В день высадки приветствовать русского царя явились посланные от шамхала Адиль-гирея и почетные депутации от других владельцев, а затем и они сами начали являться со всеми внешними знаками восточного почтения. Петр не верил им и их медоточивые речи считал фарисейскими, но тем не менее обласкал своих новых подданных, особенно Эль-Мурзу, князя черкасского, брата погибшего в Хиве Александра Бековича. Его государь даже принял на службу с целым отрядом.
Недоставало одной кавалерии, чтобы продолжать дальнейшее движение. Ей пришлось в маловодных степях терпеть страшные лишения, много коней пало, все они подбились и люди были истомлены до крайности. Обе кавалерийские колонны соединились у Терков. Начальник всей конницы генерал-майор Кропотов решил здесь ей дать несколько дней отдыха, но в тот же день получен был приказ выделить бригадира Ветерани с тремя драгунскими полками и 400-ми казаков для наказания эндерийского владетеля, не изъявившего покорности и, по слухам, даже намеревавшегося действовать враждебно. Колонна Ветерани двигалась, по-видимому, без всяких мер предосторожности, потому что 23-го июля, когда кавалерия, подходя к Эндери, втянулась в узкое горное дефиле, неожиданно ее атаковали эндерийцы, укрывшиеся но лесным склонам ущелья. Ветерани не сумел найтись: он остановил отряд, думая защищаться, но неприятель был невидим: войска наши попали под ружейные пули и тучу стрел. В несколько минуть мы потеряли 80 человек и, вероятно, потери были бы еще значительнее, если бы не находчивость подполковника Наумова, который, не спросясь начальника отряда, вынесся с несколькими ротами драгун вперед, проскакал к аулу Эндери, взял его приступом и вырезал, разорил и сжег все, что было можно. Эндерийцы бросились на защиту своих жилищ и этим освободили драгун из ущелья.
Коварство эндерийцев было еще раз наказано. За кавалерийскими нашими колоннами двигались калмыки Аюка в числе до 4-х тысяч. С Терека им приказано было вторгнуться во владение эндерийского князя. Лучшего дела им нельзя было поручить. В несколько дней они превратили местность в пустыню, захватив при том часть владений дружественного нам аксайского султана. Добыча их была громадна. Государь оставил при них награбленное добро, даже выдал им в виде жалованья 20 тыс. руб. и временно поселил их на Тереке, против Кордюковского городка для наблюдения за эндерийцами.
2-го августа к главным силам подошла последняя кавалерийская колонна, и с нею 500 конных гребенцов, 500 конных и столько же пеших терцев. Дав три дня отдыха кавалерии, Петр объявил поход. Часть военного флота пошла к Дербенту, а сухопутные войска двинулись к Сулаку, где спешно устраивались паромы. В Аграханском ретраншементе оставлен подполковник Маслов с 2-мя тыс. человек.
11-го числа передовые части стали подходить к Таркам. Шамхал Адиль-гирей встретил императора за пять верст и поверг к его стопам себя, весь свой род и все свое имущество. Обласканный государем, шамхал предложил 300 ароб для перевозки провианта, 250 голов скота для довольствия войска и даже сам проводил последних к лагерному месту, а затем просил Петра осчастливить своим посещением его дворец. Государь дал свое согласие и действительно через три дня, когда собралась под Тарками вся армия, посетил с государыней шамхала и удостоил даже обедать у него со всею свитою своей. Эта зала до сих пор сохранилась, и, несколько лет тому назад был еще цел железный русский ковш, которым Петр пробовал родниковую воду в дворцовом дворе.
16-го числа наша армия продолжала движение. Несмотря на обнародованный манифест и пример участи эндерийцев, не все местные владельцы имели благоразумие преклониться перед грозною надвигающеюся силой. Отемишский султан Магмуд по наущению Дауд-бека не захотел приехать приветствовать Петра, даже не выслал депутации. 17-го августа к нему быль послан есаул с тремя казаками, но вместо ответа, он приказал зверски замучить посланных и тотчас же, как бы по сигналу, до 10-ти тыс. горцев спустилось с гор в легкомысленной надежде напасть на наш лагерь врасплох: но их встретили драгуны с конными казаками. Нестройные толпы были сбиты и жестоко преследуемы, деревня Отемиш и несколько других были сравнены с землею, 600 человек заплатили жизнью за коварство, а 30 пленных повешены вдоль дороги с надписями, говорившими о причине казни.
22-го числа русская армия была в виду Дербента. С моря к нему подошел невиданный еще никогда в каспийских водах военный флот. Древний город, запиравший исторический проход, решил не сопротивляться завоевателю, который широко покровительствовал торговле и мирным сношениям. Управитель города наиб и знатнейшие из жителей вышли на р. Дарбах встретить Петра и, пав на колени, поднесли серебряный ключ. «Город, — говорил наиб в своем приветствии,— основанный великим Александром Македонским, считает справедливым сдаться другому Великому Монарху».