Метка: Армия
Кровавые земли — 2
ВСТУПЛЕНИЕ. ГИТЛЕР И СТАЛИН
Истоки нацистского и советского режимов и их действий «на кровавых землях» лежат в Первой мировой войне 1914–1918 годов. Эта война расколола старые империи Европы и дала пищу мечтам о новых. Она заместила династический принцип правления императоров на хрупкую идею народного суверенитета. Она показала, что миллионы людей будут выполнять приказ сражаться и умирать по причинам, весьма абстрактным и далеким от них, ради своей родины, которая либо разваливалась, либо еще не появилась на свет. Новые государства строились буквально из ничего. Огромные группы гражданских лиц перемещались или уничтожались с применением простых методов. Более миллиона армян было убито османскими властями. Российская империя депортировала немцев и евреев. После войны национальные государства обменивались болгарами, греками и турками. Что не менее важно, война пошатнула объединенную мировую экономику. Никто из взрослых европейцев, живших в 1914 году, больше не видел относительно свободной торговли. Никто из взрослых европейцев, живших в 1914 году, больше не достиг хоть какого-то уровня благополучия до конца своей жизни.
По сути Первая мировая война была вооруженным конфликтом между Германской империей, монархией Габсбургов, Османской империей и Болгарией («Центральные державы») с одной стороны и Францией, Российской империей, Великобританией, Италией, Сербией и Соединенными Штатами («Силы Антанты») с другой. Победа сил Антанты в 1918 году положила конец трем европейским территориальным империям: Габсбургской, Германской и Османской. По условиям послевоенных договоров, подписанных в Версале, Сен-Жермене, Севре и Трианоне, многонациональные государства заменялись национальными, монархии — демократическими республиками. Великие державы Европы, уцелевшие после войны, — Британия и в большей степени Франция — утратили свою силу. Среди победителей господствовало заблуждение о том, что после 1918 года жизнь каким-то образом может вернуться в прежнее довоенное русло. Среди революционеров, которые надеялись повести за собой побежденных, бытовала мечта о том, что кровопролитие может оправдать радикальные преобразования в будущем, что придаст войне некий смысл и компенсирует нанесенный ею урон.
Самой важной политической концепцией была концепция коммунистической утопии. К концу войны исполнилось семьдесят лет с тех пор, как Карл Маркс и Фридрих Энгельс написали свои самые знаменитые слова: «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!». Марксизм вдохновил несколько поколений революционеров призывами к политическим и нравственным изменениям: конец капитализма и конфликта, источником которого считалась частная собственность, замена его на социализм, который должен освободить рабочий класс и восстановить неиспорченную душу во всем человечестве. Для марксистов исторический прогресс проистекал из борьбы классов, набирающих силу, и классов, ее теряющих, групп, создаваемых и преобразуемых переменами в способах экономического производства. Каждому господствующему политическому порядку бросали вызов новые социальные группы, сформированные новыми технологиями. Современная классовая борьба происходила между теми, кто владел заводами, и теми, кто на них работал. Соответственно Маркс и Энгельс предполагали, что революция начнется в более развитых промышленных странах с большим рабочим классом, например в Германии и Великобритании.
Подорвав капиталистический строй и ослабив большие империи, Первая мировая война обеспечила удачную возможность для революций. Однако большинство марксистов к тому моменту уже привыкли работать в рамках национальных политических систем и во время войны предпочли поддержать свои правительства. Впрочем, Владимир Ленин, гражданин Российской империи и лидер «большевиков», пошел своим путем. Его волюнтаристское понимание марксизма, вера в то, что историю можно подтолкнуть в верном направлении, привели к тому, что он счел войну своим звездным часом. Для таких волюнтаристов, как Ленин, уступка в вердикте истории давала марксистам право написать его самостоятельно. Маркс не считал историю определенной заранее, он полагал, что это результат работы отдельных личностей, которые понимают ее принципы. Ленин вещал из страны, по большей части крестьянской, в которой не было — с точки зрения марксизма — экономических предпосылок для революции. И опять же у него была революционная теория для оправдания собственной тяги к революции. Он полагал, что колониальные империи сдали жизнь капиталистической системе в долгосрочный найм, но война между империями приведет к мировой революции. Первой рассыпалась Российская империя, и Ленин сделал решительный шаг.
