X

Война Америки против остального мира. Война, которую Америка выигрывает

Что интересного в культуре? В культуре интересна культура. Чем интересен человек? Тем, что он человек, понятное дело. А человек считает культурой то, что нравится ему и отказывает в праве называться культурой тому, что не соответствует его высоким личным запросам. Если же свести культуру и человека лицом к лицу, то самым интересным результатом такого противостояния будет та очевидность, что культура плевать хотела на мнение о ней одной отдельно взятой критически мыслящей личности, поскольку культура наполняет собою пространство, измеряемое внутренним миром не человека, а человечества.

И то, что думает о культуре один человек, имеет исчезающе малое значение в сравнении с мнением о культуре миллиардов людей, а они своё мнение выражают в виде потребления не культуры в чистом виде, а продуктов культуры, которые мы можем классифицировать так же, как классифицируют люди живые организмы — царство, тип, класс, отряд и так далее. И иногда культура запускает свои невидимые щупальца в наши головы так, что мы её присутствия не замечаем, а иногда гулкое культурное пространство в семь миллиардов человеческих голов отзывается не только звуком, но и образом, обретающим зримые черты. Зримые всем человечеством.

Ну вот, например, архитектура городов. Что такое downtown сегодня знает любой житель Земли, на каком бы языке он ни говорил, а skyline Шанхая если чем и отличается от зубчатой панорамы любого портового города Северной Америки, то разве что масштабом, что понятно, так как в Шанхае китайцев живёт больше, чем живёт американцев в Портлэнде или канадцев в Ванкувере. А между тем ничего подобного не наблюдалось в момент «первого американского пришествия», случившегося после Второй Мировой, когда запечатлённые на открытках виды американских городов поражали своим футуризмом воображение европейцев так, как если бы открытки присылались с другой планеты.

То же самое касается одежды. В весёлые пятидесятые американца можно было за километр опознать по стрижке и белым носкам. Сегодня не так, сегодня весь мир одевается одинаково и одинаковость эта имеет источником образцы, увиденные на экране, а экран забит визуальной продукцией, сходящей с конвейера калифорнийской индустрии развлечений. И нравится вам или нет, но то, как вы одеваетесь это культура. А одеваетесь вы согласно канонам не высокой моды, а поп- или глобальной- культуры, которая только из скромности называется попкультурой, а на самом деле культура эта безошибочно американская. И не только вы так одеваетесь, в Китае тоже так одеваются и никто там не бреет лоб, не заплетает кос и не носит шёлковых халатов, расшитых драконами, хотя всё перечисленное является неотъемлемой частью культуры китайской. А ей, как известно, пять тысяч лет. И, говорят, благодаря своей культурности китайцы изобрели порох и бумагу. Не знаю, так ли это, но спорить не буду, поскольку культура у китайцев безусловно имеется, зря, что ли, они культурную революцию совершали, да и навыки изобретательства они отнюдь не утратили, пару недель назад Южная Корея объявила на весь мир, что в результате проведённой её таможенниками операции были арестованы двадцать девять контрабандистов, пытавшихся провезти в Корею из Китая 11000 таблеток, в состав которых входила человеческая плоть. Оказывается, китайцы высушивают человеческие эмбрионы и мертворождённых младенцев, потом перетирают в порошок и контрабандой переправляют в сопредельные страны, рекламируя средство как безотказное лекарство, излечивающее от всего на свете. И Конфуций в гробу наверняка не переворачивается, а лежит себе спокойненько, потому что сегодня можно только догадываться что при его жизни в Китае ели и чем там лечились. История эта поучительна тем, что очень многие русские считают Китай страной не только очень культурной, но ещё и коммунистической. Русское простодушие сродни космосу, и то, и другое границ не имеет.

Но вернёмся от культуры производства медикаментов к предметам одежды. Нам всем известны джинсы, так же как известно и где они появились. Так вот джинсы это безусловный феномен культуры и влияние этого феномена на человечество переоценить трудно, джинсы оказали на человечество влияние гораздо большее, чем итальянский неореализм вкупе с неореализмом индийским. А превратились джинсы в феномен потому, что их носили ковбои, а ковбои были героями вестернов, а вестерны это жанр кино, а снималось это кино в Голливуде. А дальше всё понятно, повторяться не буду.

