21 ноября /Декабря 3 дня 1812 г.
По 6-е число ноября погода была прекрасная, и движение армии происходило с наилучшим успехом. Морозы начались 7-го числа ноября. С сего времени не происходило ни одной ночи, в которую бы мы не лишились нескольких сот лошадей, которые падали на биваках. Во время переходов до Смоленска, артиллерия и конница наша также потеряли великое множество лошадей.
Российская Волынская армия была противопоставлена правому крылу нашей армии, которое оставив операционную линию по дороге к Минску, вступило для подкрепления своих действий на линию Варшавскую. О таковой перемене операционной линии Император узнал в Смоленске 9-го числа ноября, и сделал заключение, какое движение в таком случае предпримет неприятель. Сколь ни жестоко казалось ему привести армию в движение в толь суровое годовое время, однако ж новое состояние дел требовало того непременно. В Минске, или по крайней мере к Березине, надеялся он придти прежде неприятеля; 13-го ноября отправился он из Смоленска; 16-го ноября ночевал в Красном. Морозы, начавшиеся с 7-го числа ноября, вдруг увеличились, и с 14 по 16 ноября термометр показывал от 16 до 18 градусов ниже точки замерзания (во Франции температуру измеряли по шкале Реомюра. Указанные 16-18 градусов соответствуют 20-22 градусам по шкале Цельсия). Дороги покрылись гололедицею и обозные лошади падали каждую ночь не сотнями, а тысячами, а особливо взятые из Немецкой земли и Франции. В несколько дней погибло их более 30 тысяч. Вся конница осталась пешею, артиллерия и обозы без лошадей. Мы принуждены были большую часть своих пушек, также военных и съестных припасов оставить на дороге или истребить.
Армия, бывшая 6-го числа ноября в самом лучшем состоянии, 14-го ноября уже совсем переменилась; она лишилась конницы, артиллерии и обозов. Без конницы нельзя было нам ни на четверть мили делать рекогносцирования, а без артиллерии не могли отважиться ни на какое сражение и вынуждены были выжидать нападения на себя неприятеля; поэтому надлежало продолжать поход свой, дабы не быть принужденными вступить в сражение, о котором, по причине недостатка в аммуниции, не можно было нам даже и думать; чтобы неприятель не мог обойти нас, мы должны были занять большее пространство, не имея конницы, которая могла бы рекогносцировать неприятеля и соединить наши колонны. Сие затруднение, сопряженное с наступившими вдруг морозами, привело нас в самое жалостное состояние. Те, кои не имели от природы достаточной твердости духа к перенесению перемен случая и счастия, поколебались, потеряли всю свою веселость и бодрость и видели перед собою одни бедствия и гибель; другие ж, одаренные силою к преодолению всех злоключений, пребыли бодрыми и веселыми и в побеждении разных трудностей видели новую для себя славу. Неприятель, встречая повсюду следы сего ужасного несчастия, поразившего Французскую армию, старался воспользоваться оным. Он окружил все колонны казаками, которые, подобно Аравитянам в пустынях и степях, брали отстававшие и сбившиеся с дороги повозки и обозы. Сия жалкая конница, один только шум производящая и не могущая пробиться сквозь роту вольтижеров, сделалась страшною от благоприятствовавших ей обстоятельств. Однако же неприятель раскаивался при всяком покушении, на кои он отваживался, был опрокидываем Вице-Королем Итальянским, как скоро оный перед ним являлся, и лишился притом множества людей.
Герцог Эльхингенский, командовавший трехтысячным арьергардом, взорвал на воздух укрепления Смоленска. Он был окружен неприятелем и находился в весьма трудном положении, но вышел из оного со свойственною ему неустрашимостью. Держав неприятеля весь день в далеком от себя расстоянии, в ночи сделал он движение вправо, и переправясь через Днепр, уничтожил все неприятельские намерения. 19-го ноября, армия перешла Днепр у Орши, и утомленное Российское войско, лишась множества людей, принуждено было оставить свои покушения.
