Император Макрин (правил с апреля 217 г. по июнь 218 г.), уроженец Кесарии Мавретанской, происходил не из сенаторской семьи, а из сословия всадников. После смерти Каракаллы парфяне разбили войско Макрина при Нисибисе, и Риму для заключения мира пришлось выплатить контрибуцию в невероятные 50 миллионов сестерциев.
Чтобы понять, откуда и из каких средств брались налоги, которыми оплачивались подкуп армии, контрибуции, войны и могущество империи, нам придется отвлечься от начинающегося в Риме гражданского противостояния. Деньги — материя куда более интересная.
Денежная система Римской империи была основана на серебряном денарии (denarius argenteus). Примерно в середине II века был достигнут пик добычи серебра, после прохождения апогея началось снижение извлечения и производства аргентума, затем появились признаки дефицита драгоценных металлов. Поначалу никого это не встревожило: запасы серебра в империи были огромны и составляли головокружительные 10 тысяч тонн — в 5-10 раз больше серебряной массы раннесредневековой Европы и Арабского халифата в 800 году.
С упадком добычи серебра снизились поступления в казну, но потребности Римской империи не стали меньше, а резервов драгмета у государства не было! Содержание армии, продовольственные раздачи, устройства пышных зрелищ, роскошь императорского двора поглощали астрономические суммы.
В итоге началась порча монеты: власть принялась снижать содержание серебра в денарии и золота в аурее — классический способ затыкания дыр в государственном бюджете путем ограбления населения. Им не раз злоупотреблял республиканский сенат, им воспользовался император Траян (98-117 гг.), убавив количество серебра в монетах. При Марке Аврелии (161-180 гг.) серебряный денарий на 25 процентов состоял из примесей других металлов, а император Коммод и династия Северов «разбавили» денарий на 60 процентов.
Снижалось и содержание золота в аурее (aureus). Результат известен: рост цен с середины II века стал неуправляемым, началась гиперинфляция. Цены на главные сельскохозяйственные продукты выросли более чем в 100 раз, а хлеб подорожал в 200 раз.
К середине III века, когда забуксовала аграрная система Запада, истощились испанские золотые рудники, финансовое хозяйство империи начало рушиться. Еще хуже пошли дела с утратой провинции Дакия с тамошними золотыми рудниками. Денежная единица империи в середине III века оценивалась в 2,5 процента от номинальной стоимости (некоторые авторы утверждают, будто эта оценка завышена впятеро), что неизбежно сказалось на продовольственных ценах. Монеты конца III века — это посеребренные кругляшки из меди или бронзы. Оплачивая мелкие покупки, такие монеты отсчитывали мешками.
К сожалению, у императоров не было иного выхода, кроме порчи монеты: проблема обороны с началом нападений объединенных германских племен становилась все острее, особенно когда атаки происходили на фоне «вечного» конфликта с Персией. Необходимость содержать 300-400 тыс. солдат означала повышение налогов, но где взять столько налогоплательщиков?
Сокращение населения началось еще при императоре Марке Аврелии, когда в 165-180 годах по империи прокатилась так называемая Антонинова чума (по-видимому, это была эпидемия серной оспы). Она выкосила армию, унесла 7-10 процентов населения. В некоторых регионах погибла треть жителей. Это был особенно сильный удар по основам аграрного государства — в результате демографического провала покосились хозяйство и оборона, людей на производстве и в армии стало ощутимо меньше.
Империя восстановила пошлины, ввела новые налоги и — жест отчаяния! — завела отряды доносчиков (delatores), трудами которых богатых римлян обвиняли во всевозможных преступлениях и приговаривали к конфискации имущества. При окончательно расстроенной денежной системе повышение налогов разоряло земледельцев и ремесленников, но в абсолютной величине налоговые поступления сокращались.
Снижая содержание в монете драгоценных металлов, императоры и их финансисты забывали о другой стороне вопроса: о государственных доходах от налогов и пошлин, уплачиваемых живыми деньгами. Когда порченая монета хлынула в государственную казну, от налоговой системы остались рожки да ножки.
Лучшим показателем развала денежного оборота служат клады III века, в которых очень мало золота и серебра, зато множество медных монет. В благословенные старые времена медную монету прятали очень редко, а в III веке медные деньги внезапно приобрели большую ценность, потому что чеканивший их сенат придерживался прежних традиций и не занимался порчей монет.
Так было до правления Элиагабала (218-222 гг.), а потом хаос захватил и медные деньги. Империя очутилась на грани экономического краха.