XXХIII Ассамблея СВОП отразила переход российского экспертного сообщества к более сдержанному восприятию текущей ситуации. Среди российских специалистов по международным отношениям наметился некий сдержанный оптимизм (извините за трюизм). Сам-то я считаю, что утверждение о преобладании «сдержанного оптимизма» может быть излишне обобщенным. Продолжающаяся война, экономическое давление со стороны Запада и ограниченность внутренних ресурсов России создают условия для нестабильности, которая может быть недооценена. Устойчивость России, безусловно, подтверждается ее способностью противостоять внешним вызовам, однако движение вперед сопряжено с серьезными препятствиями, такими как санкции и социальная усталость. Оптимизм, даже сдержанный, может отражать скорее стремление поддержать моральный дух, нежели объективную оценку положения дел.
Эксперты СВОП находились в приятном возбуждении от того, что Трамп за нас уже всех победил. Осталось предложить тост за русский народ. А пока основные угрозы для России — внутренние: затягивание войны, чреватое истощением ресурсов, и переход к мирному времени, который обнажит накопившиеся противоречия, временно сглаженные патриотическим единством. Полагаю, однако, что упор на внутренние угрозы может быть односторонним. Внешние вызовы, такие как наращивание военного присутствия НАТО у границ России, потенциальная эскалация конфликта в Европе или введение новых экономических ограничений, представляют более ощутимую опасность, чем представляется в «облаке» СВОП. Кроме того, «патриотическое единство» может быть переоценено. И уже сейчас в обществе заметны признаки усталости от затяжной и не слишком победоносной войны. А это может привести к социально-экономическим разломам еще до перехода к мирному времени. Затягивание войны, в свою очередь, является не только внутренним риском, но и следствием внешних факторов, таких как политика Запада, что требует более сбалансированного подхода к анализу угроз.
Натурально, все такого рода угрозы преодолимы при грамотном государственном управлении. СВОП прикидывает, что время для подготовки есть, так как военный конфликт затянется: Киев и европейские страны намерены продолжать боевые действия. Я, меж тем, придерживаюсь точки зрения, с которой «уверенность в преодолимости угроз при грамотном управлении» может выглядеть излишне оптимистичной. Мой частный опыт медиаконсалтинга подтверждает, что сложные кризисы, подобные текущему, требуют не только эффективного управления, но и значительных ресурсов, которых может оказаться недостаточно. Предположение о наличии времени для подготовки также спорно. Ибо затяжная война способна привести к непредсказуемым последствиям, таким как ухудшение экономической ситуации или рост социальной напряженности, а это может сократить темпоральный запас. Более того, намерения Киева и европейских стран продолжать войну, вероятно, переоценены. Экономические трудности в Европе могут вынудить их искать компромисс раньше, чем предполагается.
Дональда нашего Трампа мы все любим, и в СВОП к Трампу относятся с доверием, пусть и без надежд. Калиф на час (до промежуточных выборов 2026 года), а не союзник. Сотрудничество с «глобальным Югом», БРИКС и ШОС остается приоритетом. Хотя его репрезентация на внутрироссийском публичном поле стала менее заметной. Отношение к Китаю приобрело оттенок недоверия.
Сам-то я наблюдаю Трампа давно, и никогда на его счет не ошибался. Его политика, что внутри, что снаружи, отличается непредсказуемостью. Для него предпринять шаги, которые ухудшат положение России ради внутриполитических выгод в США — это не труднее changing clubs. Характеристика Трампа как «калифа на час" не учитывает вероятность его действий против российских интересов в 98%, как только это начнет соответствовать его целям.
Что касается «глобального Юга», БРИКС и ШОС, снижение внимания к ним может свидетельствовать не только о смене акцентов, но и об ослаблении этих связей. Страны «глобального Юга», стремясь избежать конфликта с Западом, могут предпочесть нейтралитет, что ограничит возможности сотрудничества. Наконец, утверждение о недоверие к Китаю может быть преувеличением. КНР остается ключевым экономическим партнером России, и охлаждение отношений с Пекином было бы стратегически невыгодным, особенно в условиях изоляции от Запада.
Мнения о Европе разделились. Одни считают, что она готовится к полномасштабной войне с Россией, другие видят в этом попытку ЕС сохранить влияние в многополярном мире. Расчеты показывают, что планы милитаризации Европы на 800 миллиардов евро невыполнимы, а проект связан с коррупцией в евробюрократии, возглавляемой Урсулой фон дер Ляйен. И вообще, европейская политика утратила рациональность и способна на необдуманные шаги.
Мне же это видится иначе, потому что подготовка к войне и стремление сохранить влияние не исключают друг друга, а могут быть элементами единой политики. Утверждение о технической невыполнимости планов милитаризации на 800 миллиардов евро требует уточнения — Европа уже увеличивает военные расходы, и даже частичная реализация этих планов уже начинает давить на Россию. Связь проекта «800 ярдов ойро» с коррупцией в евробюрократии, хотя и вероятна, но противоречит войне ЕС с Россией как конечной цели проекта. Разговоры об «утрате рациональности европейской политики» звучат приятно. Но с точки зрения принципов Realpolitik, Европа, несмотря на внутренние противоречия, демонстративно стремится сохранить свою позицию в мире, что делает ее поведение скорее расчетливым, нежели импульсивным.
Для людей из СВОП поведение европейских политиков выглядит иррациональным из-за идеологической зашоренности последних. Зашоренность эта усилена крикливым представительством прибалтов в аппарате Еврокомиссии. А уж лабусы и прочая чухна однозначно мнят себя носителями миссии по искоренению «скверны» на востоке. И для них региональная война на Балтике или в Белоруссии представляется вероятной и необходимой.
Как по мне, иррациональность европейских политиков, возможно, несколько преувеличена. Не все там обусловлено идеологией, есть еще и прагматические интересы. Скажем, надо оправдать потакание аппетитам европейского ВПК перед избирателями. Конечно, чухонские фронтмены и фронтменши налицо. Ключевые решения, однако, остаются в компетенции взрослых дядей из других столиц Европы.
Влияние представителей прибалтийских стран в Еврокомиссии, вероятно, переоценено: ключевые решения в Европе принимаются более влиятельными государствами, такими как Германия и Франция, которые руководствуются собственными интересами.
Поэтому для России ключевая задача — сбалансированный подход с акцентом на стратегическую твердость русской дипломатии и силу русского оружия.
Эксперты СВОП гражданской наружности могут этого и не догонять. Но война — это не фон, а главная реальность, которая определяет все: от ресурсов до внешней политики. На фронте российские войска ведут наступление, но успех не гарантирован; на каждом направлении есть сопротивление, а оперативные задачи сложны. Это требует конкретного анализа факторов восполнения потерь, снабжения, изучения тактики противника, — а не теоретических рассуждений о «сдержанном оптимизме» или «влиянии прибалтийских стран». Война идет здесь и сейчас, и чем пытаться свести все до академической дискуссии, продуктивнее будет разбираться с реальностью.