Что такое fast food business? Сегодня это знают все. И началось это сегодня не сегодня и не вчера. В 1994 году на экраны вышел фильм неизвестного тогда режиссёра Тарантино под названием Pulp Fiction. Ныне фильм растащен на цитаты вроде следующей:

Vincent: And you know what they call a... a... a Quarter Pounder with Cheese in Paris?
Jules: They don't call it a Quarter Pounder with cheese?
Vincent: No man, they got the metric system. They wouldn't know what the fuck a Quarter Pounder is.
Jules: Then what do they call it?
Vincent: They call it a Royale with cheese.
Jules: A Royale with cheese. What do they call a Big Mac?
Vincent: Well, a Big Mac's a Big Mac, but they call it le Big-Mac.
Jules: Le Big-Mac. Ha ha ha ha. What do they call a Whopper?
Vincent: I dunno, I didn't go into Burger King.

Посмеёмся вместе с Жюлем — ха-ха-ха. Почему бы не посмеяться, если рассмеялось всё цивилизованное человечество.

Выяснилось, что шутливый диалог, написанный в расчёте на американскую аудиторию, понятен «миру». Про слезинку ребёнка понятно не всему человечеству, а вот про Макдональдс и про Бургер Кинг — всему. Подозреваю, что и для самих американцев это оказалось неожиданностью. Ведь это 1994, нет ещё Интернета и нет «социальных сетей», посредством которых вы можете обменяться мнением и сделать тот или иной факт событием в масштабе Земного Шара. (Между прочим, вам понятно, что такое Интернет как феномен культуры? Глобальной культуры? Вам понятен масштаб этого явления? Впрочем, прошу прощения, наверняка понятен, я зря спросил. Попрошу вас только не забывать, где, чьими стараниями и чьими усилиями Интернет появился.) Так вот в 1994 году американцы не растерялись и принялись ковать железо пока оно было горячо. Предприятия американского общепита полезли из под земли как грибы по всему миру. В фильме Винсент рассказывает Жюлю о Макдональдсе в Париже. В Париже?! Макдональдс?! «Вах!» — как принято нынче выражаться в Северной Пальмире, где Макдональдс есть тоже.

Помните Талейрана с его «тридцать две религии и всего один кулинарный рецепт»? Вот уж кто-кто, а Талейран в гробу вертится точно. Нынче во Франции Макдональсов много. 1200. Вдова Клико, лягушачьи лапки и тысяча двести Макдональсов. «Bon Appétit!» Смеётся тот, кто смеётся последним. А Талейран смеялся первым.

Сегодня все знают, что такое Pulp Fiction. Не только, что это означает, но знают ещё и как это переводится. Знают слова. Сегодня мир говорит по-английски. И не просто по-английски, а на американском диалекте английского, который от английского английского сильно отличается. When the World talks it talks American. Во всех смыслах. А их гораздо больше, чем смысл лингвистический. В пятидесятых никто не знал, что такое Halloween и что такое st. Valentine's Day. Сегодня это знают все. И если и не все, то очень многие «отмечают». А некоторые даже и празднуют. Даже и во Франции, где существует политика защиты всего посконно национального. И мир не только говорит, но и читает. И когда он читает, он читает тоже American.

Культурная ли страна Германия? Ещё бы! По мнению многих так даже чересчур. Ну и понятно, что в культурной стране пишутся книги. Так вот сегодня на одну немецкую книжку, переведённую с немецкого и изданную в США, в Германии издаётся девять переведённых с английского американских книжек. Счёт 9:1 в пользу США. «Какая боль!» Плохие книги? Вам они не нравятся? Немцы вас спросить забыли. Их никто не заставляет эти книги переводить и никто им к черепу кольт не приставляет, заставляя эти книги читать. «Сами всё, сами.» Сами ещё и деньги платят.

А ведь есть ещё компьютер. Есть операционные системы. Есть компьютерные игры. Есть Айпад. Айпод. Есть Amazon и есть E-bay. «Мама роднаааааяяяяяяяяяяяяяяяяя.» Вы, наверное, думаете, что министр иностранных дел Франции Юбер Ведрин о глобальном доминировании американской культуры криком просто так прокричать попытался. От нечего делать. А он, между прочим, не прокричал, а просипел сквозь сдавленное железными пальцами горло.

В русскоязычном сегменте мира обо всём этом даже и не думают. Зачем?! По мнению дорогих россиян у американцев ничего не выйдет. Почему? Да потому! «Патамушто они бездуховные!»

Боже. Боже, Боже, Боже...

Ну хотите о духовности, давайте о духовности.

