Поделился с редакцией нового белорусского журнала о лидерах бизнеса «Генеральный директор» мнением об итогах уходящего года и своим видением того, что год грядущий нам готовит…
– Александр, каковы экономические итоги года? Как Вы оцениваете выполнение прогнозных показателей? Насколько эффективно белорусское правительство справилось с поставленной Президентом задачей минимизировать для экономики Республики Беларусь последствия кризиса?
– Экономические итоги в полном объеме станут известны где-то к марту 2017 года. В первом приближении следует говорить об уверенном входе Беларуси в затяжную депрессию. В самых общих чертах можно утверждать, что правительство справилось с задачей растянуть во времени понижающийся тренд в экономике. То есть не произошло одномоментного резкого падения в промышленном и банковском секторах, хотя проблемы продолжают накапливаться. Хуже ситуация в сегменте потребления, здесь схлопывание шло наиболее заметно и продолжает идти быстрыми темпами. Резкое падение реальных денежных доходов[1] граждан – из той же оперы.
В такой ситуации говорить о минимизации последствий кризиса явно преждевременно. Кризис, он же депрессия, продолжается, и его успешно перетащили в следующий год.
Что до показателей, нормативов и тарифов, то я их никогда не анализирую, поскольку в Беларуси они планируются по известному выражению – «от балды»[2] и точно также составляется отчетность об их исполнении.
– Чем, кроме громких арестов и банкротств, может запомниться 2016 год для экономики Беларуси? Может, журналисты пропустили что-то доброе, светлое и позитивное?
– Самым светлым событием в экономике можно назвать рождение в Минске ребенка четы Бьёрндалена-Домрачевой. Это верный признак все еще приличного состояния белорусской медицины как социально ориентированного сегмента госсектора. Вообще, журналистам я бы рекомендовал чаще обращать внимание на успехи «славутых нашых землякоў», работающих вне белорусской фискальной и общей юрисдикции. Они всегда дают повод для радости, будь это хоть американская EPAM[3], хоть кипрская Wargaming[4], хоть литовско-польский UAB «Lamees»/FOOD Trading[5], хоть такой успешный медиаконсультант, как я. (Смеется) Нужен позитив – пишите: «Компания (имярек), принадлежащая владельцу с белорусскими корнями, увеличила прибыль/выручку/объемы продаж (ненужное зачеркнуть, нужное вставить)». Сразу национальная гордость и самооценка повысятся.
– Как повлияла на экономику проведенная в 2016 году деноминация?
– Разумеется, я повторяюсь, но оказались правы те аналитики, которые говорили, что деноминация экономического эффекта не даст. Как и было сказано, деноминация и не являлась актом экономического действия, поскольку на денежную реформу белорусские власти идти не рискнули.
Плюс деноминации: и зрелище обеспечили, и хлеб не так уж подорожал.
Минус деноминации: инфляционный навес сохранился и увеличивается понемногу, а недоверие населения к старым некрасивым деньгам плавно перешло в недоверие к новым красивым.
– Справился ли Национальный банк с поддержанием стабильности курса национальной валюты? Разделяете ли Вы прогнозы скептиков насчет значительной девальвации в 2017 году?
– Нацбанк справился отлично. Он разумно самоустранился от прямого вмешательства в циркулирование денег и управление валютным курсом внутри Беларуси. Поэтому включенный Нацбанком de facto механизм внешнего управления курсообразованием белорусского рубля (currency board) принес неплохие плоды. То есть белорусский рубль был спасен Центробанком России, который удержал годовую инфляцию в РФ в рамках до 4,5% на фоне умеренного роста цены на нефть. Все вместе это дало возможность новому белорусскому рублю отдышаться после убийственного ралли 2011—2012 годов и 2014—2015 годов.
Что до перспектив следующего этапа падения белорусского рубля, то они определенно есть. Но любая девальвация – это разовое решение о переводе национальной валюты на следующий низкий уровень. Скажем, было 2 рубля за доллар, объявят 2,50 или 3 рубля, или даже 4 рубля за доллар. Народ поахает, а через неделю привыкнет. Поэтому бОльшую угрозу я вижу в том, что не удается остановить инфляцию. Все-таки по итогам 2016 года рублевая инфляция в Беларуси окажется на уровне около 12%, что примерно в три раза выше, чем в России. Если белорусское правительство не примет неотложного решения о долгосрочном (3-5 лет) замораживании цен и тарифов в регулируемых отраслях (ЖКХ, бытовые потребители газа и электроэнергии, общественный транспорт и т.д. ), то инфляция еще больше ускорится. И тогда ценники в магазинах съедят даже ту кратковременную относительную стабильность на валютном рынке, о которой я сказал выше.
– Можно ли сказать, что Беларуси удалось избежать в 2016 году напряженных ситуаций по энергоносителям? Благодаря чему и кому?
