Речь об экономии всего
— Товарищи! Сегодня у нас на повестке дня только один вопрос: о непроизводительных тратах времени, главным образом на заседаниях, совещаниях, собраниях и тому подобное.
Разрешите мне, товарищи, кратенько доложить вам, в чем смысл вопроса.
Если, товарищи, два человека заседают по часу, то получается расход в два человеко-часа. А если заседают, скажем, четыре человека, то уже потрачено четыре человеко-часа. Но, товарищи, меньше трех часов мы никогда не заседаем. Это будет сколько? — четырнадцать человеко-часов... Что? Неправильно подсчитал? Очень может быть, товарищи: эти цифры у меня не подработаны. Но у нас меньше двенадцати человек никогда не заседают. Вот вы и кладите их: двенадцать на двенадцать... В общем, надо умножить людей на часы, и получим расход...
Иду дальше: любой вопрос у нас на заседании отнимает не менее сорока минут, а то и час. Значит, если мы умножим количество вопросов на количество часов плюс на количество людей, то мы получим гигантскую цифру. Мне вчера как раз это все пришло в голову, и я как раз вчера ужаснулся. Дай, думаю, поставлю сегодня перед товарищами вопрос: как бы уменьшить количество вопросов на заседании? Тем более— какой вопрос ни обсуждается, каждый норовит выступить. А то и по два раза. Вот у меня, например, тут записано, что в среду на заседании по вопросу о том, как нам выявить причины отставания нашей конторы, выступали: Иванчук — четыре раза, Сидоркин — три раза. Кустинская — пять раз, Процентко — три раза, и даже один товарищ выступал семь раз... кто бишь это?.. Гм... как раз лично я. Ну, это не важно. Если мы учтем, товарищи, что на наших заседаниях меньше шестидесяти — восьмидесяти вопросов никогда не ставится, то делается ясно: вот она куда девается, утечка времени!
Каков же вывод, товарищи? Я думаю: прежде всего надо сократить количество заседаний. Заседать будем только в случае, если на предварительном заседании мы решим, что такое заседание действительно нужное; так сказать, начерно прозаседаемся на предварительном заседании, а потом уже перенесем вопросы на повторное заседание. Это — раз. Второе: то же и в отношении количества вопросов, которыми мы перегружаем нашу повестку дня. Придется, конечно, каждый вопрос обсудить сперва начерно, чтобы потом зря не жевать его набело. Думаю, так получится экономнее. И третье: введем жесткие лимиты на выступления. Может, даже будем давать такие талоны на право выступать: каждому товарищу, скажем, предоставим право на двадцать выступо-часов в месяц... Ну, конечно, по рангам. Если кто занимает более ответственное положение, то имеет право больше, так сказать, злоупотреблять... то есть не злоупотреблять, а пользоваться языком. Менее ответственное положение — меньше лимит. Это тоже, конечно, даст свой эффект. Люди будут заранее распределять свои языковые возможности. Не знаю, может быть, для придания большей деловитости придется сперва эти речи прослушивать начерно. Так будет целесообразнее.
В общем, товарищи, как-то надо с этим вопросом поднажать. Время экономить необходимо, товарищи!.. Я сам говорю уже полчаса? Ну и что же? Кажется, вопрос стоит того... Я думаю, товарищи, сейчас мы обсудим все это дело. Как это — «вопрос ясен»? Тем более, товарищи! Раз вопрос ясен, значит, можно о нем говорить со всей полнотой. Кажется, я тут делаю конкретные, реальные предложения. Я хотел бы слышать, что товарищи думают об этом. Обо мне?.. Да, и обо мне что думают. Пожалуйста, пусть высказываются. Откуда же я могу знать? Ну, знаете, стенгазеты я не читаю с тех пор, как меня раскритиковали еще в прошлом году. Ну, как знаете, товарищи. Я хотел принести пользу. Думал, что мои конкретные предложения дадут, так сказать, свою долю экономии времени. А если у вас такое настроение, то я вообще могу взять обратно весь своей проект. Очень жалко, конечно, что столько человеко-часов... то есть не часов еще, а — человеко-минут прошло впустую, но это уже ваша вина, товарищи. Я здесь ни при чем. Я закругляюсь, товарищи. Скажу больше: я уже закруглился. Всё, товарищи. Еще раз скажу: мне очень жаль, что с экономией у нас теперь ничего не выйдет...