День Победы: крестьяне в сталинском СССР

Немецкие фотографии оккупированных сельских территорий СССР показывают «настоящую Африку»: оборванные крестьяне и их хижины, люди выискивают друг у друга вшей. Но наличие именно этих людей позволило Сталину одержать Победу.

Не будем лишний раз повторять, какой ценой была достигнута победа СССР над Германией – число погибших от 27 до 34 млн. человек говорит само за себя. Важно лишь напомнить, что до 80% потерь пришлось на советское крестьянство. Колхозники были лишены «брони» (в крупных городах на «брони» сидело около 40% мужчин призывного возраста). А попав в армию, их уделом становилась только передовая (тогда как солдаты из городов могли рассчитывать на попадание в тыловые, инженерные части).

Фактически сталинская верхушка гнала крестьянство на убой, как скот. Народ-объект, а не субъект, одушевлённые предметы. Вековая пассивность восточнославянского крестьянства.

То, что немцы плохо подготовились к войне с СССР, говорит тот факт, что они совсем не учли этнографические особенности восточного славянства. Среди которых (особенностей) главная – верно служить своему Хозяину. Вовсе не Родине, как приучали нас пропагандисты, а именно Начальнику, Барину, Хозяину. Родина – это что-то непонятное для безграмотного человека (к 1941 г. до 60% крестьян так и оставались неграмотными), тем более что большинство из них редко когда выходили за пределы своего района (максимум – области).

Раз начальник приказал – значит, надо бежать с винтовкой на немецкие пулемёты. А если бы немецкий начальник приказал – бежали бы с винтовкой на советские пулемёты. Но немцы так и не решились дать оружие этим людям.

О верности Хозяину (на этот раз всё же немецкому) говорит характерный факт – крестьяне на оккупированных территориях провалили планы советского НКВД на организацию мощного партизанского движения. Read More

Африканский путь Беларуси

Старшие братья по разуму
Лечим африканской философией комплекс русской исключительности

O возможности Чаадаева в Африке

Далеко от Москвы и в преступном неведении о судьбоносном противостоянии России и Запада раскинулась другая шестая часть суши — Африка. Неотъемлемый кусок ноосферы, она норовит мыслить себя и просто-напросто: мыслить. Дело это не такое очевидное.

Монополизировавшая роль головы планеты Земля Eвропа в припадке самоуничижения призналась, что она есть лишь жалкий мысок на теле Азии. Африке даже при таком раскладе не досталось никакой роли. И какой-нибудь африканский Чаадаев имел куда больше оснований, чем его малохольный бумажного цвета собрат, сказать: у нас нет философии, традиции, мышления, логики, порядка etc. ad libitum. Сомневаться в существовании африканского Чаадаева нет никаких оснований, если современный африканский философ ссылается на “конкретные свидетельства глубоких, но не запечатленных в книгах, философских размышлений одаренных индивидуальных мыслителей прошлого, которые и были африканскими Сoкратом, Платоном, Аристотелем, Декартом, Kантом, Гегелем”. Чаадаева Дж. Oморегбе тут не упомянул. Либо по незнанию, либо он недостаточно европеец, либо — подчиняясь строгой логике. Oно и правда: или — или. Или были все эти, и тогда вообще полный порядок, или был Чаадаев, и тогда правда, что “у нас не было философии…”.

Постараемся, впрочем, на минуту оставить Россию в покое. Kто сомневается, что именно у нее настоящие, подлинные проблемы (а все остальные во всем мире более или менее с жиру бесятся), что именно она больше всех пострадала в недоразумении под названием Всемирная История, что именно у нее нету, не в смысле ‘мало’ или ‘не такая’, а по-настоящему нету, нема философии, нету больше, чем у кого бы то ни было, и что тем она Творцом и мечена? Да никто не сомневается, и давайте успокоимся и забудем. Eсли это возможно. Eсли можно русскому человеку, читая африканских философов, забыться и не ловить себя то и дело на том, что он просто называет белое черным, что читает о себе, что часто достаточно заменить ‘африканский’ на ‘русский’, и всё точно…

Лучше знать философию врага!

