Сегодня мы разложим по полочкам экономику Полоцкой земли в XII веке. Как раз до начала литовской аннексии.
"В год 6477 (969). Сказал Святослав матери своей и боярам своим: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае — ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли — золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рабы».
Это из Повести временных лет, как вы понимаете. Отрывок этот я здесь привожу, поскольку мы сегодня поговорим о стержне экономики Полоцкой земли — о торговле живым товаром.
Как и сам Рюрик, и все последующие Рюриковичи-князья домонгольской Руси, полоцкие владетели жили работорговлей. Тему эту стыдливо не педалируют. Тем не менее вся мощь и процветание Средневековой Беларуси, вплоть до её аннексии Литвой, была основана на продаже людских ресурсов.
И, как я вам всегда говорю: «Не стесняйтесь!» Работорговля в Полоцкой земле считалась древним и почтенным занятием. Ещё не всякого к нему и допускали. Работорговля была монополией князей. Хотя, натурально, от неё отщипывали и ближние — дружинники, бояре и прочие люди военно-служилого сословия.
Дело это не было специфической особенностью кривичей/полян/древлян и прочих ятвягов. Охотиться на ближнего своего их приучили именно приглашённые порулить скандийские воины-предприниматели.
Бизнес на рабах был невероятно прибыльным. На сегодняшний день его можно сравнить только с наркоторговлей. Когда в результате удачного рейда князю доставался большой полон, рабыня шла по ногате за голову. Ногата — это один арабский куфический дирхем, очень популярная в Полоцкой земле валюта.
Козьянковский клад, найденный в окрестностях Полоцка в 1973 году, содержал 7690 таких серебряных монет.
Мы сейчас с вами посчитаем.
Итак, белая рабыня, одна штука, цена в Друцке (потом объясню, почему в Друцке) = 1 ногата (один дирхем).
Потом наша белая рабыня совершает тур в Халифат по горящей путёвке. И там её рыночная цена составляет уже 1000 динаров. Об этом упоминает арабский путешественник Ал-Истахри.
Соотношение динар/дирхем считалось от 1/10 до 1/14. Поэтому я взял среднее: 1 золотой динар = 12 серебряных дирхемов.
Теперь внимание, следите за руками:
Адын полоцкый дэвушка = 1000 динаров = 12000 дирхемов или 12000 ногат. То есть в полтора раза больше, чем нашли белорусские колхозники в козьянковском горшке. И это, заметьте, одна девушка. А счёт полонённым во время княжеских усобиц шёл на тысячи, а иногда и на десятки тысяч угнанных в рабство.
Разумеется, издержки на логистику, питание, посредническую цепочку — всё это снижало доходность средневековой белорусской работорговли. Но всё равно к выдаче на руки князю приходилась вполне себе приличная сумма.
Итак, на первую половину XII века приходится пик работорговли в Полоцкой земле. Особенно отличился в этом деле князь Глеб Всеславич Минский.
Был он, как утверждают, жестокого нрава, и даже современники считали его изувером. Основной бизнес Глеба Минского заключался именно в захвате живого товара. Когда дела шли неплохо, он приводил пленников из соседней Литвы и Киевской, Черниговской и Смоленской земель. Когда же набеги не удавались, Глеб Минский успешно торговал своими подданными, отлавливая их по окрестным лесам. При Глебе ныне захолустный Друцк превратился в крупнейший центр работорговли не только Полоцкой земли, но всей угасающей Киевской Руси.
Такая внутренняя политика Глеба Минского привела к тому, что средневековые белорусы массово повалили из Полоцкой земли и конкретно из Минского княжества куда глаза глядят. В свою очередь, литовцы, которых Глеб допёк своими облавами, сформировали карательную экспедицию. Возглавил её некий литовский вождь Зывибунд (Жывибунд). Он опустошил всё верхнее Понеманье, а Минск взял штурмом, и спалил дотла. После этого Глеб Всеславич в Литву больше ни ногой. Вместо этого он начал грабить и захватывать рабов в уделах своих единокровных братьев. Например Глеб Минский спалил Слуцк, а всех слуцких средневековых белорусов распродал в рабство.
Кончилось всё плохо. Владимир Мономах, тот самый, чья шапка, снарядил два карательных похода в Минское княжество. Даже современники утверждают, что эти походы были сравнимы с крестовыми походами рыцарей Запада. Говорят также, что Глеб Минский и его ближние бояре из верхушки работоргового картеля были прокляты православной Церковью. В общем, Минское княжество было обезглавлено, и после Глеба 25 лет сидел в Минске даже не князь, а киевский наместник-смотрящий. Впоследствии Минское княжество если с кем и воевало, то лишь с князьями Друцкими и Витебскими.
Сам Глеб Минский умер в Киеве, в плену, в 1119 году. Ну, ему-то уже и было под 70 лет. Следует отметить, что на излёте своей жизни Глеб Всеславич примирился с православной Церковью, и активно замаливал грехи. Он пожертвовал Киевскому Печерскому монастырю 600 гривен серебра и 50 гривен золота. Русские дореволюционные историки оценивали эту сумму в 110 тысяч царских рублей золотом.
Вдова Глеба Всеславича, Анастасия Ярополковна, пережила Глеба на 39 лет, и завещала Киево-Печерской обители пять сёл, полностью укомплектованных рабами (челядью). Сама Анастасия Ярополковна упокоилась в Киево-Печерском монастыре. А в 1998 году археологи там же обнаружили и могилу с останками Глеба Всеславича Минского.
Вопрос о возвращении останков Глеба Минского на родину до сего дня белорусскими властями не решён.
Кстати, о Живибунде (см. выше). Этим рейдом на Минск начинается новая эпоха Средневековой Беларуси. Мы с вами аккуратненько так входим в литовский период существования Полоцкой земли.
(последует)