Страдающие солдаты и обнищавшие крестьяне Российской империи начали бунтовать в начале 1917 года. После того как народные восстания привели к свержению российской монархии в феврале, новые либеральный режим пытался победить в войне с помощью еще одного нападения на врагов — Германскую империю и монархию Габсбургов. Немцы отправили Ленина из швейцарской ссылки в российскую столицу Петроград в апреле того же года, чтобы тот совершил революцию, которая отвлечет Россию от войны. В ноябре с помощью своего харизматичного союзника Льва Троцкого и своих вышколенных большевиков, а также при поддержке народа Ленин совершил переворот. В начале 1918 года новое правительство Ленина подписало мирный договор с Германией, по которому Белоруссия, Украина, Прибалтика и Польша оказались под контролем Германии. Ленин внес свою лепту в то, что Германия выиграла войну на восточном фронте и получили в подарок восточную империю.
Ленин купил мир ценой немецкого колониального правления на западных землях бывшей Российской империи. Но ведь Германская империя скоро падет вместе с остальными деспотичными капиталистическими системами, рассуждали большевики, а Россия и другие революционные страны распространят свой новый строй на Запад, в их земли и дальше. Война, утверждали Ленин и Троцкий, приведет к неотвратимому поражению Германии на западном фронте, и тогда революция рабочих случится в ней самой. Ленин и Троцкий себе и другим марксистам объясняли собственную русскую революцию ожиданием неизбежного пролетарского восстания в промышленных странах Центральной и Западной Европы. В конце 1918 и в 1919 году казалось, что Ленин, возможно, прав. Осенью 1918 года немцы в самом деле были разгромлены французами, британцами и американцами на западном фронте, и им пришлось отступить (не потерпев поражения) из своей новой восточной империи. Немецкие революционеры попытались захватить власть. Большевики подобрали брошенную Украину и Белоруссию.
Read More
Кровавые земли. Европа между Гитлером и Сталиным
ПРЕДИСЛОВИЕ: ЕВРОПА
«Вот теперь мы заживем!» Так любил говорить голодный мальчишка, шлепая по обочине дороги или по пустому полю. Но еда, которую он видел, была плодом его воображения. Пшеницу давно отняли — во время безжалостной кампании хлебозаготовок, которая стала началом эпохи массовых убийств в Европе. Шел 1933 год. Иосиф Сталин намеренно морил голодом Советскую Украину. Тот мальчик умер, как и более трех миллионов других людей. «Мы еще встретимся, — говорил молодой советский человек своей жене, — в другом месте». И не ошибся. Сначала расстреляли ее. Потом его. И они были похоронены вместе с семьюстами тысячами жертв сталинского Большого террора 1937–38 годов. «Они потребовали мое обручальное кольцо, которое я…» Польский офицер оборвал свою дневниковую запись перед тем, как был казнен НКВД в 1940 году. Он был одним из примерно двухсот тысяч польских граждан, расстрелянных советскими гражданами и немцами в начале Второй мировой войны, когда нацистская Германия и Советских Союз общими усилиями оккупировали его страну. В конце 1941 года одиннадцатилетняя русская девочка, оставшаяся в Ленинграде, написала в своем простом дневнике: «Осталась одна Таня». Адольф Гитлер предал Сталина: ее город оказался в немецкой блокаде, а ее родные, как и еще четыре миллиона советских граждан, умерли от голода. А следующим летом двенадцатилетняя еврейская девочка в Белоруссии написала последнее письмо своему отцу: «Прощаюсь с тобой перед смертью. Смерти я очень боюсь, потому что детей бросают в общие могилы живыми». Она была одной из более чем пяти миллионов евреев, уничтоженных в газовых камерах и расстрелянных немцами.
