Итак, Полоцкая земля, колыбель средневековых белорусов, перестала существовать, как государство. Она превратилась, говоря языком нынешней компаративистики, в failed state. Эти не преминули воспользоваться литовцы.
Любопытно заметить, что все белорусские историки дореволюционного периода и ранние историки-нацдемы начала XX века относились к литовцам пренебрежительно. Называли их народом диким, а их вождей — князьками.
Советская власть быстро научила белорусских историков любить литовский народ. Настолько научила, что из белорусских исторических текстов времён советского периода напрочь исчезли любые намёки на завоевание Литвой Средневековой Беларуси. Силовой компонент литовского продвижения в пределы бывшей Киевской Руси начисто пропал из советского, а затем и из юного белорусского исторического дискурса.
Вот сидел в Полоцке какой-то Брячислав Василькович до 1241 года, а потом — оп-па. И сидит уже в Полоцке с 1252 года какой-то Товтивил. Хоть и средневековый, но явно не белорус, явно. А что, как, откуда? Нет ответа.
Но мы поищем.
Литовские племена населяли Балтийское побережье от устья Вислы до Западной Двины. Коренное же литовское племя держало весь бассейн Немана, доходя на юге до среднего течения Западного Буга.
На среднем течении Немана, и на Вилии и сидела собственно литва, которая дала этноним и всему литовскому племени, от летыголы до ятвягов, и Великому княжеству Литовскому. К которому мы ещё не раз обратим свои взгляды.
Первое упоминание литвы находим в Кведлинбургской летописи, в 1009 году. Несколько позже появляется некий Кернус, внук легендарного (в смысле — существовавшего только в изустной литовской традиции) вождя Полемона. Вот Полемон, это, типа, словесный портрет, сделанный на 1000 лет позже, чем предания обозначали явление Полемона литовскому народу.
И вот про Кернуса интересно. Оказывается, он завоевал Полоцк и захватил Браслав (тот, где озёра). Причём Кернус все эти дела провернул во время княжения Всеслава Чародея. Так что вы сами оценивайте степень достоверности авторов летописей.
Согласно хронике Быховца:
«Кернус господствовал в Литве, а князь Гимбут в Жемайтии, и правили немалое время, и жили между собой в мире. Потом князь Кернус жил много лет в Литве и умер в глубокой старости своею смертью, а после себя оставил на великом княжении литовском сына своего Живибуда. А Гимбут был князем Жемайтии также много лет, и умер, и оставил на княжестве Жемайтском сына своего Монтвила. И во время правления Монтвила поднялся царь Батый, и пошел на Русскую землю, и всю землю Русскую повоевал, и многих князей русских убил, а иных в плен увел, а столицу всей земли Русской, город Киев, сжег и сделал пустым. А князь великий киевский Дмитрий, испугавшись большой силы и могущества его, убежал из Киева в город Чернигов, и потом узнал, что город Киевский сожжен и вся земля Русская опустошена. И услышал, что мужики живут без государя, и зовутся дручане, и он собрал людей и пошел к Друцку, и осел в земле Друцкой, и срубил город Друцк и назвался великим князем Друцким. А в то время узнал князь великий Жемайтский Монтвил, что Русская сторона опустела, и князья русские разогнаны, и он, дав войско сыну своему Ердивилу, послал с ним панов своих радных, прежде всего из герба Колюмнов по имени Грумпя, а второго из Урсеинов по имени Ейкшис, а третьего из Розы по имени Гровжис. И зашли они за реку Вилию, и потом перешли реку Неман и нашли в четырех милях от реки Немана гору красивую, и понравилось им, и создали на ней город и назвали его Новогрудок. И устроил себе князь великий Ердивил столицу и назвался великим князем Новогрудским».
Так появляется княжество Литовско-Завилейское. А в 1220 году Мингайло Ердивилович берёт Полоцк, Пинск и Туров. Но, по всем понятиям, Мингайле окончательно закрепиться не удалось. Хотя, что там говорить, тему он обозначил. И к этому мы ещё вернёмся.
(последует)