Дальняя английская колония – Фолклендские острова, является одной из богатейших территорий в мире, с подушевым ВВП в 65 тыс. долларов. Ее богатство построено только на овцах, рыболовстве и средневековой морали. Какую пользу из их опыта могли бы извлечь россияне?
Фолклендские острова вошли в мировые новости в 1982 году, когда на эту глухомань в Южной Атлантике, отдалённую заморскую территорию Британии, напала Аргентина. Англичане за 2,5 месяца победили латиносов, но последние до сих пор напоминают о себе островитянам – минами. Аргентинцы перед уходом установили на Фолклендах до 80 тыс. сухопутных мин, и британские сапёры всё ещё отыскивают их (в общей сложности за 30 лет после окончания войны на минах подорвались 12 мирных фолклендцев). А в феврале этого года к Фолклендам вновь проявили интерес СМИ – британский принц Уильям приступил к службе на этих островах. Причём он служит не под своим королевским титулом герцога Кембриджского, а под воинским званием лейтенанта авиации Уэльского. В качестве второго пилота он входит в экипаж поисково-спасательного вертолета Sea King из четырех человек. Служба принца Уильяма на Фолклендах имеет символическое значение – таким образом Англия ещё раз хочет показать, кому по праву принадлежат эти острова.
Нас, россиян эта глушь интересует по простой причине – она хорошо показывает, как по-человечески, лишь на рыболовстве и сельском хозяйстве может жить община белых людей. Без служило-карательного сословия и прочих элементов «суверенной демократии».
В принципе, Фолкленды – это тоже, как и Россия, колония. Правда, не сырьевая. Её главная польза для метрополии – служить стратегической военно-морской территорией, чья главная цель – контроль за Южной Атлантикой. На Фолклендах находятся две английские базы, на которых служат около 1500 человек.
В остальном же люди на этих островах предоставлены сами себе. Здесь суровый климат, позволяющий в нашем случае не обращать внимания на «паршевские заморочки» в виде дефицита тепла. Летом температура тут редко поднимается выше +14-15, зимой она – чуть выше нуля. Но такой климат очень благоприятен для овцеводства, он позволяет пасти животных круглый год. Правда, постоянно дующие ветра и дефицит летних температур не дают расти большим деревьям, развивать плодоводство и полноценное огородничество (и тем более – выращивать здесь зерновые).
Фолкленды держат почётный мировой рекорд – тут самое большое число овец на душу населения: на 3 тысячи островитян – 520 тысяч голов, или по 175 штук на человека. Фактически – это и есть основное богатство островов, да ещё немного – рыболовство. На экспорт ежегодно поставляется 1,5-1,6 млн. тонн шерсти.
В единственном городке Порт-Стэнли проживает около 2 тыс. человек, но на такое мизерное число приходится 7 пабов. Пожалуй, это тоже один из мировых рекордов, но по концентрации таких заведений на душу населения. На Фолклендах находится лишь три кирпичных здания, все остальные строения – деревянные (в том числе Парламент и другие управленческие заведения).
Исполнительная власть на Фолклендах принадлежит назначаемому английской королевой губернатору. Его консультирует Исполнительный совет из 5 членов. Законодательная – формируется путём выборов, в результате которых избираются 8 депутатов. Кроме них в парламенте состоят исполнительный директор и финансовый директор территории. Партий на острове нет, и все парламентарии беспартийные. Каждый избиратель может голосовать за пятерых кандидатов на острове Восточные Фолкленды (на последних выборах было 12 кандидатур, в парламент проходят пятеро), на острове Западные Фолкленды – сразу за троих (было 6 кандидатов, проходят трое). Победители определяются простым большинством: к примеру, на Восточном острове занявший 1 место получил 17,7%, а последнее проходное, пятое место – 10,3%.
На островах работают двое судей – один из автохтонов, разбирающий мелкие уголовные дела, коммерческие и гражданские, и один Главный – приезжающий из метрополии раз в год вершить серьёзные уголовные дела. Автохтонный судья одновременно является и следователем. Раскрываемость преступлений на Фолклендах – 95%. В тюрьму островитян отправляют в Англию, а по делам малой и средней тяжести (типа краж или нанесения побоев) в основном приговаривают к обязательным работам длительностью 1-6 месяцев. Тут есть и автохтонная тюрьма на 13 камер, но она обычно пуста.
Экспорт с островов составляет 120-140 млн. фунтов-стерлингов в год, импорт – около 100 млн. Третья статья дохода на Фолклендах, после овцеводства и рыболовства (его основу составляют кальмары – до 200 тысяч тонн в год), – выпуск почтовых марок и монет. Они дают до 15 млн. фунтов в год, и эти деньги идут полностью в местную казну.
Несложно подсчитать, что на 1 фолклендца приходится 40 тыс. фунтов экспортных доходов (около 55 тыс. долларов). Это один из самых высоких показателей в мире. Для сравнения: в России на 1 человека приходится около 4 тыс. долларов экспорта, в Германии – около 15 тыс. Уровень подушевого ВВП на Фолклендах один из самых высоких в мире – около 60-65 тысяч долларов в год.
Такие сверхдоходы позволяют Фолклендам иметь бесплатную медицину и образование – каждый молодой человек может уехать бесплатно учиться в вузы метрополии. Безработица тут составляет 1%, а пособие по ней в среднем – 700 фунтов (1000 долларов) в месяц.