В сердце Европы в середине ХХ века нацистский и советский режимы убили около четырнадцати миллионов человек. Территория, где погибли все эти люди, «кровавые земли», простирается от центральной Польши до западной России, охватывая Украину, Белоруссию и Прибалтику. Во времена дружбы национал-социализма и сталинизма (1933–1938), совместной советско-германской оккупации Польши (1939–1941) и затем войны между Германией и Советским Союзом (1941–1945) в этом регионе творились такие массовые зверства, которых человечество до той поры не видело. Их жертвами обычно становились евреи, белорусы, украинцы, поляки, русские и прибалты, то есть местные народы. Всего за двенадцать лет (с 1933 по 1945 год), когда Гитлер и Сталин находились у власти, было убито четырнадцать миллионов человек. Несмотря на то что их страны стали полем битвы примерно в середине этого периода, все эти люди пали жертвами кровожадной политики, а не войны. Вторая мировая война стала самым кровопролитным конфликтом за всю историю человечества. И около половины солдат, сложивших голову на полях ее сражений по всему миру, погибли здесь, в этом самом регионе, «на кровавых землях». Но никто из этих погибших четырнадцати миллионов не служил на тот момент в регулярных войсках. Большинство из них — женщины, дети и старики. Ни у кого из них не было оружия. У многих отняли все — даже одежду.
Аушвиц — одно из самых известных мест расправы «на кровавых землях». Сегодня слово «Аушвиц» — синоним Холокоста, а Холокост — синоним главного бедствия ХХ века. Однако у людей, числившихся в Аушвице «работниками», был шанс выжить: мы знаем о нем благодаря мемуарам и романам, написанным теми, кто выжил. Гораздо больше евреев, в основном польских, погибли в газовых камерах других немецких фабрик смерти, откуда почти никому не удалось выйти живым. Их названия вспоминают гораздо реже: Треблинка, Хелмно, Собибор, Белжец. Еще больше евреев, польских, советских и прибалтийских, было расстреляно у рвов и ям. Многие из них погибли там, где жили, — в оккупированной Польше, Литве, Латвии, Советской Украине и Советской Белоруссии. Немцы привозили евреев из других стран в «кровавые земли» — чтобы убить. Поезда везли евреев в Аушвиц из Венгрии, Чехословакии, Франции, Голландии, Греции, Бельгии, Югославии, Италии и Норвегии. Немецких евреев депортировали в города «кровавых земель» — Лодзь, Каунас, Минск, Варшаву — а потом расстреливали или отправляли в газовые камеры. Людей, живших в квартале, где теперь нахожусь я, — девятом округе Вены, отправили в Аушвиц, Собибор, Треблинку и Ригу, то есть в «кровавые земли».
Массовые убийства немцами евреев происходили в оккупированной Польше, Литве, Латвии и в Советском Союзе, но не в самой Германии. Гитлер был политиком-антисемитом в стране, где еврейская диаспора была мала. Евреи составляли менее одного процента населения Германии, когда Гитлер стал канцлером в 1933 году, ипримерно четверть процента к началу Второй мировой войны. В первые шесть лет его правления немецким евреям разрешалось эмигрировать (если они сталкивались с унижением или нищетой). Большая часть немецких евреев, заставших победу Гитлера на выборах в 1933 году, умерли своей смертью. Убийство 165 000 немецких евреев само по себе было ужасающим преступлением, но всего лишь каплей в море трагедии европейских евреев: менее трех процентов погибших во время холокоста. Только когда нацистская Германия захватила Польшу в 1939 году и вторглась в Советский Союз в 1941 году, идея Гитлера об уничтожении евреев в Европе столкнулась с двумя самыми значимыми диаспорами европейских евреев. Его стремление расправиться с евреями в Европе могло быть реализовано только в тех ее частях, где они жили.
Read More
Польша не может в Смоленск. Исторические штудии
Дорогие друзья, я собирался рассказать вам про футбол. Несколько злых букв на тему позорного договорняка 12 июня, которому предшествовало столкновение русских и польских болельщиков. Но в процессе подготовке текста стало очевидно, что это совсем не футбольная история. Эта история уходит корнями на несколько столетий назад, и писали её под диктовку русских императоров блестящие русские генералы и князья, вместо чернил пользуясь своей кровью и кровью русских солдат.
Поэтому я не буду рассказывать вам про футбол, этот нелепый балет для крестьян. Я расскажу вам про осаду Смоленска.
