Если проанализировать политические события в Петрограде во второй половине дня 24 октября, кажется совершенно непонятной уверенность Керенского в том, что он сумеет справиться с левыми силами в этот период. Разрозненные, порой озадачивающие сообщения очевидцев, заполнявшие колонки последних новостей в петроградских газетах 25 — 26 октября, свидетельствуют об ухудшении положения правительства.
Вскоре после неудачного выступления Керенского в Предпарламенте озабоченность военных в Генштабе возросла в связи с сообщениями об угрожающем увеличении вооруженных рабочих и солдат, концентрирующихся в районе Смольного. Поэтому они отдали приказ развести Литейный, Троицкий и Николаевский мосты через Неву, а также установить строгий контроль над единственным неразведенным Дворцовым мостом, чтобы воспрепятствовать перемещению восставших из рабочих районов на правом берегу Невы в центр города.
Один из комиссаров Военной организации Ильин-Женевский, размышляя о том, как он отнесся к намерению правительства развести мосты через Неву 24 октября, впоследствии писал: «Мне невольно вспомнились июльские дни... Разведение мостов представилось мне как бы первым шагом попытки к нашему уничтожению. Неужели Временное правительство опять одержит над нами верх?»
В данном случае такой угрозы не было. Как только верные правительству юнкера Михайловского артиллерийского училища прибыли к Литейному мосту, на них двинулась разгневанная толпа народа, причем многие были вооружены. Юнкерам пришлось сдать оружие и подвергнуться унизительной процедуре принудительного возвращения в свое училище; судя по всему, эта акция была предпринята без конкретного указания ВРК. Кроме того, с началом борьбы за мосты Ильин-Женевский по собственной инициативе принял меры, чтобы солдаты гарнизона установили контроль над небольшими Гренадерским и Сампсониевским мостами через Большую Невку между Выборгским районом и Петроградской стороной.
Командование военного округа направило роту 1-го Петроградского ударного женского батальона для разведения Троицкого моста; в приказе батальону разрешалось применить оружие, чтобы не допустить движение по мосту. Очевидно, женщины батальона не очень-то старались выполнить этот приказ, видимо, потому, что находились в пределах досягаемости пулеметов, установленных вдоль стен Петропавловской крепости. После короткой схватки между юнкерами и Красной гвардией первым удалось развести Николаевский мост, соединяющий Васильевский остров с центром столицы. Дворцовый мост в течение некоторого времени оставался под полным контролем юнкеров и женского батальона. Тем не менее к вечеру стало ясно, что важнейшую «битву за мосты» выиграли антиправительственные силы. Два из четырех основных мостов, а также мосты через Большую Невку и Малую Невку перешли в их руки.
В четыре часа дня самокатчики, на которых с момента их перевода в столицу после июльских дней была возложена задача охранять Зимний дворец, внезапно заявили, что не желают больше оставаться на своих постах. Через час по приказу ВРК один из его комиссаров, Станислав Пестковский, занял центральный телеграф. Этого первого успеха в борьбе за основные средства связи удалось достичь без единого выстрела, несмотря на то что среди более чем трех тысяч служащих телеграфа не было ни одного большевика. Важную роль сыграло то обстоятельство, что в тот момент охрану телеграфа нес отряд солдат Кекс-гольмского полка, который задолго до этого присягал на верность Военно-революционному комитету. И при поддержке командира полка Пестковский заставил лидера профсоюза почтовых и телеграфных служащих — правого эсера — признать его власть.
Около 8 часов вечера группа юнкеров предприняла безуспешную попытку вновь захватить Центральный телеграф. Вскоре другой комиссар ВРК, гельсингфорсский большевик Леонид Старк, в сопровождении всего лишь 12 матросов сумел установить контроль над Петроградским телеграфным агентством. Перво-наперво Старк наложил запрет на передачу политической резолюции, только что принятой Предпарламентом. Примерно в то же время солдаты Измайловского гвардейского полка — первого крупного подразделения гарнизона, пришедшего на помощь правительству в июле, — взяли под свой контроль Балтийский вокзал, куда должны были прибывать верные правительству войска, доставленные морем через Финский залив с западного направления. Максимум чего удалось добиться штабу Петроградского военного округа — это передать по телеграфу сообщение о том, что «эшелоны с войсками, верными правительству и Центральному Исполнительному Комитету, движутся с фронта».
Одна из наиболее важных мер, принятых левыми силами, проводилась в обстановке секретности. Вечером 24 октября Дыбенко наконец получил в Гельсингфорсе телеграмму, согласованную с Антоновым-Овсеенко на съезде Советов Северной области: «Высылайте устав», что означало: «Направляйте в Петроград миноносцы». Антонов-Овсеенко также послал записку связному из Кронштадтского Совета большевику Алексею Пронину с просьбой направить на следующий день кронштадтских матросов в столицу. Через несколько часов Алексей Баранов от имени ВРК позвонил из Петрограда Дыбенко, чтобы получить подтверждение об отправке подкреплений. «Настроение тревожное», — доложил Баранов. «Можем ли надеяться на своевременную поддержку?» Дыбенко ответил: «Миноносцы выйдут на рассвете».