Сим удостоверяется…
Этим текстом завершается мой обзор событий в августе двадцать четвертого года в Курской губернии РФ. В нем приводится оценка эффективности украинских РСЗО и HIMARS в первые дни наступления. А также, в первой аппроксимации, рассмотрен аспект планирования этого наступления, last but not least.
В первый день наступления украинские РСЗО и HIMARS сыграли решающую роль в нарушении системы российской обороны. Они использовались для ударов по российским командным пунктам, логистическим узлам и скоплениям войск. Известны, например, сообщения об использовании HIMARS для уничтожения российской колонны в деревне N, работа по другим целям в тылах группировки ВС РФ в Курской губернии. Были и другие эффектные примеры.
Украинские БМ-21 «Град» и их клоны также широко применялись на этапе прорыва. Применение советских РСЗО и HIMARS сыграло важную роль в захвате населенных пунктов и оттеснении российских войск.
Несмотря на эффективность этих средств, были и оперативные проблемы. Российские силы успешно противостояли этим системам с помощью своей артиллерии и беспилотников. Потеря нескольких ПУ HIMARS уже в первый день наступления показала возросшую эффективность русских артиллеристов в деле организации контрбатарейной борьбы.
В целом, эффективность применения украинских РСЗО и HIMARS в первые 2-3 суток наступления можно считать высокой. Главным образом, из-за фактора внезапности, точности ударов и последовавших после этих ударов сбоев в работе российских штабов и в организации логистики. Однако эта эффективность была резко нивелирована по мере того, как ВС РФ адаптировались к ситуации и добились превосходства с помощью своей новейшей контрбатарейной тактики и усиления мер радиоэлектронной борьбы.
Кстати, тут мы наблюдаем интересные последствия. По крайней мере на Курском участке Восточного фронта ВФУ, в интересах внезапности, начали жертвовать необходимостью артиллерийского обеспечения наступления — атаки 5 января и 6 февраля 2025 не сопровождались даже попытками артиллерийских налетов по нашим позициям перед наступающей украинской пехотой.
Переходим к вопросам планирования операции и управления войсками.
Конкретное местоположение штаба и центра управления украинской наступательной операцией в Курской губернии нашей разведкой вскрыто не было, о нем также не сообщалось постфактум. Однако, исходя из характера операции и оперативных соображений, я могу предложить несколько вероятных сценариев.
Центр боевого управления, скорее всего, располагался в северной части Украины, в Сумской области, или в Харьковской области, которая была на тот момент центральным узлом военных операций на северном участке Восточного фронта.
Мобильные органы управления войсками хохловодцы, предположительно, развернули вблизи границы — для эффективной связи с передовыми частями. Общее управление и контроль осуществлялись оперативным управлением ГШ ВФУ, что обеспечило высокий уровень организации и взаимодействия войск на этапе прорыва и дальнейшего продвижения соединений ВФУ. Широко применялись защищенные каналы связи, включая спутниковые, а также оптоволоконные сети и передовые радиосистемы шифрования. Связь бригад с вышестоящими штабами велась с мобильных командных пунктов. Узел связи корпусного уровня (я использую аналогию с нашей структурой), вероятнее всего, располагался в Ахтырке.
ВФУ получали в режиме онлайн данные спутниковой разведки пиндосов с систем KH-11 (KeyHole), Lacrosse/Onyx, NROL-76 и геосинхронных спутников NRO. Они обеспечили широкое постоянное покрытие территории, позволяя осуществлять мониторинг российских войск и логистики в режиме реального времени. НАТО предоставило спутниковые ресурсы в виде французского Helios 2, германского SAR-Lupe, и итальянской COSMO-SkyMed.
Эти спутники играли важнейшую роль в сборе разведданных о дислокации российских войск, укреплениях и потенциальных слабых местах вдоль границы. Данные включали определение местоположения командных пунктов ВС РФ, маршруты снабжения и выявление скоплений войск.
В дни наступления эти спутники помогали в реальном времени обновлять информацию о перемещениях российских сил и резервов и об их готовящихся контрмерах; они также проделали главную работу по выбору целей для HIMARS и других высокоточных боеприпасов. Западная военная спутниковая разведка выдавала данные о результатах поражения целей для последующей оценки эффективности украинских ударов. И вела постоянный мониторинг для корректировки действий наземных сил ВФУ в первой фазе операции.
И, чтобы два раза не вставать, за милых дам! за авторство плана Курского наступления буквально два слова, не снимая пальто.
Политическая часть и пеар-часть плана, бесспорно, плод офиса Зеленского. Военная часть плана была целиком разработана штабистами НАТО и Пентагона. Но есть нюанс.
Военная часть операции штабистами НАТО и Пентагона была создана, что называется, вчерне. Или, как модно было говорить в раньшее время, разыграна на ящике с песком. Западные военные набросали план как из учебника оперативного искусства (филд-мануала), раздел “Организация прорыва силами пехотного корпуса “синих” на наиболее слабом участке обороны “красных”.
Когда план был сверстан и представлен хохловодцам, тем оставалось лишь его адаптировать к реалиям оперативной обстановки на Восточном фронте к августу двадцать четвертого года. Что они и сделали. Выбрали участок прорыва, назначили необходимое для прорыва количество бригад и вспомогательных частей, накопили резерв л/с, вооружения и боеприпасов. Обеспечили скрытность и внезапность — командиры бригад получили боевые приказы за несколько часов до перехода в атаку.
План был хорош, и он сработал. Но как и всегда на войне, этот “нефритовый” супердупер-план сработал только до первого соприкосновения бандеровцев с настоящим противником. Наименование которого слишком известно, чтобы я его называл. Дальше действовать стали мы.
Доклад закончен.