Любимые поляки, как вы, конечно, помните, спонсировали и поддерживали самозванца Лжедмитрия в обмен на Чернигово-Северскую землю. После смерти самозванца поляки унывать не стали и пошли штурмовать Смоленск. Гетман Жолкевский, на тот момент руководивший польской армией, предупреждал короля Сигизмунда, что легкой прогулкой штурм Смоленска не станет. Король не изволил прислушаться, и в результате вечером 24 сентября 1609 года польское войско построилось боевым порядком перед восточными и западными воротами. Хитрый план был таким хитрым – взорвать ворота и основными силами прорваться в крепость. Было выделено по минёру на каждые ворота, так же к ним примкнули трубачи, задачей которых было подать сигнал об успешной диверсии готовым к нападению подразделениям. Из четырех польских туристов осмотреть местную достопримечательность – Авраамиевские ворота – довелось только одному, остальные по пути заблудились и, по непроверенным слухам, оказались в Вальгалле. Самый удачливый минёр с поставленной задачей справился, однако подать сигнал было некому и готовые к удару силы с места не сдвинулись. Реакцией Михаила Борисовича Шеина, командующего обороной города, стал артобстрел из крепостных орудий восточной стены плотного строя пехоты и кавалерии. Силы противника понесли тяжелые потери и в панике отступили.
Возмущенные поляки продолжили штурмовать город. С 25 по 27 сентября не прекращались ожесточенные сражения, результат которых оставался неизменным. Русские, находясь в численном меньшинстве (двенадцать тысяч против пяти), рубили, стреляли, отбрасывали врага, не забывая оперативно восстанавливать защитные сооружения.
27 сентября к городу подошло десятитысячное войско запорожских казаков. Стоит ли говорить, что предпринятая попытка нового штурма по сложившейся традиции закончилась неудачей? 5 октября Сигизмунд смирился с бесперспективностью открытых боевых действий и перевел своё войско в режим осады («Автоботы, трансформируемся!»). Польские минёры начали вести подкопы к городу. Этот безусловно хитрый план тоже не принёс успеха – наши минёры в сотрудничестве с разведкой начали копать навстречу, уничтожили врага, а следом и сами подкопы.
Помимо этого, осада Смоленска запомнилась полякам дерзкими вылазками русских отрядов, результатом одной из них стало похищение королевского знамени в светлое время суток.
Read More
Как преподносят историю Второй Мировой войны в США
Я живу в Америке и хотел поделиться с вами, как освещается Вторая Мировая война в США. Первое, что меня поразило это то, что большинство американцев уверены, что именно они внесли основной вклад в разгром нацисткой Германии, а про вклад Советского Союза имеют весьма туманное представление. Многие даже думают, что Советский Союз воевал на стороне Гитлера...
Но перейдём от общих впечатлений к фактам. Как можно сфальсифицировать историю, не опускаясь до откровенного вранья? Просто рассказывая часть правды. И это будет ещё почище откровенной лжи.
Так и пишут историю на Западе. Идеологические задачи решаются путём искажений и замалчиваний.
Возьмём учебник мировой истории для 7-го класса по которому училась моя дочка. Prentice Hall. History of Our World 2007 (Прентис Хол. История Нашего Мира, 2007). На странице 623 (section 4, Chapter 21) ходу войны в 1943-45 г. в Европе, посвящен всего один параграф. Вот он полностью:
«Победа в Европе. Вслед за компаниями в Северной Африке и Италии, Союзники открыли западный фронт против ослабленных немцев. 6 июня 1944 корабли союзников с 156 000 солдат на борту высадились в Нормандии, северном побережье Франции. Известная как День Д, высадка в Нормандии была началом массированного похода союзников на восток. Через шесть месяцев союзные армии дошли до Германии. После последней попытки достичь успеха в декабре 1944, известной как Битва в Арденнах, немецкая армия была сокрушена. Союзники провозгласили победу в Европе 8 мая 1945 г.»
Вот так и закончилась война в Европе. Справедливости ради надо сказать, что Битва за Москву и Сталинградская битва в главе всё-таки были упомянуты. Но как пришли американцы в Европу, про русских авторы учебника сразу забыли. Нет мощнейших ударов Красной армии в 1944—1945 году, нет штурма Берлина. А есть ослабленные немцы, ослабленные налётами стратегической авиации союзников!