История африканской философии, если таковая вообще имела и имеет место, началась вместе с колонизацией. Извечная устная традиция превратилась, отлилась в рациональный и прежде всего политический аргумент только в антиколониальной публицистике XVI века. И все же “самое” начало, начало, положившее начало (и, разумеется, как и всякое начало, опиравшееся на предыдущие спорадические начинания), пришло куда позже, уже накануне деколонизации — в 1945 году, когда бельгийский патер Пласид Темпельс опубликовал свою Философию банту. Темпельс задумал ее как справочник миссионера: лучше знать, понимать и уважать того, кого ты собираешься осчастливить новой верой. Но эффект книги взорвал рамки этого богоугодного намерения. Сейчас уже трудно оценить дерзкий характер ее названия. То, что всегда было ‘примитивным мышлением’, ‘ментальностью дикаря’ и т. д., пусть как угодно “метафорически”, но было названо философией.

Ну а почему, собственно, философией? Почему не ‘картиной мира’, ‘мировоззрением’, ‘предрасположенностью к философии’? Например, Франц Kрэхей, выдвигая это последнее предложение, в 1965 г. сформулировал критерии, согласно которым у банту все же нет своей философии. Oни довольно любопытны. Мировоззрение банту еще не различило, не развело субъекта и объекта, я и другого, естественное и сверхъестественное и, наконец, пространство и время. Kак видно, этот спорный и довольно невероятный список точно повторил в качестве достижений упреки, которые делала себе европейская философия вот уже как век.

Дебаты вокруг этой книги и породили современный африканский философский контекст. Потом пришли годы возрождения африканской философии, ее институционализации. Параллельно, конечно, развивалась и философия в Африке: преподавание по греко-европейскому канону, начавшееся, конечно, с миссионерства. До сих пор преподаватели философии (и не только ее, конечно) в госуниверситетах влачат жалкое существование по сравнению с теми, кому повезло устроиться в университет католический. Их зарплата уже приближается к ставке, скажем, министра, хотя ей, разумеется, еще далеко до оклада его телохранителя. Read More

Уникален ли антисемитизм?

Что общего у евреев с армянами, ибо и марвари? Историче- 
ски сходные закономерности развития их экономической и
социальной роли – и закономерности гонений
Ужасы Катастрофы, казалось бы, должны были навсегда покончить с антисемитизмом, став его осуждением; однако, эта древняя и ядовитая поросль ненависти вновь возрождается в Европе уже в наше время. В какой мере это объясняется ростом мусульманского населения европейских стран – вопрос, ответить на который не так уж просто. На протяжении столетий многочисленные объяснения антисемитских идей и действий (в том числе погромов и массовых изгнаний) во многом сводились к особенностям взаимоотношений христиан и евреев (в Европе) или евреев и мусульман (на Ближнем Востоке). Тем не менее, многие такие действия, подкреплённые такими же идеями и во многих случаях сопровождаемые теми же словечками и выражениями, совершались в отношении и других групп, которым не были присущи черты, якобы объясняющие антисемитизм христиан и мусульман. Эти другие группы – армяне Османской империи, нигерийское племя ибо, марвари в Бирме, этнические китайцы (хуацяо) в странах Юго-Восточной Азии и ливанцы во многих странах – не имели с евреями ни общей религии, ни общего языка, и даже не принадлежали к одной расе. Роднили их экономические и социальные роли.
На определённом этапе своей истории все эти группы представляли собой «меньшинства посредников» — т.е. людей, по роду занятий оказывающихся между производителями и потребителями, будь то мелкая торговля или ростовщичество. Представители этого меньшинства часто начинали как разносчики, коробейники, бродячие торговцы с кулем за спиной или тележкой. С этого начинались даже такие крупные фирмы как «Мейсис», «Блумингдейлс» и «Леви Стросс», основанные евреями, и «Хаггар» и «Фара» — ливанцами.

Это занятие – бродячий торговец – было широко распространено среди евреев Восточной Европы, эмигрировавших в XIX в. в Америку. Следующим шагом часто становилось владение мелкой лавочкой. Сходные закономерности занятий мелкой розничной торговлей были свойственны ливанцам в Бразилии и китайцам-хуацяо в Юго-Восточной Азии, а в равной степени и другим «меньшинствам посредников» в самых разных странах мира. На первых порах владельцы этих лавочек жили там же, где торговали, — в крошечных помещениях, где днём толклись покупатели. Так, на ночь ливанские лавочники в Сьерра-Леоне просто устраивались на прилавках своих заведений. В Индии при переписи населения марвари часто не попадали в опросные листы переписчиков – поскольку они фактически жили в своих лавчонках на торговых улицах, даже не появляясь в жилых кварталах. В Америке еврейские лавочники часто обитали в закутках за торговым помещением или в лучшем случае над ним (именно так жила семья, в которой вырос Милтон Фридман).

