социологии лишь 4% населения придерживаются всех канонов христианской веры?
Михаэль Дорфман, писатель (Нью-Йорк, США):
Для того, чтобы стать центром мирового христианства, России, РПЦ и самому отцу Всеволоду следует сперва признать равными все течения христианства, которые дискриминируют в России. Если же отец Всеволод считает христианством лишь православие, то, во-первых, это неканонически, и противоречит политике его же собственного священноначалия. Только недавно его духовный владыка, патриарх Кирилл назвал Римско-католическую церковь церковью-сестрой. Недавно в беседе со мной митрополит Илларион, первоиерарх Русской зарубежной церкви за границей, интегральной части РПЦ сказал по поводу ситуации в Америке «Поначалу, все православные христиане в Америке были под Русской Церковью, потому что русская церковь через своих миссионеров на Аляске первой принесла сюда православие. Мы считаем, что Русская Церковь обладает здесь первенством. Тем не менее, в православии канонически Константинопольский Патриарх является первым среди равных и ему следует первым оказать уважение. Затем следуют патриархаты Александрии, Антиохии, Иерусалима и так далее, а затем Русская Церковь». Отцу Всеволоду стоит усвоить подобные мнения людей, старших его по сану.
ДОЛЖНА ЛИ РОССИЯ БЫТЬ ЦЕНТРОМ МИРОВОГО ХРИСТИАНСТВА
Из России средний класс хочет валить из-за дороговизны жизни
Политические соображения занимают последнее место в списке факторов отъезда из России.
Неоправданная дороговизна жизни – эту причину отметили 67%, желающих уехать на ПМЖ;
низкое качество медицинских услуг – 53%;
повсеместная коррупция среди чиновников – 49%;
высокий уровень преступности – 48%;
наплыв мигрантов – 41%;
плачевное состояние системы образования – 39%.
В самом конце причин отъезда (14 место) значится «сложившийся в России авторитарный режим» – 15%, на 16 месте с 9% – отсутствие политической свободы.
Главный источник угрозы благополучию опрошенных – само нынешнее государство, не ориентированное на формирование современных институтов и условий защиты нормальной частной жизни человека.
Заявленное в ходе опроса желание покинуть Россию совсем не означает, что оно будет когда-либо осуществлено. «60% заявивших о подобном желании ничего не делали в этом плане, ограничиваясь мечтательными переживаниями», – отмечают социологи.
В заключение они приводят оценку этой российской проблемы болгарским политологом Крастевым:
«Уход особенно привлекателен для российского среднего класса, представители которого стали потребителями, но вместе с тем критически оценивают эффективность коллективных действий. Появление в России среднего класса, настроенного на отъезд из страны – это один из важнейших факторов выживания режима.
Как ни парадоксально, открытие границ и предоставление гражданам жить и работать за рубежом привели к исчезновению запроса на политические реформы в России. Те, кто более других недоволен низким качеством государственного управления – это те самые люди, которые проявляют наибольшую готовность уехать из России и имеют для этого возможность.
Им легче покинуть страну, чем её реформировать. Основная причина, почему россияне не испытывают желания протестовать – это не страх. Дело в другом: люди, которые в наибольшей степени заинтересованы в переменах, или уже покинули Россию, или сделают это в ближайшем будущем, а то и просто могут перебраться в виртуальную реальность интернета (россияне в среднем в 2 раза больше времени проводят в соцсетях, чем жители западных стран).
Из России средний класс хочет валить из-за дороговизны жизни
Закон об уголовной ответственности за оскорбление религиозных чувств верующих. Комментарий Юридической службы Московской Патриархии
Юридическая служба Московской Патриархии прокомментировала введенную Федеральным законом от 29 июня 2013 года новую редакцию статьи Уголовного кодекса РФ, устанавливающую уголовную ответственность за оскорбление религиозных чувств верующих.
Введенная Федеральным законом № 136-ФЗ от 29 июня 2013 года новая редакция статьи 148 Уголовного кодекса РФ (УК РФ) устанавливает уголовную ответственность за оскорбление религиозных чувств верующих.
Правовой основой внесения изменений в действующую статью 148 УК РФ явились положения пункта 6 статьи 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», запрещающие воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и свободу вероисповедания, в том числе сопряженное с умышленным оскорблением чувств граждан в связи с их отношением к религии.
Уголовная ответственность за данное деяние не является новой в постсоветском уголовном законодательстве: такая норма в 1993 году была включена в состав статьи 143 действовавшего УК РСФСР, а в 1996 году утратила силу вследствие принятия УК РФ.
В соответствии с новой редакцией статьи 148 УК РФ уголовному преследованию подлежат действия, совершенные публично. Это означает, что уголовно наказуемые действия должны совершаться в присутствии верующих лиц, религиозные чувства которых оскорбляются (при этом не имеет значения количество этих лиц), или в их отсутствии, но с последующим опубликованием деяния, например, в сети Интернет или с использованием иных средств массовой информации.
Под явным неуважением к обществу современная правоприменительная практика понимает нарушение общепризнанных норм и правил поведения, продиктованное желанием виновного лица противопоставить себя окружающим (в данном случае в отношении их религиозных чувств), продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним (см., например, Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 N 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений»). Так, характер явного неуважения к обществу носил как сам танец на солее Храма Христа Спасителя, так и непристойные телодвижения танцующих.
Оскорбление религиозных чувств граждан ранее образовывало состав административного правонарушения (ст. 5.26 КоАП РФ). В настоящее время эта административная норма получила уголовно-правовую защиту, поэтому вполне оправданно использование прежних комментариев к ст. 5.26 КоАП в применении к ч. 1 ст. 148 УК в новой редакции.
Так, под оскорблением религиозных чувств понимаются неуважительный отзыв, грубое высмеивание религиозных догм и канонов, которые исповедует гражданин, или личных качеств гражданина, связанных с его религиозной принадлежностью, осквернение почитаемых гражданами предметов, знаков и эмблем мировоззренческой символики (циничное поругание, унижение, опорочивание, издевательство).