Теперь давайте заглянем в местную библиотеку. На полке достаточно много книг про Вторую Мировую войну. В основном они рассказывают о битвах с участием американцев или про Холокост. Много книг посвящённых атаке японцев на Пёрл Харбор (Pearl Harbor) и День Д (D-Day). Для тех, кто не знает: открытие Второго Фронта 6 июня 1944 г. в Америке давно называется «День Д», от военного термина означающего день начала операции.
Это, кстати, неслучайно. Очень удобно, вместо того, чтобы говорить о Втором Фронте, американцы предпочитают вспоминать «День Д: начало конца для Нацисткой Германии» (D-day: the beginning of the end for Nazi Germany), самой главной битвы Второй Мировой в их представлении. А заговоришь о Втором фронте, сразу возникают вопросы: а где же был Первый Фронт, и какой фронт был важнее? Поэтому коротко и ясно – «День Д».
Но вернёмся в библиотеку, на видном месте замечаю целых три копии красиво оформленной книги известного американского историка Стивена Амброза «Справедливая битва. Как была выиграна Вторая Мировая война», 2001 (Stephen E. Ambrose. The good fight. How World War II was won, 2001).
Аннотация на вкладыше многообещающая. Там говорится «Стивен И. Амброз, один из лучших историков нашего времени написал превосходную хронологию Второй Мировой войны для молодых читателей…» И тут же на развороте читаю список основных событий войны и цепенею. Read More
Беларусь в поисках места между Сталиным и Гитлером
Статья профессора славистики и антропологии Принстонского университета С. Ушакина посвящена использованию методологии постколониальных исследований применительно к историческим дебатам в Беларуси.
«Инспирированное “Москвой” партизанское движение, с одной стороны, провоцировало немцев на дополнительную, “внеплановую” жестокость, а с другой (что, возможно, еще хуже), — двигало самих белорусов на неестественную для них, ненужную и в конечном итоге гибельную борьбу с оккупацией. …Для самого белорусского народа партизанское движение было чужеродным, напрасным и большей частью враждебным делом. Оно несло опасность смерти в значительно большей степени, чем сама оккупация. Ни с социально-политической точки зрения… ни по естественному стремлению уберечь себя, семью, род — идея борьбы с оккупацией не могла быть воспринята народом как жизненная необходимость»...
Если в конце 1980-х — начале 1990-х годов пересмотр истории партизанского движения привлек внимание к сложностям «партизанщины» с ее плохой управляемостью и случаями опасного безрассудства, то современные интерпретации партизанского движения мотивированы явным желанием вынести фигуру партизана вообще за скобки местного — национального — контекста. Постколониальное остранение в данном случае реализуется как акт ретроактивного вытеснения. Вытеснение это носит вполне отчетливый политический характер. Например, Дарья Ситникова, исследовательница из Беларуси, в своей недавней работе, посвященной «концепции партизана», старательно проводит грань между «советским» и «белорусским», заключая: белорусский советский общенациональный миф партизан(ств)а является на деле советским/имперским мифом партизанства, в котором белорусам (как народу) фактически отведена служебная роль самоотверженных идеологических борцов с врагом метрополии. В данном контексте фигура Партизана приобретает откровенно колониальные коннотации.
Как и фигура фашиста, фигура партизана становится знаком вторжения — в данном случае с востока. Важно и другое. Подчиненное положение белорусов выступает здесь своеобразной инверсией господства; субъективность понимается не процессуально — как итог диалогических (хотя и неравных) отношений, но как нечто онтологически данное, независимое от сиюминутного контекста. Отсюда и характерный негативизм этого типа постколониальности, который проявляет себя, прежде всего, через жест отрицания — будь то форма идентичности, языковое поведение или тип деятельности, воспринимаемые как навязанные сверху. В отличие от исследователей угнетенных (subaltern studies) Южной Азии, которые видели в структурах господства и подчинения источник колониальной дееспособности, смещающий и дестабилизирующий эти самые структуры подчинения, постсоветские постколониалисты, как правило, сводят свою критику структур господства к операции дистанцирования по отношению к историческому опыту, который не должен был бы вообще иметь места.
