Концессия обошлась д'Арси недорого. Он дал шаху (Великому и Могучему Утёсу) задаток в 10 тыс. фунтов и пообещал дать в будущем ещё 20 тыс. (и дал, деловых партнёров д'Арси не «кидал» даже и в том случае если они не крестились на купола, а совершали намаз, он родился игроком, а не обманщиком), в обещанное, помимо кэша, входили также 20 тыс. акций новой компании, в дальнейшем, правда, выяснилось, что этот «пакет» не давал персидской стороне права на участие в прибылях.
Будучи человеком умным и рачительным, роскошный усач Музаффар-ад-Дин полученным от д'Арси денежкам применение, конечно же, нашёл — он истратил их, съездив в Европу.
Взамен шах предоставил д'Арси «эксклюзивные», как принято нынче выражаться по-русски, права на разведку и добычу нефти в Персии в последующие 60 лет. (Время, как было уже неоднократно упомянуто по ходу данных заметок, — самая важная категория человеческого бытия, что подтверждается историей с включением в договор оговоренного срока добычи нефти — этот пункт повлёк за собою очень многие и очень важные события, разыгрывавшиеся на протяжении почти всего ХХ столетия.)
Разведку и добычу д'Арси мог вести на территории в 490 тыс. кв. миль, что превышало территорию Техаса и Калифорнии вместе взятых. В соглашение не попали только пять северных персидских провинций, граничивших с Российской Империей. Шах не хотел осложнений с северным соседом, а англичанам, в свою очередь, тоже не хотелось «обостряться» с Россией по пустякам, так как чем сильнее становилась Германия, тем отчётливее проступала перспектива будущего англо-российского союза.
Всем знакома приговорка «пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что», так вот д'Арси в этом смысле было полегче, куда пойти он знал, как знал и что искать, проблема была в сущей малости — найти. И вот для этого плохо разбиравшийся в лошадях, но зато очень хорошо разбиравшийся в людях д'Арси подыскал самого подходящего человека. Как писали тогда о таковских по-английски — gung-ho guy. Означает это не так даже энтузиаста, как фанатика своего дела, человека «чокнутого», «повёрнутого» на том, чем он занимается.
Звали чокнутого Джордж Бернард Рейнолдс, происхождением он был из простолюдинов и, обладая твёрдым характером, окончил он увековеченный Редьярдом Киплингом Royal Indian Engineering College, где английское государство готовило желающих нести тяжёлое имперское бремя «практиков» для работы в Индии. Помимо упорства как черты характера и диплома инженера судьба позволила Рейнолдсу обзавестись следующими полезными навыками — он стал геологом-самоучкой, дипломатом-самоучкой, самоучкой-лингвистом и самоучкой же антропологом. Всё это вкупе сделало его тем, что по-английски называется tusk master, термин, который на русский перевести невозможно. Словом, он стал «англичанином».
1909 год. Персия. Запустенье. Песок и камни. Сто градусов по Фаренгейту в тени, которой нет. Но зато есть шляпа. Зато есть галстук. Есть собака. Есть виски. И содовая, конечно. И бурильная вышка где-то за холмами.
Для того, чтобы понравиться д'Арси, мало было носить фамилию Рейнолодс, так что Рейнолдсу следовало предоставить весомые доказательства того, что он англичанин не только по имени. И такие доказательства Рейнолдс предоставить мог. Будучи не китайцем в Китае, а англичанином в Индии, он, чтобы набраться не так ума, как опыта, пошёл работать на голландцев, искавших нефть на Суматре и он им эту нефть нашёл. Голландцы получили нефть, а Рейнолдс получил опыт. И в качестве бонуса удовлетворил своё английское любопытство. Английскую пытливость.
В этом месте нам придётся сделать отступление от отступления. Причина в следующем — сегодня считается (считается «считается», — ну вы же понимаете), что нефть была нефтью всегда, то-есть нефть была чем-то таким, чего все от века вожделели. На самом деле до того, как нефть стала нужна для войны, значила она если и не мало, то и совсем немного. К концу XIX-го века нефть использовалась главным образом для освещения, конкурируя в этом просветительском отношении с китовым жиром. И если бы не прогресс в деле убийства одними человеками других, тот самый прогресс, который, как принято считать, вообще убивает всё живое, то доброе человечество в своём невинном желании читать после ужина газеты, из которых оно черпает познания об окружающем мире, пустило бы обзаведшихся подкожным жиром китообразных на ветер в самом прямом смысле этого слова. Однако китобойный промысел начал становиться куда менее прибыльным занятием как только человечишки обнаружили, что из нефти можно делать керосин (в отличие от племени младого я помню, что такое бидон с керосином, как помню и очередь в керосиновую лавку, как помню даже и керогаз, да что там говорить, я помню даже что такое примус!).