Волынская армия пошла 16-го числа ноября к Минску, а потом к Борисову. Генерал Домбровский защищал мостовое укрепление у Борисова с 3.000 человек. 23-го числа ноября он принужден был оставить сию позицию. Неприятель переправясь через Березину пошел на Бобр; дивизия Ламберта составляла авангард сей Российской армии. 2-й корпус, под командою Дюка де Реджио, находившийся в Череине, имел приказание идти на Борисов, для прикрытия переправы армии через реку Березину. 24-го ноября, Дюк де Реджио встретился с дивизиею Ламберта в четырех милях от Борисова, напал на оную, разбил ее, взял 2.000 человек в плен, отбил 6 пушек, 500 багажных повозок, принадлежащих Волынской армии и опрокинул неприятеля на правый берег Березины. При сем случае отличился Генерал Беркейм с четвертым кирасирским полком. Неприятель спасся только тем, что успел сжечь мост, длиною в 300 туазов (около 585 метров).
Между тем неприятель занял все места удобные к переправе через Березину, имеющую в ширину 40 туазов (около 78 метров); по реке в сие время шел довольно густой лед; берега ее покрыты болотами, простирающимися на 300 туазов (около 585 метров), от чего переправа через оную весьма затруднительна. Неприятельский Генерал расположил четыре дивизии в четырех разных местах, где, как он думал, будет переходить Французская армия.
26-го числа ноября, на самом рассвете дня, Император, обманув неприятеля разными движениями, 25 числа ноября производимыми, пошел к селу Студенцу, и не смотря на то, что тут находилась одна неприятельская дивизия, приказал навести два моста через Березину. Дюк де Реджио переправясь через реку, напал на неприятеля, гнал его два часа, сражаясь беспрерывно, и принудил отступить к мостовому укреплению при Борисове. При сем деле ранен тяжело, однако ж не смертельно, Генерал Легран. 26-го и 27-го ноября армия переправлялась через реку.
Дюк де Беллуно, начальник 9-го корпуса, имел повеление следовать движению Дюка де Реджио, составлять арьергард и удерживать Российскую Двинскую армию, которая шла за ними. Дивизия Генерала Партоно составляла арьергард сего корпуса. 27-го числа ноября в полдень прибыл Дюк де Беллуно со своими дивизиями к Студенецкому мосту. В ночи дивизия Партоно выступила из Борисова. Одна бригада оной, составлявшая арьергард и имевшая поручение сжечь мосты, двинулась 27-го числа ноября]в вечеру. Она пришла между одиннадцатым и двенадцатым часом, долго искала первую бригаду и дивизионного своего Генерала, кои за два часа прежде ее выступили, и с коими она на пути своем не встретилась. Все ее поиски были тщетны; после ж стало известно, что сия первая бригада, в пять часов выступившая, в шесть часов сбилась с дороги, и вместо того, чтобы идти влево, взяла вправо, и по сему направлению прошла две или три мили; что в ночи и окоченев от мороза пришла она к разложенным огням, сочтя их за свои, но они были неприятельские; и что она была окружена и взята в плен. Сия несчастная ошибка стоила нам 2.000 человек пехоты, 800 лошадей и 3 пушек. Слух носился, что дивизионный Генерал не был при сей колонне, но ехал один.
28-го ноября по утру вся армия переправилась через реку, после чего Дюк де Реджио охранял мостовое укрепление на левом берегу, а на правом позади его стояла вся армия.