Как можно понять и объяснить эти стратегии самоустранения и самоотчуждения по отношению к темам и событиям, которые совсем недавно казались ключевыми элементами национальной идентичности? В своем исследовании структурно сходных практик социальной и символической диссоциации в веймарской Германии Питер Слотердайк предложил ряд концепций, которые мне кажутся крайне полезными для понимания логики постколониальных остранений в современной Беларуси (и шире — в бывшем Советском Союзе). Опираясь на анализ художественных и социальных проявлений так называемого «осажденного сознания», Слотердайк описывает эти практики самоэвакуации как «стратегический имморализм». В основе этих практик ухода от моральной оценки и морального выбора лежит, как ее определяет философ, «циническая структура» — такая форма социального поведения и такая организация дискурсивного производства, которые делают возможными проявления социального отчуждения, не прикрытого фиговыми листками фантазий о лучшем будущем.
Read More
Пик государственности
Большинство знающих людей хорошо знакомы с концепцией пика нефти, но немногие в курсе, что мы вступаем ещё и в эпоху «пика правительства». Главная ошибка в представлениях о пике нефти – что кончается нефть вообще, а не дешёвая и легкодоступная нефть – может допускаться и в отношении «пика правительства» – дело не в полном исчезновении правительства, а в его «съёживании».
Центральное правительство – централизованное государство – так долго находилось в режиме расширения, что процесс сужения его роли стал совершенно непривычным для общества, для тех, кто работает на государство, и для тех, кто от него зависит. Поэтому в недавней истории у нас нет особого опыта «пика правительства» и почти нет концептуальных указателей, способствующих пониманию нами этого феномена.
Пик правительства – это не отражение деятельности государственных служб или миллионов лиц, работающих в государственных органах, это отражение того, что четыре главные системные силы, которые стояли за экспансией государства, сейчас или идут на убыль или полностью меняют свой вектор.
4 основные движущие силы экспансии государства
Read More
Пятая колонна — из кого формировать?
Ну, а теперь, когда вы отдохнули и немного поразмышляли на отвлечённые темы, вернёмся к реальности. Смотреть в глаза реальности не любит никто, хотя реальность не так объективно страшна, как субъективно пугающа, пугает же она тем, что обычно не соответствует представлениям о себе и потому люди склонны заслоняться от реальности иллюзиями, и иллюзиями, как правило, своими собственными. Получается следующая картина — с одной стороны реальная реальность, а с другой иллюзорные иллюзии, причём реальность существует вопреки иллюзиям, а иллюзии претендуют на существование вопреки реальности, и как бы долго иллюзии ни длились, но рано или поздно они с реальностью сталкиваются. С известным каждому из нас результатом. И хотя всем понятно, что лучше видеть реальность такой, какая она есть, с тем, чтобы в ней ориентироваться, к ней приспосабливаться и с нею считаться, поступают так не все, а лишь некоторые, подавляющее же большинство спешит собрать осколки разбитых иллюзий, наскоро их вкривь и вкось склеивает и опять прячет реальность от самого себя. Зачем? Да чёрт его знает. То, что человек не просто животное, а животное странное было замечено ещё древними и с тех пор положение не только не улучшилось, а стало как бы и не страннее.
Ну вот пишут нам не из Янины, а пишут из РФ, что не удалось, мол, американцам взять тамошние культурные стены и не добились они на этом поприще результатов, сравнимых с культурными немцами, культурными французами и сверхкультурными японцами. При этом тому, кто так свежо думает, не приходит в голову прикинуть количество граждан РФ, способных составить простейшую фразу на английском и сравить эту цифру с числом дорогих россиян, которым известно как звучит на японском слово «да» и как звучит на японском слово «нет». Сравнив, дальше можно уже и не ходить, но мы всё таки пойдём, побивая странность вот такой, например, странностью — сегодня в школах Российской Федерации английский язык учат девять миллионов школьников. А первого сентября к ним добавятся ещё сколько-то там миллионов и тоже начнут учить английский и начнут получать за это кто двойки, а кто и пятёрки.
