Беспилотник НАТО, залетевший недавно со стороны Литвы в Белоруссию, был сбит явно не «Полонезом» — эта 301-мм реактивная система залпового огня (РСЗО) с дальностью стрельбы до 300 километров предназначена не для «стрельбы по воробьям».
Здесь можно предположить обратное — БПЛА заинтересовался белорусскими ракетами, которые сейчас вышли на учения, и пытался за ними шпионить. Минск в эти дни начал внезапную проверку боеготовности своих ракетных войск. Про участие сил и средств белорусских ПВО не сообщается — они и так на круглосуточном дежурстве, опять же с учётом активности авиации альянса в регионе.
— В этом году 20 лет, как Белоруссия объединила свои ВВС и свои войска ПВО, — рассказывает политолог, военный эксперт Александр Зимовский. — Наземная ПВО белорусов сведена в полки и бригады, военно-техническая оснащенность и боевые возможности не превышают возможностей ЗРК С-300. Разумеется, в ассортименте имеются ЗРК «Бук», «Тор», «Оса».
Когда-то это считалась вполне себе ПВО. Минск частенько бравировал перед Москвой, заявляя, что «у вас (у России — А.З.) от Киева до Риги кроме белорусской ПВО ничего нет».
Однако в 2012 году какие-то борзые шведы пробили этот заслон на легкомоторном самолете и разбросали с бреющего полёта плюшевых медведей в 65 километрах от Минска, на радость местным зевакам. Затем они без всяких проблем покинули воздушное пространство Союзного государства Белоруссии и России. После чего какое-то время разговоры о белорусской ПВО и в самой республике стали считаться неприличными.
Тем не менее, боевая учеба продолжалась, навыки оттачивались, белорусские зенитчики регулярно стреляли по мишеням на полигоне Ашулук. Общий уровень подготовки соответствовал текущему моменту. До тех пор, пока в военном деле не случился технологический рывок, первые результаты которого мы все наблюдали сначала в песках Ливии и Сирии, и вот, совсем недавно, в горах Арцаха/Карабаха. Как вы сразу догадались, этот рывок связан с массовым использованием БПЛА на поле боя.
В настоящее время белорусская ПВО, которая от армянской в боевом, тактическом и техническом отношении ничем не отличается, оказалась перед лицом гипотетической (пока) атаки дронов. Силового решения этой проблемы у белорусов нет.
Не всё, однако, так плохо. В условный «байрактар» белорусы, быть может, и не попадут. Разве что, как Василий Тёркин: «Встал один и бьет с колена из винтовки в самолет. Трехлинейная винтовка на брезентовом ремне, да патроны с той головкой, что страшна стальной броне».
Зато республика имеет неплохое советское наследие — опыт разработки средств радиоэлектронной борьбы. И создать достаточно «железа» для организации плотной завесы электронных помех работе дронов/БПЛА белорусскому ВПК вполне по силам. Кроме того, белорусам также по силам добавить и своё ноу-хау применительно к новым условиям и новым вызовам, стоящим перед ПВО вообще.
Говорю о белорусских силах специальных операций, которые считаются одними из лучших на фоне стран Прибалтики, и, смею предположить, покруче польского GROMа. Для белорусских спецбойцов рейд на глубину 150-200 км для уничтожения наземных пунктов управления беспилотниками выглядит не сложнее рейда белорусских мешочников в Белосток на закупы.
Поэтому с первой волной воздушной атаки белорусская ПВО на оперативном уровне способна справиться. А вот чтобы её дроны не почикали на стартовых позициях ещё до запуска — тут требуются глазомер, быстрота и натиск.