Примечательной чертой таких групп является не то процветание, которое в конечном итоге вознаграждает их представителей, а ужасающая бедность, из которой они поднялись к своему благосостоянию многолетним трудом — часто на протяжении нескольких поколений. Так, в наше время малоимущие американцы, живущие на пособие, просто благоденствуют в сравнении с евреями-иммигрантами нью-йоркского Нижнего Ист-сайда.

Например, проведенное в 1908 г. обследование показало, что примерно у половины живущих там семей одна комната приходилась на 3-4 человека, примерно в 25% семей – на пять и более человек и менее чем в 25% — на двух человек. В тот же период китайские иммигранты, прибывавшие в страны Юго-Восточной Азии, обычно отличались такой же бедностью на грани нищеты. Согласно фундаментальному научному труду Виктора Пурселла «Китайцы в Юго-Восточной Азии», «иммигранты-китайцы, прибывавшие в Индонезию, обычно привозили с собой лишь тючок с одеждой, циновку и подушку.» Примерно так же обстояло дело у ливанских иммигрантов в колониальной Сьерра-Леоне и впоследствии – у корейских иммигрантов и вьетнамских беженцев в Соединённых Штатах.

Эти и прочие общие черты, роднящие «меньшинства посредников» в разных странах мира, породили интересный феномен – китайцев-хуацяо стали называть евреями Юго-Восточной Азии, народность ибо – евреями Нигерии, парсов – евреями Индии, а ливанцев– евреями Западной Африки. Но были у них и другие прозвища – зловещие и леденящие. Их награждали эпитетом «паразиты» — поскольку они, будучи мелкими торговцами и ростовщиками, не производили ничего материального, а были лишь посредниками между производителями товаров и их потребителями. Другое прозвище – «кровопийцы», выражающее представление о посредниках как о тех, кто не вносит свой вклад в благосостояние общества или нации, а просто ухитряется урвать свой кусок от богатства других и за их счёт. Подобное обвинение выдвигалось против бесчисленных «меньшинств посредников», от деревень Индии до негритянских гетто Соединённых Штатов. Read More

Речь Андреаса Брейвика в свою защиту на суде. 17.04.2012

Я стою здесь, как представитель норвежского, европейского, антикоммунистического и антиисламского оппозиционного движения: Норвежско-Европейское Движение Сопротивления. А так же, как представитель Тамплиеров.
Я говорю от имени многих норвежцев, скандинавов, европейцев, которые не хотят быть лишены их прав, как коренного этноса, не хотят быть лишены культурных и территориальных прав.

Норвежские СМИ, прокуратура утверждали и продолжают утверждать, что причины по которым я провел свою акцию самозащиты 22/7 кроются в моей личности. Неоднократно писалось, что мои действия были абсолютной случайностью, что я жалкий и злобный неудачник , который не имеет никаких целей, никакого достоинства и которому совершенно нельзя доверять... Так же, неоднократно говорилось, что я лжец, что я аморальный тип, сумасшедший, что меня надо изолировать, как впрочем и других националистов и консерваторов в Норвегии. Они пытались сказать, что я потерял работу, что у меня комплексы, что я вообще ни с кем не контактировал, что я жестокий и безумный человек, который этим поступком намеревался привлечь внимание к своей персоне. СМИ и прокуратура утверждали, что я болен нарцисизмом, что я антссоциальный психопат, что я страдаю от разных фобий, которые и привели меня к такому шагу. Более того, дошло до того,что обо мне написали, что между мной и моей матерью была кровосместительная связь, что я жалкий убийца детей, хотя мною не был застрелен ни один человек моложе четырнадцати лет, утверждали так же, те же самые СМИ, что я гомосексуалист, педофил, трус, некрофил расист и социопат. Фашист, нацист, сионист и анархист одновременно. Дошло даже до того, что СМИ утверждали, что мой IQ ниже 80 пунктов... 

