В США COVID-19 нанес непропорционально большой урон афроамериканцам, людям с низкими доходами и уязвимым слоям населения, таким как бездомные. В штате Мичиган, где менее 15% населения составляют чернокожие, на долю чернокожих жителей приходилось около 40% смертей от осложнений COVID-19.
Тот факт, что COVID-19 так непропорционально затронул общины чернокожих, является просто отражением существующего неравенства. В Америке, как и во многих других странах, афроамериканцы беднее, с большей вероятностью окажутся безработными или частично занятыми и станут жертвами неудовлетворительных жилищных условий и условий жизни. В результате они больше страдают от уже существующих заболеваний, таких как ожирение, болезни сердца или диабет, которые делают COVID-19 особенно смертоносным.
Второй эффект пандемии и последовавшего за ней состояния изоляции заключался в выявлении глубокого разрыва между сущностным характером и внутренней ценностью проделанной работы и экономическим вознаграждением, которое она дает. Иными словами: мы меньше всего ценим с экономической точки зрения людей, в которых больше всего нуждается общество. Отрезвляющая правда заключается в том, что герои непосредственного кризиса COVID-19, те, кто (подвергаясь личному риску) заботился о больных и поддерживал экономику, относятся к числу самых малооплачиваемых профессионалов: медсестры, уборщицы, курьеры, работники пищевых фабрик, домов престарелых и складов. Часто наименее признается их вклад в экономическое и социальное благополучие. Это явление носит глобальный характер, но особенно ярко проявляется в англосаксонских странах, где бедность сочетается с нестабильностью. Граждане этой группы получают не только самую низкую зарплату, но и наиболее подвержены риску потерять работу. В Великобритании, например, подавляющее большинство (почти 60%) поставщиков медицинских услуг, работающих в сообществе, работают по «контрактам на нулевой час», что означает, что у них нет гарантированных обычных часов и, как следствие, нет уверенности в регулярности доход. Точно так же работники пищевых фабрик часто работают по временным трудовым договорам с меньшими правами, чем обычно, и без каких-либо гарантий. Что касается водителей-курьеров, которые в большинстве случаев относятся к категории самозанятых, они получают оплату за каждый «выезд» и не получают ни больничных, ни отпускных — реальность, остро изображенная в последней работе Кена Лоуча «Извини, мы скучали по тебе». это иллюстрирует драматическую степень, в которой эти работники всегда оказываются всего в одной беде от физического, эмоционального или экономического краха,
Будет ли социальное неравенство увеличиваться или уменьшаться в постпандемическую эпоху? Многие неофициальные данные свидетельствуют, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, что неравенство, вероятно, усилится. Как указывалось ранее, люди с низким доходом или без него непропорционально сильно страдают от пандемии: они более восприимчивы к хроническим заболеваниям и иммунодефициту и, следовательно, с большей вероятностью заразятся COVID-19 и страдают от тяжелых инфекций. Это будет продолжаться в течение нескольких месяцев после вспышки. Как и в случае с предыдущими эпизодами пандемии, такими как чума, не все получат одинаковую пользу от лечения и вакцин. В частности, в США, как заметил Ангус Дитон, лауреат Нобелевской премии, который стал соавтором книги «Смерть отчаяния и будущее капитализма» с Энн Кейс: «Производители лекарств и больницы станут более могущественными и богатыми, чем когда-либо», в ущерб беднейшим слоям населения. Кроме того, ультра-адаптивная денежно-кредитная политика, проводимая во всем мире, увеличит неравенство в уровне благосостояния за счет повышения цен на активы, особенно на финансовых рынках и в собственности.
Однако, выходя за рамки ближайшего будущего, тенденция может измениться и спровоцировать противоположное — уменьшение неравенства. Как это могло случиться? Возможно, достаточное количество людей достаточно возмущены вопиющей несправедливостью преференциального режима, которым пользуются исключительно богатые, что это вызывает широкую общественную реакцию. В США большинство или очень громкое меньшинство может потребовать национального или общественного контроля над здравоохранением, тогда как в Европе недофинансирование системы здравоохранения больше не будет политически приемлемым. Также может случиться так, что пандемия в конечном итоге заставит нас переосмыслить те занятия, которые мы действительно ценим, и заставит изменить то, как мы коллективно их оплачиваем. В будущем согласится ли общество с тем, что звездный менеджер хедж-фонда, специализирующийся на коротких продажах (чей вклад в экономическое и социальное благополучие сомнителен), в лучшем случае) может получать доход в миллионы в год, в то время как медсестра (чей вклад в социальное обеспечение неоспорим) зарабатывает бесконечно малую часть этой суммы? При таком оптимистичном сценарии, когда мы все больше осознаем, что многие работники на низкооплачиваемых и небезопасных рабочих местах играют важную роль в нашем коллективном благополучии, политика будет корректироваться, чтобы улучшить как условия их труда, так и вознаграждение. За этим последует повышение заработной платы, даже если это будет сопровождаться сокращением прибыли компаний или более высокими ценами; возникнет сильное социальное и политическое давление, чтобы заменить ненадежные контракты и лазейки, связанные с эксплуатацией, постоянными должностями и лучшей подготовкой. Таким образом, неравенство может уменьшиться, но, если судить по истории, этот оптимистичный сценарий вряд ли возобладает без массовых социальных потрясений.