В нашем мире нет гегемона, так как гегемонизм умер тогда же, когда умерла Британская Империя. Гегемонами не были и США с СССР в ещё не забытый нами период двуполярья, хотя мир по инерции («по старой памяти») продолжал обвинять обе сверхдержавы в стремлении именно к этому — гегемонизму. Должен сказать, что ни объективной оценки, ни отстранённого («холодного») исследования двуполярного мира не существует, очевидно по причине недавности и идеологической злободневности, заставляющей победителя демонизировать проигравшую сторону, чего мы не наблюдаем при попытках исследований реальной борьбы за место мирового гегемона в XVIII или XIX веке.
Нынешнее же, сиюминутное положение выведено из поля зрения человечества вообще. И виновата тут не чья-то злокозненность, а очевидная неспособность массового сознания «видеть» то, что находится у него по носом. Реальность, будучи поднесённой слишком близко к глазам, попадает в слепое пятно и расплывается. Мы с вами, как и наш глобальный «со-временник» ещё не успели осознать, что уже каждая из сверхдержав была «больше», чем гегемон, государство же США переросло это понятие настолько, что по прошествии некоторого времени человечеству понадобится придумать какой-то новый термин для обозначения «знака времени», под которым мы живём.
Попытки изобрести такой термин предпринимались, так Юбер Ведрен называл феномен США начала XXI века hyperpower, а Йозеф Йоффе — uberpower, однако в массовом сознании эти обозначения (во всяком случае пока) не прижились. Следует понимать, что «гегемонизм», как это понимается сегодня, представлял собою такую форму доминирования одного государства, при которой прямое, «военное» давление было не только не единственным, но даже и не главным. Недаром во времена классического гегемонизма появилось такое понятие как «сфера влияния», причём под «влиянием» подразумевалось вовсе не влияние «солдатским сапогом», «сапог» был иногда необходимым, но всё же подспорьем.
На первый план военная сила выходила только при попытках либо расширить свою сферу влияния, либо как ответ на чужое посягательство в отношении своей сферы влияния. Кроме того, как уже рассматривалось нами повыше, в эпоху классичесого гегемонизма государство-гегемон, каким бы сильным оно ни было, было не в состоянии в одиночку противостоять коалиции объединившихся против него государств, а поскольку такие попытки предпринимались раз за разом, то и гегемон был вынужден в ответ сколачивать свои собственные коалиции, причём состав коалиций напоминал тасующуюся колоду карт, а это, в свою очередь, привело к необыкновенному усложнению такой составляющей «силы государства» как дипломатия. Read More