Я, признаюсь, не удивлен этим характеристикам. Но большинство людей, я надеюсь, прекрасно понимают, что это лживая пропаганда, которая граничит с комедией или даже с абсурдом. Но важно другое: все ли понимают причину того, что журналисты, прокуроры, культурная элита, редакторы газет и журналов, продолжают меня высмеивать, издеваться и лгать обо мне. Ответ прост. Я смог реализовать прекрасный план боевой операции, первый со времен Второй Мировой войны. Они все меня высмеивают потому что бояться, в них говорит страх, потому что воинствующие националисты могут нанести непоправимый ущерб их собственной идеологии «культурного марксизма» и мульткультурализму. И они сделают все от них зависящее, чтобы недопустить этого.
Они демонизируют меня и моих революционно настроенных братьев и сестер, мы все их худший в мире кошмар. Но я очень надеюсь, что националисты и «культурные консераторы» не дадут себя обмануть и не поддадуться на крючок этой лживой пропаганды.

Я буду продолжать рассказывать и начну, пожалуй с того, что произошло после Второй Мировой Войны в Европе где Норвегия и Западная Европа не имели демократии , как таковой. Я даже не берусь сравнивать ситуацию с демократией в Европе после Второй Мировой Войны с межвоенным периодом. Свобода выражения мнения в Норвегии, да и в Европе – это понятие без реального содержания. Норвегия и Европа почти полностью подавлены и в наших странах царит настоящая диктатура.
Но что произошло в межвоенный период, между Первой и Второй Мировыми войнами? Гитлер пришел к власти. Была демократия в Европе и национал-социалисты пришли к власти, это и есть причина того, что «культурные марксисты» и либералы не хотелии вводить в европейских странах подлинную демократию и свободу слова.
«Культурные марксисты» и либералы постарались оттереть националистов и консерваторов от власти, потому что они испытывают страх, что к власти может прийти новый Гитлер и начнет Третью Мировую войну.

То, что сегодня вы называете демократией не что иное, как либерально- культурно-марксисткая диктатура. 

«Культурный марксизм», который преобладает в Норвегии и вообще в Европе поднялся на небывалую высоту именно после Второй Мировой войны, присвоив себе роль победителя и направляющей силы человеческого прогресса в целом. Новой идеологией «культурного марксизма» стал мультикультурализм, по сути дела, запрет на любую критику в адресс тех, кто исповедует данные идеологические установки. Начало было положено после сорок пятого года, и очень ярко все эти принципы проявились во время коммунистических бунтов в 1968 году, о чем подробнее я скажу чуть позже.

Национализм и «культурный консерватизм» рухнули после Второй мировой войны. К сожалению в Европе не было своего Маккарти, который мог бы остановить проникновение марксистов в Средства Массовой Информации и в образовательные учреждения. Чем марксисты и пользовались как только могли. Проникновение так же в ряды соцал-демократического движения с тем, чтобы подчинить его себе, но самым эффективным способом прихода к власти в Европе был все таки путь через образовательные учреждения: школы, институты, Университеты... И это произошло не только в Норвегии, но и по всей Европе. Так называемая революция 68 года, произошла именно потому, что еще были в Европе силы, антикоммунистического характера, которые препятствовали проникновению марксистов в образовательные учреждения. Те, кто как Маккарти, пытались припятствовать этому процессу. Но проблема в том, что Маккарти был сам по себе слишком умеренным. В какой-то момент он предлагал депортировать всех марксистов в Советский Союз, но к сожалению этого не сделал.
Учреждения образования и культуры были легкой мишенью для марксистской инфильтрации у нас в Европе.

И постепенно в Европе установился новый баланс сил, который и привел нас всех к сегодняшним результатам: Либеральная буржуазия сосредоточилась на контроле за экономикой, а марксисты начали контролировать образование и культуру, но проблема в том, что эти же самые марксисты сейчас пытаются вовсю контролировать и экономику. 

Деконструкция старой, традиционой системы, пожалуй ключевой момент. Марскистская реформа культуры, феминизм, уничтожение церкви, сексуальнвая революция: вот несколько причин, которые лежат так же в основе революции «68» . В результате всего этого, власть в Европе постепенно перешла в руки к левым, произошло падение и пересмотр моральных норм и ценностей, был задан совершенно иной вектор социально политического развития стран Европы. 
В результате в Норвегии была установлена настоящая социалистическая система в которой право на все имеют только жертвы, жертвы насилия, жертвы власти и чем большей жертвой вы являетесь тем больше можете получить от того же государства.
В такой ситуации националисты и «культурные консерваторы» оказались не у дел, оказались совершенно бессильны. Консервативный критик сказал следующее в 1968 году: «Маркисты больше заботятся о культуре, а вот либералы больше думают об экономике.» И он прав...
Но это привело, я повторюсь к диктатуре марксистов над современным обществом.
Read More

Социализм.Часть 2

Итак, социализм как систему мы в общих чертах описали. Зададимся теперь вопросом: в какой ситуации подобная система УМЕСТНА? То есть – решает какие-то задачи ЛУЧШЕ, чем система со свободной экономикой (или несвободной, но где распределение не находится в руках государства)?

