Бедные белые американцы умирают от отчаяния. А виноват расизм.
В недавней научной социальной статье появились данные, что среди белых американцев среднего возраста (от 45 до 54 лет) нелатинского происхождения между 1998-м и 2013-м годами произошёл резкий рост смертности.
Если бы уровень смертности продолжал падать, а такова была предшествующая тенденция, то за 15-летний период было бы почти на полмиллиона смертей меньше.
О подобном росте смертности в развитом мире ранее не слыхали – ни в Швеции, ни во Франции, Австралии, Корее или Японии, ведь продолжение экономического роста означало соответствующее снижение уровня смертности. Этот нормальный ниспадающий тренд характерен для других демографических групп в самих США. У афроамериканцев абсолютный уровень смертности всё ещё выше, чем у белых, но он резко снижался в течение всего наблюдаемого периода – разница уровня смертности у чернокожих и белых сократилась с 2,09 до 1,40 в период 1998—2013 гг. В то же время, у американцев испанского происхождения уровень смертности в 1998 году был такой же, как у белых, но с тех пор резко снизился (как оказалось, он почти такой же, как в Великобритании).
Рост смертности среди белых сконцентрирован в группе людей, окончивших только школу или даже не окончивших, что фактически означает нищету. В то же время уровень смертности среди белых американцев, учившихся в любых колледжах, сокращается.
Что же стоит за ростом смертности среди белых бедняков? Ну, умирают они не от болезней; среди причин смерти – самоубийства, хронический алкоголизм и особенно передозировка наркотиков. Как пишет Пол Кругман, ситуация напоминает «коллапс ожидаемой продолжительности жизни в России после падения коммунизма».
Почему? Американская бедность всё более ужесточается. Например, зарплаты мужчин – если по уровню доходов они находятся в нижней пятой части – упали более чем на 30% с конца 1960-х, резко выросло неравенство. В наши дни высший 1% захватил практически весь экономический рост.
Другие страны при подобных тенденциях занимаются построением сильного социального обеспечения: всеобщее здравоохранение, бесплатное образование и колледжи, страхование от недееспособности и безработицы, предродовой и послеродовой отпуск, пособия на детей, оплачиваемые отпуска и так далее. При остановке экономического роста появляется больше общественного продукта для финансирования государственных служб – это гарантирует, что почти все обладают, по меньшей мере, пристойным уровнем жизни. Вот что стоит за улучшением положения с уровнем смертности в других странах.
Но Америка крайне скупа в отношении социального обеспечения, когда оно действительно необходимо. Спустя пятьдесят лет после того, как получили страховое покрытие для пожилых и большей части бедняков, мы едва добрались до слегка приличной структуры для охвата всех тех, у кого нет страховки (там ещё море работы). Прямая денежная помощь беднякам при Билле Клинтоне была фактически убита. И мы практически единственные в мире, у кого нет пред- и послеродовых отпусков и пособий на детей. (Важно отметить, что мы тратим на социальное обеспечениестолько же, сколько и разумные страны). В результате американские белые бедняки – вроде друзей Дилана Руфа – экономически в весьма шатком положении и глубоко чужды основному обществу.
Почему же Америка не выстраивает экономические структуры, которые бы гарантировали, чтобы экономический рост ощущали многие? Тому много причин, но, вероятно, самая значимая – расизм. Исследованияпоказывают, что американские избиратели с меньшей вероятностью поддержат государственное социальное обеспечение из-за расистского отношения: исторические исследование показывают, что Новый Курс был политически приемлем только до тех пор, пока он не касался чернокожих.
Та-Нехизи Коутс подчеркивал, что превосходство белых – положительное преимущество. Белые не обманываются относительно своего паршивого социального обеспечения, они именно этого и хотели. Лучше держать чернокожих в самых низких социальных кастах, чем рискнутьприсоединить их, в конце концов, пусть даже это оказалось бы абсолютно выигрышной ситуацией.
Но сегодня мы видим, что есть конкретные и непреднамеренные побочные эффекты этого предпочтения. Являются ли индивидуально бедные белые расистами или нет, расизм буквально убивает их.
Мартин Лютер Кинг об этом говорил в последней проповеди перед тем, как был убит. Он вспоминал, как однажды, когда он был в тюрьме в Бирмингеме, он обсуждал с белыми тюремщиками сегрегацию. Но в итоге предмет разговора переместился на жизнь самих тюремщиков (и это действительно стоит послушать):
И когда эти братья сказали мне, сколько они зарабатывают, я сказал: «А знаете что? Вам стоило бы выйти на марш вместе с нами. [смех]Вы же такие же нищие, как и чернокожие». И я сказал: «Вы поставлены в положение, когда поддерживаете своего угнетателя, ведь из-за слепоты и предубеждения вы не видите, что те же силы, которые угнетают чернокожих в американском обществе, угнетают и белых бедняков. [Да]И всё, ради чего вы живёте – удовлетворение от того, что у вас белая кожа, и главное, привычное убеждение, что вы лучше потому, что вы – белые. А вы настолько бедны, что не можете отправить детей учиться. Вам надо бы быть там, рядом с нами каждый раз, когда мы выходим на марш». [King Encyclopedia]
Когда Кинг говорил, что те же самые силы, которые подавляют афроамериканцев, наносят вред и белым беднякам, он, очевидно, не имел в виду, что они подвергаются такому же расизму. Я думаю, он имел в виду, что расизм – основная сила, стоящая за целым набором других подобных притеснений – отсутствие медицинского страхования, плохие школы, низкие зарплаты, безработица и так далее – но когда белый беден, то он сталкивается со многими аналогичными проблемами.
Очевидно, что ситуация с бедными белыми и чернокожими отличается от той, что была в 1968 году. Сегодня, как и тогда, белые бедняки с меньшей вероятностью, чем бедняки-чернокожие, окажутся в тюрьме, будут убиты полицией, рано умрут и так далее.
Но белые бедняки в этой стране продолжают умирать – и со временем ситуация только ухудшается. Джим Кроу давно мёртв; реальное социальное преимущество просто быть белым со временем разрушается. При такой динамике через десяток лет белые бедняки сравняются с чернокожими по уровню смертности, а, возможно, и догонят по показателям лишения свободы. Вот уж последнее место, где их ждут, нравится им это или нет.
Кинг мог бы сказать, что если бы они знали, что для них благо, то белые бедняки взялись бы за руки с чернокожими своими братьями и сёстрами и помогли бы выстроить общество, которое обеспечит пристойный уровень жизни всем без исключения.