Значительными земельными угодьями (до 20% пастбищ и около 90 тыс. овец) и овец управляет общественная компания Falkland Landholdings. По сути – огромный совхоз. Это, к слову, о том, что общественная или государственная собственность, якобы, неэффективна, и в «свободном мире» от неё избавляются. А вообще всё поголовье овец приходится на 84 фермы, каждой из которой управляет конгломерат из нескольких семей.
На островах выходят две еженедельные газеты, конкурирующие друг с другом (каждая – тиражом по 500-600 экз). Фолкленды также являются мировым лидером по интернетизации: глубина проникновения сети в домохозяйствах составляет 95,9% – по сравнению с 95,0% в ещё одной овцеводческо-рыболовной державе – Исландии (2-е место в мире), 85% в метрополии (Великобритании) и 36% в недавнем агрессоре – в Аргентине.
Пока в Евросоюзе только стремятся осуществить программу 20-20 (к 2020 году вырабатывать 20% энергии за счёт альтернативных источников), на Фолклендах её уже реализовали: 20% за счёт ветрогенераторов там вырабатывали в 2009 году, перспектива на 2020 год – 40%. Впрочем, при отоплении жилищ по-прежнему используется торф (он даёт до 70% тепловой энергии на Фолклендах). Как в России дрова, так и на Фолклендах торф заготавливают сами люди, никаких централизованных организаций по отоплению нет.
На Фолклендах продолжает сохраняться клановая система, всё население – это 40-50 больших семей, каждая с определённой специализацией, сохраняемой на протяжении 100-150 лет. Так, потомки норвежцев в основном занимаются рыболовством, выходцы с Британских островов – овцеводством, самых первых поселенцев – французы (2 клана, около 15 семей) предпочитают заниматься управлением. Самыми бедными считаются выходцы из Гибралтара и Мальты (примерно 30 семей), в основном они выделывают кожи. На островах действуют старые, средневековые правила – не приближаться к чужим животным ближе, чем на 6 ярдов (5,5 метра), обязательно спрашивать разрешение на прохождение по чужим территориям. За мелкие преступления, не доводя их до суда, виновный может откупиться перед пострадавшим. Ещё одно негласное правило – участвовать в выборах в парламент, занимать чиновничьи посты могут люди, чьи предки обосновались здесь минимум 4 поколения назад.
Какой урок из жизни Фолклендов могут извлечь россияне? Во-первых, не надо стыдиться аграрного статуса страны и даже «охоты и собирательства» (рыболовства). Такой же статус кроме Фолклендов, к примеру, имеют Исландия и Гренландия, и даже целиком Новая Зеландия. Там нет развитой науки и промышленности, больших городов, низкая плотность населения, холодно и очень далеко не только до основных центров мира, но и вообще «большой земли». Но при том все эти территории в разы богаче российских аналогов (к примеру, жителей Мурманской или Архангельской областей). Значит, дело не в типе хозяйствования, не в огромных расстояниях до основных рынков сбыта, не в плохих климатических условиях, а в способах перераспределения и системе участия автохтонов в хозяйственной деятельности.
Последнее – это «во-вторых». На Фолклендах (а также в Гренландии и Исландии) нет монополий, доступ к ресурсам – земле и морю – более-менее равен для всех. Фактически большинство производителей – мелкие собственники, на основе семейных или клановых предприятий. Но при этом, как на Фолклендах, существуют и крупные общественные хозяйства. Важно также отметить и глубоко укорененное в сознании автохтонов уважение к чужой собственности, наличие неформальных, часто средневековых понятий о честности и морали. Всё это в совокупности ещё даёт и очень низкий уровень преступности (в 10-20 раз ниже, чем в России).
Что могло бы стать для простых россиян тем ресурсом, обладание которым позволило бы чувствовать себя белым человеком? Общенародной промышленной собственности их в ходе «приватизации» уже лишили. Но остались земля и главное – лес, пока находящийся в госсобственности. На тех же Фолклендах на каждого жителя в среднем приходится около 3,5 кв. км пастбищ. То есть на семью из 3-х человек – 10 кв. км. Почему бы и россиянам вне крупных городов, на малозаселённых территориях (Сибирь, русский Север, Нечерноземье) не раздать по столько леса? При ежегодной рубке на 10 га (этого хватит на 100 лет работы – к этому времени созреют деревья с первых порубок) можно иметь 1000 кубометров леса-кругляка, примерно на 30-50 тыс. долларов.
В-третьих, важно сочетание развитого местного самоуправления и одновременно – присмотра за автохтонами из управленческого центра, состоящего из людей «старых денег и старой морали». Фактически – институт «благородных воспитателей».
В-четвёртых, обязательно нужна социальная справедливость в таких глухих, тяжёлых для проживания углах. Бесплатные медицина и образование, социальные пособия, досуговые центры. Никакого либерализма, культа больших денег и успеха. И ещё – ограничение потребления крепкого алкоголя.
Может ли это всё (или хотя бы частично) однажды произойти в России? История одной из беднейших, населённых не слишком «продвинутыми» людьми, бывшей территории России – Финляндии, показала, что может. Бывшие россияне всего за 50-60 лет смогли из забитых крестьян и собирателей превратиться в относительно качественных бюргеров.