Таких ситуаций я вижу две. И обе – катастрофические.Первая – когда речь идёт о самой настоящей катастрофе: эпидемии, голоде, войне. В общем, все те ситуации, когда каким-то людям надо быстро (а то и немедленно) дать БОЛЬШЕ, чем они могут самостоятельно произвести здесь и сейчас. И, соответственно, никакие «экономические механизмы» не работают в принципе.Чтобы было понятно, о чём идёт речь. Ну вот представьте себе – случилось землетрясенье. Под обломками города умирают люди. Их нужно достать, а потом ещё чинить-лечить. И, представьте себе, они не могут cебя откопать ни своим трудом, ни за свои деньги. Они просто умрут. Их надо безо всяких «экономических отношений» откопать, накормить, обогреть, и так далее. И всё это за счёт общества и государства. Более того, в такой ситуации всякие проявления «рынка» нужно пресекать. Если нашли продуктовый склад – добытое нужно отнести и распределить по-справедливости, а не обменивать втихую на золотые колечки. По понятным причинам.

И в этом случае не остаётся ничего другого, кроме как временно ввести «социализм» в одном, отдельно взятом пострадавшем районе. Все узнаваемые признаки – начиная с бескорыстной работы энтузиастов и кончая очередями к суповым котлам. А как иначе-то.

Или другая ситуация, когда экстрим не является следствием катастрофы, а запланирован изначально. Экспедиция в тайгу, полярники, альпинисты, космическая станция. Все харчи и снаряга – у начальника станции и завхоза, которые там и есть «государство». Выдаётся харч и снаряга не по рыночным принципам («принёс ценные результаты – премируем банкой тушёнки»), а «по справедливости» чтобы все были более-менее сыты и могли работать дальше. Если кому-то дают больше тушняка – это должно быть железно мотивировано внеэкономическими соображениями (типа – «человек тащит на себе тяжёлый груз»). И так далее. Какой уж тут, к свиньям, «рынок» [1].

Или – вот уж классика – война. Война тяжёлая, на своей территории. Тут любое государство начнёт вводить социализм безо всяких кавычек — карточки, талоны, реквизиции, планы, навязываемые сверху, и т.п. Пришёл полк, расположился на постой в имении богатого землевладельца, потоптали все газоны, забрали «роллс-ройс», оставили расписку: так и так, забрали, после войны, может быть, компенсируем. Сам землевладелец лично ходит за карточками в городскую комендатуру. Что ж поделать, враг наступает, надо отбиваться. Рынок и справедливость обмена – потом, после победы.

Это первая ситуация. Но есть и вторая – когда катастрофа не просто произошла, а институализировалась. Превратилась в «обычное положение вещей».

Возьмём последний случай – война. Read More

О парадных и реальных ценностях. «Да, мы в говне. Не гони волну!»

Вообще говоря, в любом обществе существует разрыв между парадными и реальными ценностями.

Под парадными (или номинальными) ценностями будем понимать то, что человек считает хорошим для всех. А если честно – для других. То есть для людей, которые ему лично не близки, но среди которых он живёт и от которых так или иначе зависит.

Реальные же ценности – то, чего человек хочет для себя лично, а также для тех, кого он любит, прежде всего – для своих детей [1].Что касается парадных ценностей, то человеку, живущему среди людей, хочется (искренне хочется), чтобы все были «добрыми», «хорошими», «достойными», «честными», «справедливыми» и т.п. Какое именно поведение считается «хорошим», «добрым», «достойным» и «справедливым», зависит от общества и среды. Но, как правило, речь идёт о вещах вполне общечеловеческих. Все должны соблюдать правила общежития, не нарушать писаных и неписанных законов, бережно относиться друг к другу, не рвать кусок изо рта, не обижать слабых, заботиться об общем благе и т.п. 

