Америка будущего: конфронтация или умиротворение?
Диктатура элит и ветократия
Исход выборов 2016 года во многом стал результатом дисфункции политической системы США. Заявления о том, что большие деньги и частные интересы развратили Конгресс и теперь «элиты» набивают себе карманы за счет простых граждан, звучали как справа, так и слева, из уст Трампа и Берни Сандерса. Они оба поносили Клинтон как олицетворение такой коррупции, обвиняя Клинтонов в том, что они обогатились, принимая деньги от влиятельных групп интересов. Оба критиковали Уолл-Стрит и инвестиционные банки, такие как «Голдман Сакс», но постепенно правые подняли планку, когда Трамп принялся обвинять в коррупции целый ряд американских институтов, в том числе ФБР (правда, только в контексте, порочащем Клинтон), Федеральную резервную систему и избирательные комиссии по всей стране. Консервативный провокатор Мэтт Драдж даже проталкивал идею, что Национальное управление океанических и атмосферных исследований хотело использовать ураган Мэтью в политических целях.
Американская политическая система действительно перестала работать; но вся беда в том, что такие критики, как Трамп и Сандерс, неправильно определили источник проблемы и сами не могут предложить никакого реального решения.
В действительности причина отчасти коренится в самой природе американского общества, а отчасти — в американских институтах. Американский народ демонстрирует чрезвычайное разнообразие (highly diverse) сразу по множеству осей — расовой, этнической, религиозной, географической и культурной, — и последние 20 лет значительно поляризовался. Эта поляризация выказывает себя уже в том, как американцы выбирают место жительства, где идейная близость зачастую важнее, чем расовая или религиозная принадлежность; причем эта тенденция находит особое отражение в Конгрессе, где самый либеральный республиканец значительно консервативнее, чем самый консервативный демократ. Такое положение дел разительно отличается от того, которое было на конец XX века, когда совпадение интересов обеих партий позволило прийти к согласию по основным политическим вопросам — от «Нового курса» до снижения налогов при администрации Рональда Рейгана.
Помимо идеологической поляризации, в Америке заметен рост большого числа богатых и хорошо организованных заинтересованных групп — и речь не только о корпоративных лобби, но также об экологических организациях, сторонниках расходов на лечение практически всех известных человеку болезней и частных состоятельных жертвователях, таких как магнат игрового бизнеса Шелдон Адельсон или печально известные братья Кохи, Чарльз и Дэвид, потратившие на кампанию Ромни рекордное количество денег в истории. Начиная с 1990-х годов оборот денег в американской политике вырос в разы; и сегодня сбор средств стал первоочередной задачей всех должностных лиц, и в частности членов Палаты представителей, которые должны переизбираться каждые два года.
Конституционная структура, завещанная Отцами-основателями, усиливает эффект поляризации и диктатуры заинтересованных групп. По сравнению с парламентскими демократиями Западной Европы, в американской системе власть равномерно распределяется между конкурирующими ветвями управления. В президентской республике исполнительная и законодательная власти фактически должны следить за деятельностью друг друга; влиятельная верхняя палата законодательной ветви, сверхквалифицированное большинство (60 из 100 голосов) должно заниматься законотворчеством; Верховный суд может отменять решения Конгресса, а в последние десятилетия еще и определять социальную политику; однако многие существенные полномочия переданы властям штатов и местному самоуправлению. Каждый из существующих силовых центров может наложить вето на работу системы в целом.
Если добавить к этому поляризацию и становление влиятельных заинтересованных групп, то в результате мы получим то, что я называю «ветократией» — ситуацию, когда частные интересы способны блокировать принятие невыгодных для себя решений, а процедуры принятия коллективных решений во имя общего блага предельно затруднены. Конечно, ветократия не губит американскую демократию, но она крайне негативно сказывается на системе управления. Посмотрим, как правительство формирует годовой бюджет, что является одной из основных его задач. Вот уже более десяти лет федеральный бюджет не принимается в «обычном порядке». Каждый год повторяется одна и та же история с противостоянием между демократами и «чайными» республиканцами, которые то угрожают вообще не принять бюджет, то отказываются повышать долговой лимит (что само по себе абсурдно, потому что тогда США просто не смогут платить по счетам). В 2013 году, так же как в 1996-м, бюджетная конфронтация привела к прекращению работы федерального правительства, когда федеральные служащие могли попасть под уголовные санкции только за то, что они просто являлись на работу.
У ветократии есть и другие негативные аспекты. Например, десять тысяч страниц Налогового кодекса США — это же сам черт ногу сломит, каталог льгот, субсидий и особых привилегий, которые постепенно, словно осадочные породы, накапливались по итогам многочисленных компромиссов. США, где заявлен один из самых высоких процентов корпоративного налогообложения, могли бы просто уменьшить ставку в обмен на ликвидацию всех послаблений. Бюджетные эксперты по обе стороны политического противостояния в принципе согласны, что это необходимо сделать, не в последнюю очередь затем, чтобы побудить американские транснациональные корпорации вернуть в страну 2 трлн долларов, выведенных за рубеж. Но на практике Конгресс как заложник права вето не в состоянии избавиться даже от ненавистного положения о «фиксированной доле вознаграждения», которое позволяет частным инвесторам и менеджерам хедж-фондов пользоваться более низкой налоговой ставкой, чем все остальные.
Для меня «политический упадок» связан с захватом политической власти хорошо организованными группами интересов, которые меняют систему ради своей частной выгоды за счет более широких общественных интересов. Упадочная система не может сама себя исправить, потому что эти группы, а также способ их мышления блокирует любые реформы. В последние десятилетия американская политическая система пережила спад, когда элиты использовали ветократию для защиты своих интересов. Но это вовсе не означает, что в стране больше нет демократии, — это символизирует лишь кризис репрезентативной системы: теперь одни американцы имеют гораздо больший вес в политике, чем прочие. Подобная несправедливость порождает еще один важный социальный феномен, который и повлиял на исход выборов, а именно неравенство.
Америка: the failed state