По оставлении Борисова нашими войсками, Двинская и Волынская армии открыли между собою сообщение и условились сделать нападение. 28-го ноября на самом рассвете дня, Дюк де Реджио уведомил Императора, что на него учинено нападение; спустя полчаса, неприятель также атаковал Дюка де Беллуно на левом берегу; армия приготовилась к сражению. Герцог Эльхингенский последовал за Дюком де Реджио, а Дюк де Тревизо за Герцогом Эльхингенским. Сражение было жестокое; неприятель покушался обойти наше правое крыло; Генерал Дюмерк, начальник 5-й кирасирской дивизии, составлявшей часть 2-го оставшегося у Двины корпуса, приказал 4-му и 5-му кирасирским полкам, учинить нападение в то самое время, когда Висленский легион, сражаясь с неприятелем в лесу, старался пробиться сквозь центр. Неприятель был разбит и обратился в бегство. Сии храбрые кирасиры пробились сквозь каре, составленной из пехоты, и прогнали неприятельскую конницу, приходившую на помощь пехоте; 600 человек взято в плен, сверх сего достались в наши руки два знамя и шесть пушек.
Дюк де Беллуно также, напав на неприятеля, взял у него от 5 до 6 тысяч человек в плен, и не допускал его до мосту далее нежели на пушечный выстрел. Генерал Фурнье с конницею своею атаковал неприятеля с великим успехом.
В сражении при Березине, Волынская армия потерпела большую потерю. Дюк де Реджио ранен, но неопасно; пуля попала ему в бок.
На другой день, то есть 29-го ноября, армия оставалась на месте сражения. Нам предлежали две дороги, Минская и Виленская. Минская идет через лес и болота; армия не могла бы на оной найти продовольствия. Напротив того Виленская дорога весьма хороша. Армия, оставшаяся без конницы, терпя недостаток в аммуниции, и весьма утомленная пятидесятидневным переходом, обремененная больными и ранеными в столь многих сражениях, имела нужду поспешить к своим магазинам. 30-го ноября главная квартира находилась в Плехнице; Декабря 1-го в Слаики, а 3-го декабря в Молодечно, где армия получила первый подвоз припасов из Вильны. Все раненые Офицеры и рядовые, также и все то, что могло бы затруднить поход, как то багаж и проч. отправлены в Вильну.
Что армия имеет нужду в восстановлении дисциплины, в отдохновении, в снабжении лошадьми конницы, артиллерии и обозов, то сие не иное что есть, как следствие происшествий выше сего описанных. Отдохновение есть первая нужда армии. Припасы и лошади подходят. Генерал Брусье собрал уже в разных Депо более 20.000 лошадей. Артиллерия также вознаградила свою потерю. Генералы, Офицеры и рядовые терпели великую нужду от усталости и недостатка в съестных припасах. Многие из них лишились своего багажа, потеряв лошадей, или от казаков, в засадах находившихся. Казаки переловили множество людей по-одиночке, Инженер-Географов, снимавших планы с местоположений, также и раненых Офицеров, которые шли без всякой осторожности, и охотнее предавались опасности, нежели соглашались идти при своих конвоях.
В донесениях Генералов, командующих корпусами, упомянуто будет о именах Офицеров и рядовых, наиболее отличившихся, и также о подробностях всех сих достопамятных происшествий.
Во время всех сих движений, Император находился всегда при своей гвардии; конницею начальствовал Маршал дюк д’Истри, а пехотою Герцог Данцигский. Его Величество был доволен поступками гвардии; она всегда была готова идти всюду, куда только призывали ее обстоятельства; но сии всегда были таковы, что единого ее присутствия было довольно, и что ей никогда не представлялося случая к учинению нападения.
Князь Нефшательский, Гоф-Маршал, Обер-Шталмейстер, все Адъютанты и военные Офицеры Императорского дома, неотлучно находились при Его Величестве.
Конница наша такой имела недостаток в лошадях, что только из одних Офицеров, у коих осталось еще по одной лошади, можно было составить не более четырех рот, по 150 человек в каждой. Генералы служили вместо Капитанов, а Полковники отправляли должность унтер-офицеров. Сей священный эскадрон, командуемый Генералом Груши под предводительством Короля Неаполитанского, ни на минуту не терял из виду Императора во всех движениях армии.
Здравие Его Величества находится в самом лучшем состоянии.