Но главная странность в другом. «Молодая страна РФ» существует вот уже двадцать один год, немало, возраст совершеннолетия, в иных государствах в двадцать один можно уже крепкие спиртные напитки покупать, однако по прошествии срока выяснилось, что постсоветские русские крайне нелюбопытны. В наше время можно, не выходя из дому, узнать если и не всё обо всём, то уж многое наверняка, однако они знанию предпочитают иллюзии, да при этом иллюзиям новым они предпочитают иллюзии старые. Хотя с другой стороны это пристрастие позволит нам взглянуть на проблему культурного влияния под новым и несколько неожиданным углом. Посуду мы бить не будем, но вот ещё один стереотип, раз уж он на глаза попался, мы разобьём обязательно. в данном случае стереотип древней японской культуры, имеющей, как выяснилось, влияние на умы россиян, причём влияние большее, чем американское «бескультурье».
А между тем, стоит лишь чуть-чуть полюбопытствовать, как выясняется, что известная нам современная Япония со всем, что в ней есть, в том числе и с клише вроде «древней японской культуры», была придумана и создана американцами после Второй Мировой Войны. Начали США с того, что опустили над Японией железный занавес. Япония была изолирована от внешнего мира. Ни один японец не мог Японию покинуть, как и не мог в Японию въехать без разрешения американцев. После чего, осмотревшись и примерившись, США ударили по японской реальности. Ударили молотом Тора. Мозаичная картина реальности в том виде, в какой она складывалась в Японии на протяжении нескольких веков, была разбита. Разбита вдребезги. На мельчайшие кусочки. А потом из этих кусочков картина была воссоздана, но только изображала она теперь совсем не то, что на ней было до 1945 года.
Прежде, чем начать перекладывать мозаику американцы объявили японцам, что император это не живой бог и что японцы ничем не отличаются от окружающих их народов. «Хирохито человек, а вы все то же самое, что филиппинцы и китайцы.» И японцы с этим молчаливо согласились. После сожжённого Токио и Хиросимы верить в божественность императора было как-то не с руки. Тем же, кто верить хотел, пришлось признать, что японские боги проиграли схватку в небесах. Самой популярной книжкой в Японии стал японо-английский разговорник. Read More
Интернет должен быть свободен от американо-английского «Эшелона»
Американская спецслужба АНБ призналась, что «фильтрует» интернет по нескольким сотням ключевых слов – «Китай», «птичий грипп», «свинина», «умный» и даже «социальная сеть». Система глобальной слежки для США и Англии «Эшелон» опутала весь мир. России совместно с континентальной Европой надо в противовес выстраивать собственную систему электронной разведки.
Очередной набор ключевых слов, на которые реагирует служба глобального мониторинга Агентства национальной безопасности (АНБ) США стал достоянием гласности после запроса английской общественной организации «Информационный центр по защите частной жизни в электронной среде». В ответе гражданским активистам говорилось, что в список входят такие слова, как «Йемен», «Аль-Каида», «ядерная безопасность», «терроризм», и т.д. В общем, ожидаемый набор. Но то, что системы мониторинга АНБ отслеживают в электронной переписке даже такие слова, как «снег», «сельское хозяйство», «волна» и т.п. бытовуху, стало неожиданностью. (С полным списком ключевых слов можно ознакомиться на сайте британской газеты The Daily Mail). В общем, под колпак спецслужб теоретически может попасть практически каждое англоязычное электронное письмо в любой точке мира.
Представитель АНБ Мэтью Чандлер сообщил, что необходимо уточнить алгоритмы поисковых систем спецслужбы, и «это только начало отстраивания системы предупреждения терроризма и природных катаклизмов».
Сообщения о слежке американских спецслужб за интернет-пользователями время от времени всплывают на свет. Но чаще в СМИ пока попадает информация о «коммерческом наблюдении» за юзерами американских hi-tech-гигантов – таких, как Google, Facebook и Apple. Эти компании, правда, оправдываются, что данные о пользователях не подлежат разглашению третьим лицам, а сама слежка за перемещением людей, их поисковых запросах и сёрфинге по сети «лучше помогает учитывать их интересы».