Подчёркиваем: люди искренне хотят, чтобы все были такими. Вот только «все» в данном случае означает не «вообще все, включая меня», а «все остальные, кроме меня и моих».

Для себя и своих люди обычно желают иного. Нет, не обязательно «жрать и валяться и больше ничего». Для некоторых людей честь стоит превыше жизни и свободы, власть выше богатства, ум и образованность ценней славы и почёта, ну или хотя бы понты дороже денег. Бывает также, что для кого-то деньги дороже безопасности, успех стоит любых трудов, социальный подъём стоит счастья в личной жизни. Они и сами так живут и тому же учат детей. «Всегда давай сдачи». «Убей того, кто оскорбил тебя». «Деньги – это всё». «Вкалывай как проклятый, не трать ни минуты на удовольствия, никаких расслабонов, любовь и дружбу к чёрту – добейся успеха, сынок». «Выходи замуж только за лорда, дочка, только за лорда».

Важный момент. Насколько сильно различаются между собой парадные и реальные ценности, зависит исключительно от реальных ценностей. Например, если для человека на самом деле (sic!) важно чувствовать себя, «несмотря ни на что», человеком честным и правильным (= «играющим по правилам»), то разрыв между парадными и реальными ценностями переживается как нечто неприятное, даже оскорбительное для себя. Отсюда постоянные усилия по сближению первых и вторых [2].

Если же в личных ценностях прошит цинизм, то парадные и реальные ценности могут разойтись вплоть до полной противоположности, и человека это беспокоить не будет. Потому что всё логично: по правде надо так, а на самом деле надо этак, ну так иначе-то как, иначе никак, «не мы такие – жизнь такая».

Раз уж мы заговорили о родных палестинах, то применим это теоретическое рассуждение к нам, грешным.
Read More

Практикум по конспирологии. Попробуйте оправдать Путина

Людей, берущихся рассуждать об истории, политике и тому подобных материях, любят обвинять в так называемой «конспирологии». То есть объяснения труднообъяснимых с точки зрения обыкновенного здравого смысла и морали явлений какими-то тайными причинами, известными властям, но скрываемыми от народа.

Настоящая конспирология начинается там, где толкования происходящих событий неожиданны и при этом выглядят правдоподобно, если принять исходное конспирологическое допущение. Для того, чтобы таковое выдвинуть, нужна выдумка и смекалка. Зато и эффект. Ну например. Дано – правительство некоей страны по дешёвке продаёт часть своей территории (скажем, цветущий остров) своим злейшим врагам. Более того, выясняется, что оно же даёт своим врагам ссуду под небольшой процент на освоение этого острова. Враг при этом наглеет и размещает на острове свою военно-морскую базу, по поводу чего бывшие владельцы острова даже не чешутся.

Объяснение этих событий с точки зрения здравого смысла: у власти в первой стране шпионы, преступники и предатели, контролируемые извне.

Конспирологическое объяснение может быть, к примеру, таким. Правительство первой страны знает от своих учёных, что на острове просыпается дремлющий вулкан, через годик-другой начнётся извержение, лава зальёт всё и т.п. В таком случае продажа острова – выгоднейшая сделка, а уж строительство там противником военно-морской базы – просто прелесть что такое. И никакие они не предатели и шпионы, а просто хорошо информированные патриоты… Или — никакого вулкана нет, зато под остров заложена огромная ядрёная бомба. И в случае войны, когда база на острове будет забита вражеским флотом – она рванёт по радиосигналу. Или – на острове обнаружен смертоносный гусиный триппер, передающийся половым путём, а население страны испытывает противоестественную тягу к гусям, так что нужно срочно и под любым предлогом отдать остров, и именно врагу, чтобы пресечь всякое общение с заражёнными гуселюбами. Read More

Звезда и смерть Протеста

...Коммунистические пенсионеры в разваливающихся ботинках шли бок о бок с лощеными дамами в норковых шубах, имперские флаги развевались рядом с черно-красными знаменами антифа, радужные ЛГБТ-активисты бок о бок маршировали с православными хоругвеносцами. Народ забыл все разногласия и ПОШЕЛ. И было ясно, что если народ пошел, то его уже не остановить, один удар, один крик, один выстрел, одна капля крови — и завтра выйдет не сто тысяч, завтра выйдет десять миллионов. Было понятно, что и разваливающиеся пенсионеры, и дамы с дорогим загаром пойдут и на ОМОН, и на танки, и на Кремль, и на что угодно. ДОСТАЛИ.