Related Post

Несколько лет назад судьба подарила меня возможностью побывать на музыкальном фестивале. Называется он Blossom Festival. Это ежегодно проводимый фестиваль классической музыки. Проводится он в штате Огайо и проводится не в концертном зале, а «на природе» в специально выстроенном для этого Blossom Music Center. Расположен Blossom Music Center на границе национального парка и находится он примерно в пятидесяти километрах к югу от Кливленда. С высоты птичьего полёта выглядит он вот так:

Это Pavilion с местами на почти шесть тысяч человек:

Снаружи, на лужайке могут разместиться ещё более тринадцати тысяч, так что всего слушателей собирается около двадцати тысяч. Весь комплекс был задуман как летняя резиденция Кливлендского Симфонического Оркестра (The Cleveland Orchestra). Оркестр считается одним из лучших в мире (на мой любительский вкус он — лучший), оркестр старый, заслуженный, с «традициями», сменявшие друг друга дирижёры — все мировые величины, то же и с музыкантами, и вот после зимнего сезона, проведённого в собственном концертном зале Severance Hall, оркестр на протяжении шести летних недель даёт серию концертов в Blossom Music Center, построенном в конце шестидесятых прошлого уже столетия. Было найдено уникальное место с естественным акустическим эффектом, строил центр известный архитектор Питер ван Дийк, к строительству были привлечены специалисты по акустике и в результате получилось то, что можно назвать волшебством. С непривычки просто ошеломляет, сидишь и автоматически ждёшь того же звука, что и в зале, а стоит только оркестру начать, как хлынувшая музыка заливает всё вокруг, заполняя собой всю низину, в музыке в букальном смысле тонешь. Когда-нибудь, в лучшем будущем, музыку в мире, за исключением камерной, будут исполнять только так.

Концерт начинается в сумерках и заканчивается поздно, в темноте, но собираться люди начинают загодя:

Места в Pavilion стоят $40, на лужайке — двадцатку. Это для взрослых, детей и подростков до 18 пускают бесплатно. Вот люди собрались, ждут начала:

А вот дождались, слушают:

Это нынешний руководитель Кливлендского, Франц Вельзер-Мёст:

Официальное открытие летнего сезона происходит в День Независимости, зрители приходят в одежде цветов национального флага и оркестр строит репертуар из чего-нибудь патриотического с непременным исполнением вильямского Имперского Марша из Звёздных Войн:

Когда там был я, то исполняли четвёртую симфонию Брамса и его же Double Concerto. Описать впечатления я не берусь, когда сидишь в темноте, над тобою звёзды, вокруг дубрава шепчет и тут вдруг на тебя как паровоз накатывает Ваня Брамс, то словами этого не расскажешь.

А теперь я предложу высокодуховным россиянам ответить самим себе, но только ответить честно, соберёте ли вы двадцать тысяч человек, желающих послушать «Первый концерт для виолончели с оркестром» Шостаковича? А если придётся слушать не в зале, а ехать за пятьдесят километров в Подмосковье? И сидеть там в чистом поле? А если собирать не на один концерт, а на двенадцать-пятнадцать в течение лета? А через Блоссом за лето проходит до полумиллиона человек. А если лето не одно, а эти полмиллиона собираются год за годом уже почти полстолетия? Так как? Кто у нас духовным выходит?

И ещё — вся эта идея была кем-то придумана. Кто-то ездил по штату и искал «именно то местечко», кто-то искал подрядчика, кто-то объявлял архитектурный конкурс, кто-то проект финансировал, кто-то всё сводил вместе и осуществлял общее руководство. Вся эта задумка явным образом государственная, даже если государство и пряталось за «спонсорами». И означает это вот что — в государстве есть влиятельная прослойка людей, которых в нынешней РФ называют элитой, и эта элита, хоть себя и не забывает, но помнит и о народе, она воспринимает своё положение не как привилегию, а как долг. Долг народу. Долг, который отдавать надо. И отдавать не только «рабочими местами», но ещё и вот так — музыкой. Отдавать тем, что самой элите нравится. Отдавать высокой культурой, условным «Брамсом». И народ это очень хорошо понимает и уж наверняка чувствует. Народ ведь как ребёнок, причём ребёнок непритязательный, его только иногда надо похвалить, невзначай по голове погладить, и не сказать даже, а лицом показать — «какой ты у меня молодец, какая тебе, оказывается, хорошая музыка нравится!»

И Блоссом Фестиваль от какого-нибудь Зальцбургского Фестиваля отличается именно этим, это фестиваль музыки не для снобов, а для народа. Народный фестиваль, на котором народу дают музыку высочайшего качества, дают лучший оркестр, дают лучших музыкантов, дают лучшее звучание. И народ едет, народ слушает, народ детей с собой везёт, пусть и они послушают тоже.

Поскольку начали мы с интереса, то интересом и закончим. Посмотрите на фотографии, на них вы видите людей, слушающих музыку. Но на самом деле на фотографиях — война. Война Америки против остального мира. Война, которую Америка выигрывает.

Источник

Связанные записи