А вот о системе слежки американских спецслужб не только за своими гражданами, но и за всеми землянами информации в открытых источниках почти нет. Если что-то и попадается, то тут же объявляется «конспирологией» и на этом основании выводится в маргиналии. Read More
Новый мировой порядок: паранойя или реальность?
Выражение «Новый мировой порядок» настолько заряжено взрывоопасными допущениями и догадками, что само использование его журналистами стало своего рода ходьбой по минному полю. Многие исследователи (и некоторые из мейнстрима) предпринимали попытки писать и говорить об этой весьма реальной социально-политической идеологии в открытой и исследовательской манере, понятным языком и основываясь на подтверждающей информации, лишь для того, чтобы подвергнуться нападкам, осмеянию или полному пренебрежению ещё до того, как у них появилась хотя бы возможность предложить вниманию результаты своей работы. Причина вполне проста: бо́́льшая часть широкой публики была ментально привита даже от шёпотом произнесённой терминологии. Иными словами, она была выдрессирована инстинктивно демонстрировать отрицательную реакцию на подобную дискуссию, даже не зная, почему.
В какой-то мере эта дрессировка осуществляется посредством навешивания на исследователей Нового мирового порядка ярлыков «конспирологов» (синоним слова «псих»), хватающихся за фантазии в отчаянной попытке привлечь «внимание», или дезориентированных личностей, которые силятся приложить творческую логику к безумно хаотичному миру, кружащему в вихре на задворках великой пустоты совпадений и случайностей. Говорю об этом не понаслышке, так как был одним из стада «рационалистов» и вместе со многими своими знакомыми использовал те же самые поверхностные доводы, чтобы отвергнуть любой упрямый факт в пользу НМП, на который мы натыкались. Увидев, какой лубочно нелепый образ обрела конспирологическое сообщество в сотнях, если не тысячах, книг, фильмов, телесериалов, рекламных роликов и новостных передач, многим становится сложно вникнуть в тему, не освободившись от уже внушённых в их головы жёстких предубеждений.
Другим обстоятельством, ведущим к отбрасыванию с порога исследований НМП, как ни иронично, является отсутствие открытого обсуждения предмета. Да, эта проблема из разряда курицы и яйца. Если бы больше людей не боялось пролить яркий свет на правду, то больше людей, в свою очередь, испытывало бы желание её увидеть. А если бы больше неосведомлённых людей стало желать выслушать непредвзято эту информацию, то больше знающих хотело бы ею поделиться. Таким образом, психологический барьер к этой информации не основывается на сколь-нибудь разумном доводе против существования НМП. Наоборот, люди отказываются слушать, потому что опасаются лично воспринимать идеи, которые по их мнению не разделяются пока большинством.
Вызывает сожаление тот факт состояния общества, что основная часть мужчин и женщин тяготеет к жизни ведомого, а не ведущего. И лишь некоторые, через большие трудности и травмы, всё же встают во весь рост и находят в себе силы вырваться за рамки коллективистского мировоззрения.
В отсутствие у населения общих знаний об истории вопроса элитистские аналитические центры и пропагандистские машины вроде Южного центра правовой защиты нищеты (SPLC) в полной мере пользуется преимуществом «менталитета муравейника», атакуя сторонников Движения освобождения и исследователей НМП. Прекрасным тому примером была последняя нашумевшая заметка SPLC о статье «Хранителей присяги» (организация бывших и действующих военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов США, считающих, что должны защищать Конституцию США в случае нарушения её правительством; прим. mixednews.ru), в которой освещаются планы Министерства обороны по приглашению российских солдат на американскую землю для обучения. Ввиду того, что статья осмеливается упомянуть «НМП», SPLC спешит прийти к банальному заключению о том, что «Хранители присяги» – «параноики».
Убого составленная обвинительно речь мало чем отличается от детского выпада в духе «сам дурак», но мне показалось, что она всё же обладает определённой ценностью как типичный образчик эксплуатации непросвещённого мнения масс со стратегическими целями. Если бы не невежество значительной части американского общества, жёлтая журналистика, вроде той, которую практикует SPLC, была бы выброшена на большую свалку истории… Read More