Власть поступила умнее. Не стала выставлять навстречу двинувшемуся народу танки, БТРы и ОМОН. Навстречу народу выпустили СВОЛОЧЬ. Откормленную, холеную, нагулянную специально для этого рокового часа либеральную сволочь. Всех этих немцовых, рыжковых, явлинских, хуинских, дебилов, дегенератов, пидарасов, слабоумных и предателей, доказавших свою верность своей абсолютной ничтожностью еще в разгульные 90-ые. И русские люди, люди со стиснутыми зубами, люди с горящими глазами, люди с вытянувшимися лицами хищников, уже почуявших запах крови из-за кремлевских стен, люди, неотличимые от стаи пираний, маленьких зубастых рыбок, готовых обглодать государственную тушу до скелета за минуту, подняли уже мутнеющие в предвкушении Великого и Святого Русского Бунта глаза на сцену, уже напряглись, вытянулись как струны, как готовые сорваться тетивы луков, и кого они увидели на сцене?

Все это напоминало дискотеку 80-ых. Когда старых, поплывших, забытых и забвенных певцов и певичек вытаскивают из их дешевого провинциально-иностранного обливиона и, совершенно ошалевших, выталкивают на сцену в доверху забитых, гудящих в предвкушении Лужниках. С той лишь разницей, что немцорыжковы не были даже певичками. И на Болотной их никто не ждал и не предвкушал. Я на Болотной с товарищами голос сорвал, выкрикивая «Пошел нахуй! Пошел нахуй! Пошел нахуй!».

И падаль, и стервятники разжирали и разжирали, растаскивали и растаскивали поднятую им волну возмущения, упиваясь совершаемой ими низостью. Они насиловали целую площадь, все сто тысяч человек. Я стоял недалеко от сцены, я видел, что они все были страшно возбуждены, их дико пер совершаемый ими нечестивый акт, слюни текли по их дергающимся от садистского наслаждения лицам, челюсти дрожали от возбуждения, глазенки закатывались. 

Они наслаждались тем, что впервые в жизни, в прямом эфире, по всем каналам, на глазах у всего мира они бесстыдно ебали русский народ, по одному лишь щелчку дрожащих старческих пальцев ставший из хищника жертвой. Потом пошел погребальный снег, похожий на пепел сгоревших от увиденного бесстыдства небес. Всех, кто стоял в первых рядах, тошнило от беспрерывного четырехчасового ора возмущения. Люди хрипели. Люди сипели. Люди обнимались и плакали от бессилия и ненависти. Снег шел гуще. Темнело. Кто-то находил в себе силы зацепиться за иллюзию новых митингов, за иллюзию финального противостояния на президентских выборах — я был одним из них. Кто-то просто сожженными содранными глотками тихо просил воды, как раненые и умирающие на поле Ватерлоо. Гниды со сцены обещали прийти еще.
Источник

Памяти московских протестов посвящается

У Алены Поповой сломана рука, у всех у нас сломана голова

Я везде толкал одну и ту же мысль: ни разу в истории нигде никогда не сменили власть Возмущенным Стоянием На Месте. 

Лидеры оппозиции ретвитили мои тексты. Оппозиционеры ретвитили мои тексты. Все обсуждали мои тексты с этой простой мыслью. Готовились. Крестились. Изучали по схемам уязвимые места брони ОМОНа. После чего, попрощавшись с родными и близкими, пошли и захватили сраный ледяной фонтан в сраном ледяном сквере. Под одобрительное бибиканье проезжающих мимо машин.

ЗЯМЫ, ВЫ ГЕНИИ! Хотя нет, вы не гении, вы тупые трусливые долбоебы, превратившие бунт в масленичные гуляния. Даже странно, что эти люди посчитали вас говорящим желе и ушли с площади:

До меня постепенно начинает доходить, что ультраправых трудно сопрячь с гражданским протестом потому, что гражданский протест на самом деле это такие развлечения на свежем воздухе для застоявшихся немолодых уже людей. Параллельно с Эпичным Боем За Ледяную Горку (вот буквально, в те же минуты) в электричке 60 ультрас «Динамо» со 100 дагами схлестнулись. Разбитые стекла, вся электричка в кровище, дагестанцев реально в окна выкидывали, прямо на пытавшихся штурмовать электричку ментов. С криками «Русские, вперед!», что характерно. И почему эти люди, швырявшиеся дагестанскими борцами в ОМОН, не пришли держаться за руки в зассанном ледяном фонтане, героически обороняя его вместе с разбушевавшимися бухгалтершами и ощутившими вторую молодость офисными клерками? Даже и не знаю. Я долго пытался донести позицию гражданского протеста до ультраправых, пока сегодня наконец не понял, что пытаюсь призвать серьезных страшных боевых людей выйти на площадь и подрочить вприсядку на пару с Владимиром Рыжковым. Что нет никакого «гражданского протеста», а есть брачные игры на свежем воздухе скучающих несвежих москвичей, не имеющие никакого отношения ни к гражданству, ни к протесту, ни вообще к чему-нибудь минимально осмысленному.

Что я, в общем-то, мудак, который месяц ебу мозги уважаемым людям из-за веселящихся корпоративных туристов. Простите, я больше не буду.

Источник

Кто такие русские

Разговоры про «Кто такие русские? Как вы определяете?» надоели хуже горькой редьки. 82% населения страны определили себя как русских без всяких проблем, и только полтора либеральных московских интеллигента смешанных кровей, боящиеся, что им начнут замерять кривизну носов, сидят и гадают: «Кто же такие русские? Как определить?». В деревнях, в тайге, в болотах, в приполярных тундрах, в заполярных ледяных пустынях, среди скал, среди песков, среди морских волн и бурунов — везде знают, кто такие русские, только в московском кафе «Жан-Жак» методичку потеряли. При этом они еще и уверены (открыли учебник английского и прочитали, что «nationality» переводится как «гражданство», хотя «гражданство» на самом деле «citizenship», а «nationality» именно что «национальность», одним лишь гражданством не определяемая, википедию хоть пойдите посмотрите, мудилы), что в других странах гражданство=национальность, безбожно путая концепт гражданской нации (один из многих концептов нации, замечу) с процедурой выдачи паспортов, сводя все к ультимативно советскому «без бумажки ты букашка, а с бумажкой ты француз. Или немец. Или англичанин». Ага, щас. И с бумажкой ты, сучонок, ебаный русский эмигрант, а никакой не француз и не немец, и никто тебя никогда французом или немцем не будет считать, включая французов и немцов. И даже вопросов у тебя не возникнет, почему ты не француз и не немец, и даже язык у тебя не поднимется разводить дискуссию «А кто такие испанцы? А как их определить? А вы не считаете, что чистокровных испанцев не осталось, слишком много арабской примеси, и потому испанцев больше вообще нет? Арабо-арабское иго там, все дела?».

И только в России. В бедной моей бесправной стране. Эта сволочь рассаживается по центру любой национальной дискуссии, громко пукает и начинает: «Палёжимь, у меня мама татарин, папа чечен, я тогда рюски, да?». Нет, сука, ты нерусь. И Бродский твой тоже русскоязычная нерусь. И Мандельштам — русскоязычная нерусь. И «русский» — это национальность, а не клуб скидочных карт «Малина», куда может записаться всякий по своему желанию. И есть дурные, и очень дурные русские. И есть очень хорошие, просто замечательные, но русскоязычные.

И если ты что-то делаешь хорошее для России или русских, ты все равно не становишься русским, точно так же, как если ты что-то хорошее делаешь для львов или тигров, ты не становишься львом или тигром. «Граждане, я вот стишок на львином написал. Можно я тоже теперь лев буду, да? Рррр! Граждане львы, вы на меня как-то странно смотрите, как будто жрать меня собрались! Ааааа! Уф, еле сбежал. Эти львы — такие скинхеды! Тупая узколобая ксенофобская фашисткая дрянь, а не львы! Пойду тогда к тиграм...».
Именно так смотрят на мир жители любой цивилизованной страны.

Русский — это кровь. Русский — это почва. Русский — это язык. А не филологическая эквилибристика «Вот у Пушкина была одна восьмая негритянской крови, он тогда нерусь, да?». Пушкин и вообще весь высший слой Империи — это аристократы, то есть существа без национальности, универсальные боевые роботы для работы в любых условиях, которых с 12-ти лет отправляли за границу жить. Read More

1 5 6 7 8 9 11