– Напряженных ситуаций избежать не удалось исключительно по причинам внутреннего характера. Эти причины появились в тот момент, когда Беларусь в прошлом/позапрошлом году подписалась на поставки бензина в Россию в обмен на поставки нефти (я очень упрощенно называю номенклатуру товаров и схематично очерчиваю суть сделки). В момент подписания все было преподнесено в цветах и красках, а на деле все контракты обеспечили долгосрочное преимущество России и в итоге привели Беларусь:
а) к задолженности перед Россией в треть миллиарда долларов по нефтегазовым позициям; б) к снижению поставок и недогрузке белорусских производственных мощностей с последующим падением экспорта.
То есть неверная оценка рынка белорусской стороной обрушила экспортные возможности нефтепереработки. И вообще, от механизма поставок следовало уже давно перейти к механизму покупки нефти/газа/сырья. Сам термин «поставка» имеет логистические коннотации, а с финансово-экономической точки зрения «поставка» – это даже не военный, а первобытно-общинный коммунизм.
– Возможно ли после прихода к власти Трампа изменение экономических отношений между США и Беларусью?
– Для этого я не вижу никаких оснований, потому что, развивая изоляционистскую программу, администрация Трампа, с высокой долей вероятности, закроет американский рынок разными тарифными и нетарифными ограничениями. Возможное изменение, которое мне, да и всем белорусским гражданам хотелось бы видеть, – перенос политики низких и/или нулевых процентных ставок ФРС на белорусскую землю. Широкий неограниченный кредит для предприятий и населения – вот чего мы ждем от гипотетического изменения белорусско-американских экономических отношений. В ситуации, когда уже сам президент не в силах осмыслить, почему и с чего жируют белорусские банки[6], это станет несомненным политическим успехом и экономическим прорывом.
– Кого из генеральных директоров, владельцев предприятий Вы могли бы отметить как эффективных руководителей 2016 года?
– В нынешней ситуации любой белорусский директор, который не сел и/или не обанкротился, уже достоин звания «Герой труда». Что до эффективности, то я снимаю шляпу перед руководителями агросектора. Они в очередной раз добились списания (реструктуризации, если угодно) кредиторской задолженности своих убыточных предприятий, о чем будет объявлено дополнительно, хотя и не очень широковещательно. Согласитесь, такого экономического успеха в Беларуси не видел никто и никогда, даже резиденты ПВТ.
– Ваш прогноз на развитие экономики в 2017 году? Дно кризиса уже пройдено или придется готовиться к более серьезным проблемам?
– Когда вся Беларусь уже обрадовалась, что достигла дна, снизу постучали. Это мой прогноз в самом кратком виде. На самом деле характерная особенность конгломерата проблем, с которыми сталкивается Беларусь, в том, что эти проблемы долгоиграющие. Поэтому реального роста экономики в 2017 году я бы не советовал ожидать.
Одна из причин – чрезвычайно низкий уровень бюджетных расходов из расчета на душу населения.
В уходящем году подушевые расходы бюджета в Беларуси планировались в сумме $860,2 на одного человека.
В России подушевые расходы бюджета – $1690, в Латвии – $4369, в Чехии – $4610, в Эстонии – $7508 на одного человека.
Бюджетная бедность белорусов шокирует еще и на фоне того, что государство наращивает по экспоненте неналоговые изъятия («поборы», как это называют в бульварной прессе) у белорусских граждан и предприятий.
Кстати, уже довольно давно я наблюдаю, парадокс белорусской экономической мысли: местные аналитики утверждают, что изъятие у населения накоплений, в т.ч. валютных, — это благо. И одновременно эти аналитики гвалтом кричат, что снижение государственных золотовалютных резервов – это катастрофа. Налицо когнитивный диссонанс, а в экономике, как и в психиатрии, это плохо кончается.
По факту, гражданам режут покупательную способность, а предприятиям – средства на развитие. И voila! Замыкается порочный круг депрессии. Но, увы, именно таково вИдение экономической «дорожной карты» 2017 года белорусским правительством и, если угодно, белорусским государством. Правильное целеполагание для здорового и успешного белорусского государства иное: государство так активно должно тратить деньги на людей, чтобы жители Беларуси вновь деньги начали копить.
Детали я опускаю, но сейчас это единственная стратегия, которая позволит Беларуси переломить негативные тенденции и НЕ оставаться самой бедной[7] страной в регионе между Балтией и Причерноморьем и между Одером и Курилами.
[1]http://www.belstat.gov.by/ofitsialnaya-statistika/solialnaya-sfera/uroven-zhizni-naseleniya/operativnaya-informatsiya_7/realnye-raspolagaemye-denezhnye-dokhody-naseleniya/
[2]http://www.belta.by/president/view/lukashenko-vozmuschen-situatsiej-s-tarifami-na-zhku-i-trebuet-nadet-naruchniki-na-vinovnyh-182581-2016/
[3] https://www.google.com/finance?cid=31544552329841
[5] http://ru.foodtrading.com.pl/index.php/o-firmie/
[6]http://sputnik.by/economy/20161117/1026122940/glava-gosudarstva-obeshchal-navesti-zheleznyj-poryadok-v-bankah.html
[7]https://www.credit-suisse.com/us/en/about-us/research/research-institute/news-and-videos/articles/news-and-expertise/2016/11/en/the-global-wealth-report-2016.html