В общем, нефть дала возможность зажечь фонари и осветить улицы. Замечу, что это было позволительной, но тем не менее роскошью и в той же Российской Империи к началу ХХ века улицы освещались не все и не везде. Но в Петербурге освещались. Однако, хотя Россия была и большая, но Петербург был там один, так что для качавших нефть на бакинских месторождениях братьев Нобелей с примкнувшими к ним Ротшильдами российский рынок был слишком маленьким и они, потыкавшись, пустили в ход изобретённый одним из братьев динамит, и пробили Кавказский Хребет, и построили нефтепровод в Батум и начали отправлять нефть Чёрным Морем через Проливы, а в другую сторону принялись они гнать цистерны на Дальний Восток, а на Дальнем Востоке, где тоже хотели читать газеты при свете ламп, а не лучин, были свои желающие заиметь керосиновую лавку, и с нефтью там, по причине присутствия на Тихом Океане Североамериканских Соединённых Штатов, было очень хорошо и бакинцев, даже если они и носили не вполне «татарские» фамилии там никто не ждал, и началась конкуренция, а расстояние от Баку до Владивостока большое, и ехать долго, а в мире тогда, как учили нас классики, был капитализм, и все заинтересованные лица начали искать нефть не там, где светло, а там, где ближе, ну и вот так прикопались капиталисты до Борнео с Суматрой. А тот, кто ищет, тот непременно находит, мы это из Библии знаем. «Ищите и обрящете.»
И попавший в поле нашего зрения Рейнолдс тоже, видать, Библию читывал, так что и искал он, и находил. А события, невзирая на лица, неслись вскачь. И в начале 1900-х в России началась, выражаясь опять же сегодняшим языком, «рецессия», усугублённая даже и голодом, и стало там как-то не до освещения, и появились излишки нефти, и цены упали, как упала и доля России на мировом нефтяном рынке, и как упала, так и продолжала падать, и упала с 31% в 1904 году до 13% в 1913, но это мы немножко вперёд забежали, ведь в рассматриваемой нами картинке до 1913 года ещё далеко, а близко нам до 1901 года, когда взялись немцы за ближневосточную железную дорогу, а англичане за Персию, а на бакинских нефтепромыслах в том же году случились стачки, а в 1904 году случилась война России с Японией, а в 1905 году случилась в России революция, которая в столицах выглядела как революция, а вот в Баку та же самая революция выглядела как «столкновения на межнациональной почве» или, точнее, на почве религиозной, как столкновения между мусульманами и христианами, и как-то так случилось, что вследствие этих межконфессиональных разногласий запылали нефтяные промыслы. В этом месте тем, кому интересно как устроена наша с вами реальность и вне зависимости от того, относят ли себя интересанты к патриотам или наоборот, я бы посоветовал поинтересоваться ролью в тех давних и освещаемых сполохами горящих нефтяных полей событиях товарища Иосифа Виссарионовича, гораздо позже ставшего известным миру как Сталин.
В результате вытеснения России с нефтяного рынка выиграли все. Даже и румыны. Но больше всех выиграли американские нефтяные компании, тут же заполнившие образовавшийся нефтяной «вакуум» на Тихом Океане. Позволю себе вновь напомнить вам, что нефть была тогда чем-то таким, что позволяло предприимчивым людям зарабатывать деньги, но в глазах Держав она не была «стратегическим ресурсом», с точки зрения государственных интересов нефть ничем не отличалась от какого-нибудь текстиля или того же китового жира. Кроме того в начале ХХ века нефть стала терять своё значение даже и в качестве средства освещения, так как светлый ум позволил Томасу Алве Эдисону изобрести лампочку накаливания и она начала своё победное шествие по шарику (в 1885 году было произведено 250 000 ламп, а уже к 1902 году в мире было 18 млн. счастливых обладателей лампочки Альвовича.)
(Попав в трудное положение, нефтяные компании попытались надуть тогдашний «технологический пузырь», вложившись в автомобильный бум, и сперва казалось, что у них ничего не выйдет, так как автомобиль (автомобиль как «автомобиль») в начале ХХ века выглядел вовсе не тем символом прогресса, как то пытаются преподнести нам сегодня, он был крайне ненадежён и крайне тихоходен, тихоходен настолько, что фрикам в шарфах и очках-консервах праздная толпа глумливо кричала: «Get a Horse!» Изобретатели, в том числе и Эдисон, пытались найти выход в замене двигателя внутреннего сгорания на паровой или электродвигатель, но безуспешно, а потом, будто по волшебству, богиня Фортуна повернулась к нефтедобытчикам лицом и подморгнула им глазом с длинными ресницами. Переломным моментом стало знаменитое сан-францисское землетрясение, «инфоповод», приковавший к себе внимание человечества. А читаемые вслух в освещаемых электролампочками клубах газеты расписывали как американские слесари-одиночки при помощи имевшихся в их распоряжении 200 автомобилей растаскивали завалы и доставляли по назначению как живых, так и погибших. При этом газеты не забывали упомянуть, что бензин доброхотам бесплатно предоставляет скромная компания под скромным названием Standard Oil. Масштаб события и романтичный образ мужественно затянутого в кожу шофёра, спасающего придавленных бетонными плитами беспомощных дев, тут же дал свои плоды, ну кто ж против такого устоит, автомобиль стал моден, газетный образ получил своё наполнение и продажи «антилоп гну» в одной только Америке подпрыгнули с 8000 в 1900 году до 902 000 (почти миллиона!) в 1912. И под откидными боковинами этих миллионов стояли двигатели, и работали эти двигатели на бензине, а бензин был продуктом перегонки не браги, а нефти. И если сегодня у вас есть мобильник и по этой причине вы свысока смотрите на водителя Форда-Т, у которого телефона вообще не было, то и ему есть чем похвастаться — галлон бензина в те годы стоил 2 цента, «Two Cents a Gallon!», читайте, завидуйте, а я замкну круг — прежде чем начать свинчивать на конвейере автомобили и антисемитничать Генри Форд труждался тяжкими инженерными трудами в детройтской компании под названием Edison Illuminating Company.)