«Арабские жители Ахфаза (в иранской провинции Хузестан – прим. авт.) призывают к свержению иранского режима и требуют создать федеративное государство», — заголовок статьи вчерашнего и сегодняшнего номеров саудовской электронной газеты «Аль – Йаум» (http://www.alyaum.com/News/art/59368.html), а значит – очередной инструмент из набора для закручивания гаек на «оси зла» или «шиитском полумесяце» (в него входят Иран, Ирак, Сирия, Ливан).
Как известно, общественно-политическая терминология является важным составляющим информационной войны, которая уже стала неотъемлемой частью почти всех войн нашего времени и отчасти стала их заменять. Понятие «информационная война» также является термином , который впервые был введен в 1985 г. в Китае, а на официальном уровне принят к сведению в США в 1992 г. (http://vladimir.socio.msu.ru/1_KM/theme_13.htm).
В этой связи было бы интересно попытаться частично проанализировать на умозрительном и физическом уровнях многогранный термин «шиитский полумесяц» , который впервые был озвучен королем Иордании Абдаллой Вторым в 2004 г. Самого короля в Иордании называют «иностранцем» , так как по материнской линии он является англичанином.
Начнем с того, что на карте арабских стран «шиитский полумесяц» уже визуально разделяет арабские страны на три противоположные части:
— Машрик (Сирия, Ливан, Иордания, Палестина, Ирак),
— Египет и страны Северной Африки,
— Монархии Персидского Залива.
А также :
— Включает Израиль в «суннитский блок»,
— Присоединяет Иран к «шиитскому блоку»,
Кроме того, произнося словосочетание «шиитский полумесяц», невольно вспоминаешь противоположный ему термин – «суннитский полумесяц». Одним словом, возникает возможность для расширения смысловых пределов терминов настолько, насколько велико число разных суннитских и шиитских течений в мире.
При применении этих терминов происходит также подмена понятия «панарабизм» термином «исламизм», что несет в себе угрозу арабскому национальному сознанию, а также открывает широкие возможности для распространения исламизма на другие страны и нации, от Мавритании до уйгуров Китая. Кроме того, заглушая сугубо арабские национальные задачи и проблемы (например, арабо-израильский конфликт), на первый план выдвигаются размытые цели и видения, в осуществление которых последовательно вовлекаются африканские и восточные страны. А говорить о том, что все вышесказанное также автоматически и легко можно противопоставить понятию «христианство» и по-разному интерпретировать – означает ничего не сказать.